***
Я гнездо разоренное на ветру
в мои прутья забился пух.
Из пичуг щебетавших там поутру
нынче недосчитаюсь двух.
Смотрит вверх оставленное гнездо,
будто ждет из небесной дали
принесенную падающей звездой
весть от втоптанных в прах земли.
Моя сестра
Моя сестра уснула пьяной,
проснулась мертвой,
никто не заметил.
В то утро лик ее снова стал светел.
Так и похоронили ее в рваных колготках.
Была глупышкой,
стала пьянчужкой,
умерла от водки.
Кто надругался над нею – помнил недолго.
...Смерть возвращает им отнятое,
приписывая его к нашему долгу.
Злое дерево
Злое дерево бродит ветвями
будто небо бодает вразброд.
Бахромой буролистою вянет,
преет клочьями жухлых бород.
Мокрый ветер шевелит объятья,
будто кукольник мертвую плоть.
Молят ветви как старые братья:
«Мы изжились, сломи нас, Господь».
Глухомани туман моросящий
откликается из пелены
тем белесым, бессильным, щадящим,
чем мельчайшие брызги полны.
Сладко выспалась в коконе стылость,
и единственная до конца
отмотает смиренную милость
с паутины пустого Лица.