«Перегружен мозг, переполнен вид.
Иду, чтобы идти… Лабиринт…»
(группа Lumen)
Вяло открываю глаза. Уже давно день, но в моей комнате все еще полумрак из-за плотно закрытых занавесок – терпеть не могу, когда непрошенный солнечный свет бьет в глаза. На самом деле я проснулся засветло, когда за окном было еще темно. А, может, и вообще не спал этой ночью… Лишь изредка проваливаясь в беспокойную дремоту, и тогда ко мне приходили сны, тревожные, а порой и пугающие, от которых я вздрагивал и просыпался снова и снова.
В шесть утра в родительской комнате негромко подал голос будильник. Я слышал, как встал отец, тяжелыми сонными шагами проследовал в ванную, по пути стукнув, как обычно, в мою дверь – ежедневный ритуал, избавлявший нас обоих от дальнейших контактов. Обычная возня, стук ложек в кружках с утренним кофе; через час в двери повернулся замок и все опять стихло. Все, как всегда, все до дури предсказуемо.
Я слушал тишину, не думая ни о чем, словно эту функцию во мне кто-то отключил. Безучастный взгляд скользил по потолку, изредка останавливаясь на узорах потолочной плитки. Я видел, как утренний свет ползет в мою комнату через занавески, на улице стали оживать звуки привычной городской суматохи. Но я снова залез с головой в одеяло, ловя тишину, будто она могла исцелить меня, а откуда-то из груди поднималась беспричинная злость неизвестного происхождения, не имевшая никакой цели. Я закрыл глаза, стараясь забыться.
Близился полдень. Я знал, что мне нужно встать и поскорее убраться из квартиры, чтоб не столкнуться ненароком с пришедшими на обед родителями, которые будут смотреть удивленно и растеряно, а потом пустятся в долгие и нудные расспросы, выясняя, почему же их всегда серьезный и ответственный отпрыск вдруг прогулял учебу. Да захотелось и все, и отстаньте от меня!
Выхожу на улицу. Серый бесцветный день, скучное небо, мелкий моросящий дождь. Осень… Иду бесцельно по улицам, нет, скорее плыву в общем большом потоке таких же, как я, безликих теней. Ни одного приметного лица, на котором хотелось бы остановить взгляд, одна серость. У вас такой же кавардак в душе, что и у меня, та же хандра. Но никто из вас никогда в этом не признается, в ответ на дежурный вопрос «как дела?» дежурный ответ «нормально», а кому-то даже хватит фантазии на «хорошо» или «лучше всех». Но за этими фразами лишь пустота и бесконечная усталость.
Смотрю на этот людской поток, в наушниках орет Люмен – единственный голос, который меня сегодня не раздражает. Оживленный перекресток. Прохожие через одного задевают меня то плечом, то локтем, то еще чем, не удерживая себя от грубых реплик, а мне почему-то кажется, что стою я здесь совсем один, и реальность существует от меня на метр в диаметре, а все остальное – лишь чья-то шутка, фантазия, не имеющая ко мне никакого отношения. Никто не умер, никто не предавал, никто не бросал. Меня просто все достало. Устал… Устал от бесконечного пустого бега, от всех бесчисленных дней, которые просто когда-нибудь оборвутся резко над пропастью, а значит ведут они в никуда. Словно это все – один большой лабиринт, в котором я блуждаю, как проклятый не весть сколько времени и прихожу всегда в одну и ту же точку, от которой опять надо начинать все с начала. Опять какие-то поиски, надежды, свет в конце туннеля, а потом… а потом опять перекресток, опять тупик…
- Привет, - услышал я вдруг знакомый голос где-то совсем близко.
Оглянулся. Передо мной стояла моя однокурсница, ела мороженое и улыбалась.
- Почему не был в универе?
Хорошо, что есть еще такие беззаботные люди, как она, у которых и ветер в голове, и горизонт чист, и розовые очки еще не поломаны. Она улыбалась легко и весело, ожидая очередной непринужденной болтовни «ни о чем», из тех, что мы вели почти ежедневно. Нет, только не сейчас…
- Проспал, - буркнул я и отвернулся, оставив ее в глубоком недоумении.
Сегодня я не в себе, не надо не трогайте меня. Этот день будто выпал из реальности, и завтра все опять войдет в привычную колею. Я снова стану прежним, улыбчивым, деятельным, никто так и не узнает об этом странном дне, не увидит меня таким…
Вечер. Стою на набережной и смотрю в небо, лицо щекочет мелкая морось. Небо низкое, серое. Оно вздыхает облаками и тихо плачет дождем. У неба давно уже депрессия, глубокая и неподдающаяся лечению, только об этом никто не догадывается…