Мороз становился невыносимым. Маленькая круглая печка в светящемся щелями вагоне помогала мало. Поезд стоял на станции Жигули уже пятые сутки: ничто не могло пробиться через метровые снежные заносы и пургу. Съежившись, Ян Кириллович лежал на огромных неудобных мешках. Так и Новый год встретил - в одиночестве, не в состоянии надолго отойти от прожорливой печи, куда каждые два-три часа надо подкладывать новую порцию угля. Даже заснуть по-настоящему невозможно: без присмотра огонь или затухнет, или перекинется на мешки. А ведь везет Ян Маршук народное достояние, около 30 тонн лука стоимостью более шести тысяч рублей, жителям одного из совхозов Куйбышевской области. До станции назначения всего 20 километров, вагон могли подцепить каждую минуту, как только пурга ослабнет.
Заглянул сослуживец Юрий Доренский, тоже застрявший со своим вагоном. Ходил, говорит, к начальнику станции, звонил в отделение железной дороги. Там сообщили, что движение перекрыто, не до лука, спасайтесь, ребята, сами, как можете…
Юрий свой вагон уже запер: стихия, никто не виноват, таких морозов даже местные старожилы не помнят.
Маршук уходить в тепло отказался. «Буду спасать лук», - сказал. Согласно заключенному с районной заготовительной конторой договору, он, экспедитор-проводник, «несет полную ответственность за состояние груза в пути следования».
Около двух часов ночи кончился уголь. Противостоять мгновенно обрушившемуся морозу в 46 градусов было нечем. Проводника клонило ко сну, тело сладко деревенело. Он знал: если заснет, то навечно. Вышел в ночную пургу. Пока закрывал дверь, стали отказывать руки. Пошел вперед, на свет. Обувь показалась какой-то тесной, ноги подкосились… Подобрал его Юрий, заметивший, что над вагоном перестал струиться слабый дымок.
В областной больнице города Куйбышева Ян Кириллович провел три с половиной месяца. С большим трудом врачам удалось сохранить ему жизнь. Обмороженные пальцы на руках, кроме одного, действуют ныне нормально. Но на ногах почти все пвльцы пришлось ампутировать. Ныне учится ходить на костылях, каждый шаг причиняет боль. По несколько раз в неделю на ненадежных рейсовых автобусах приходится ездить в районную больницу на перевязку – в родной деревне единственная медсестра недавно рассчиталась.
Стал Ян Кириллович в свои 42 года инвалидом.
А ведь если бы… Многочисленные ожидавшие на приволжской станции посланцы других организаций не мерзли, как он, в дырявых пульманах. В специально оборудованных утепленных вагонах было не менее двух сопровождающих – один поддерживал тепло, другой отдыхал на тахте, а не на мешках или ящиках. Одетые в теплые тулупы и валенки…
А ведь незадолго до Маршука экспедитор Петр Федосович Захарченко уже получил обморожение ног, больше двух недель пробыл на больничном. Но это не послужило уроком для руководителей заготконторы. Более полутора сотен вагонов с различным грузом отправляют они в разные концы страны за год, из них около восьмидесяти в зимнее время. И по-прежнему едут сопровождающие по одному, без теплой одежды и горячего питания, даже топчана.
«Другие смогли спастись, а ты…» - у одних этот упрек он читает в глазах, кое-кто из работников конторы решается произнести его вслух. Мол, у людей своих забот невпроворот, а тут еще лишние неприятности. К тому же за производственную травму по голове не гладят…
- Другие могли спастись… - Маршук с ненавистью повторяет оскорбительную фразу. – Как на преступление толкают. Неужели мне надо было бросить вагон? Презираю людей, которые думают, что своя шкура дороже всего.
…То было 14 лет назад. Молодой еще Ян радостно бежал вызвать по телефону «скорую помощь» - отвезти жену в роддом. Заметив дым, остановился. Видел, как 84-летний сторож пытается плащом затушить свирепевшее пламя, готовое перекинуться на склады с чесноком, луком, сахаром. Маршук бросился к огнетушителям, и когда пожарные прибыли, опасность миновала. На ночь остался там же дежурить, чтобы ветер не раздул огонь снова. «Скорую» к жене вызывали соседи.
Такой он человек.
- Правильно ли поступил Маршук? Мог ли он не рисковать? – спросил я у директора заготконторы.
- Он обязан был спасать лук, для этого и поставлен. Претензий к нему не имеем.
- Разве речь о претензиях? Его хоть как-то отметили, хоть «спасибо» сказали за верность долгу, мужество на грани героизма?
- Об этом я официально не разговаривал… - послышалось в ответ.
Кстати, лук, который он вез, благополучно растет на земле далекого куйбышевского совхоза.
1979 г.