(По поводу двух публикаций в русском литературном журнале «МОЛОКО»)
Как-то я услышала на канале «Культура» сказанную Эдвардом Радзинским смутившую меня фразу, но отображающую уровень культуры в нашей с вами стране, «где необразованность стала постепенно синонимом лояльности». (Я бы ещё добавила: где некомпетентность – это почти что «терпимость», а неумение доказывать свою точку зрения становится
«деликатностью»).
Эти слова вспоминаю, когда читаю некоторые высказывания о современном состоянии российского литературного процесса. На свой «большой вопросительный знак» я нахожу примерно такой ответ: «Кое-кто кое-где кое о ком кое-что пишет». Как человек, ценящий конкретность и прямоту, укажу на одну из недавних публикаций журнала «МОЛОКО». Это – интервью с известной писательницей Верой Галактионовой.
Русский литературный журнал «МОЛОКО» («Молодое Око») хорошо известен своим «отборным» кругом авторов. Не указывая на представителей других географических мест, назову наших, воронежских, публикуемых в этом Интернет-издании: И. Евсеенко, В. Лютый, В. Никитин, А. Нестругин и это не все наши земляки, время от времени появляющиеся на его страницах.
Встретила я здесь и имя своей давней коллеги по алма-атинскому издательству «Жазушы» Веры Галактионовой. Её интервью «глубокомысленно» названное «России без православия не бывает», напомнило мне и «галактионовскую» манеру ведения беседы, и задело своей женской «деликатностью».
По сути всё интервью – это грустные раздумья писательницы о состоянии и месте нашей отечественной современной литературы. Но Вера Григорьевна осторожничает, будто бы боится, или не решается называть конкретные имена, указывать «виновные» лица. Чего боится (и кого?) писательница-«одиночка» Вера Галактионова? Чего ей, именитой, одарённой премиями, прочно занимающей своё, далеко не крайнее, место в списке членов СПР, почти всеми признанной, не договаривать?
Суждения В. Галактионовой любопытны, отмечены печатью зрелости мысли и высоким уровнем интеллекта. Но, например, когда она говорит о народе, возникает мысль, что сама писательница ему недоступна, поскольку народ – то есть все мы с вами – чаще любит конкретику, а не фонтаны с мёртвой водой, извергаемые златоустами. (К счастью, народ, – к которому, похоже, В. Галактионова себя не причисляет, – сам решает, какая литература ему нужна).
Где же конкретика в интервью?
Боязнь лишний раз кого-то прорекламировать? (Ох, уж эта реклама!)
Или Вера Григорьевна не успевает отслеживать «процесс»? (В последнем – греха нет при её занятости собственным продуктивным творчеством).
Но эти недомолвки рушат имидж мудрой, глубокой писательницы.
И далее продолжает «чеканить» правду-матку: «...многие требования, которые предъявляют сегодня к современному творчеству сановные представители (курсив мой, – Е.М.) патриотического направления, так сужают поле деятельности художников, что наносят тем самым отечественной литературе, отечественному искусству в целом, едва ли не больший вред».
Общее место, но и оно наводит на грустные мысли о «беспризорности» нашей литературы и её «покинутости» государством. Ведь уже давно не стало «сановных представителей патриотического направления». В какое время живёт В. Галактионова? Где она этих «сановников» могла встретить в наши дни, когда до литературного процесса в стране никому нет дела, о чём справедливо заметила недавно в своей реплике, опубликованной в «Литературной России», наша землячка Лидия Сычёва. Да и саму литературу теперь, увы, не связывают с мерилом культуры человека. И упорные ползут слухи о том, что литературу исключают из списка обязательных школьных дисциплин.
В интервью затронуты многие болевые точки сегодняшнего литературного процесса: о рыночных писателях и истинных, о том, что «продажные» теперь так ловко мимикрируют, что их почти не отличишь от истинных, но только некие – «иные» – задачи позволяют различать ту тонкую грань, за которой скрываются истинные литераторы... и так далее, и тому подобное.
Как водится, писатель даёт рецепты, как и что надо сочинять. Как же без этого? Не упускает такой возможности и Вера Галактионова. Но надо ли распространяться по «мысленну древу» столь витиевато, чтобы в итоге... ничего не сказать? Например: «В последние годы у нас установлены странные мерки: художественное повествование должно сливаться с документальным едва ли не полностью и лишь слепо, бесконечно копировать то, что создано великими. В результате возник целый ряд бледных книг, очень правильных по идее, но художественно беспомощных». Во-первых, что это за ряд, какие произведения и чьи? А во-вторых, ещё Лев Толстой справедливо заметил (не могу отказать себе в удовольствии процитировать классика): «Со временем вообще перестанут выдумывать художественные произведения. Писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное и интересное, что им случилось наблюдать в жизни». Так что, если рассказывать о жизни возьмётся истинный литератор, то у него и с художественным рядом всё в норме будет. И напрасно Вера Григорьевна боится, что «вспоминательный» – документальный – роман будет хуже придуманного. Тут я могу привести конкретный пример, поскольку читала и получила истинное удовольствие от маленькой повести воронежского писателя Юрия Гончарова «Княжна Джаваха», где мемуаристика подана столь художественно зрело, неуязвимо и бесспорно. (Хотя не могу согласиться с выбором эпиграфа и с беззастенчивым использованием чужого названия на обложке книги, но это уже детали).
Давно устарели понятия, как и об испуганных реализмом сановниках, так и о недоумках из народа, о которых говорит В. Галактионова: «А вот реализм таких сановников пугает как крамола. Великолепная сокровищница приёмов, извлекаемая из фольклорных наследственных наших глубин, ими не опознаётся вовсе, от этого сановники шарахаются, как от чего-то психоделического: «Сложно, народ не поймёт». Плохо думают они о нашем народе, литература для недоумков ему не нужна».
Почти всё правильно! И расставлено по полочкам. А главное – умнО и в традициях истинных «почвенников». Но вызывает досаду обилие лишних слов, наверное, рассчитанное на тех «недоумков» из народа, которым не хватит терпения дочитать её, Веру Галактионову, зачарованную собственной мудростью.
И как в тему не процитировать стихотворение Дмитрия Улаховича, названное им «Почвенники».
Тот сеял рожь, а этот – просо,
И оба делали умно.
Казалось бы, всё очень просто:
Ходи, разбрасывай зерно.
Это и литераторам некоторым в назидание можно сказать. Народ читающий – не недоумок, он – народ, у него меткий взгляд и чуткий слух: ни за что не станет пережёвывать чей-то «дирол» художественных упражнений, сам выберет себе писателей, сам уберёт взращённое ими зерно истины в глубины своей души. Только вот зависают строки поэта в воздухе:
Да где же нынче пахарь чуткий?
Куда ты, сеятель, пропал?
Другое дело – статья Александра Нестругина «Русская советская правда», которую также опубликовал литературный журнал «МОЛОКО». Образно и в то же время доступно Александр Гаврилович излагает свою «ностальжи» по утраченным временам. И как точно выражает при этом состояние многих сограждан: «Порой что-то мучит и никак не хочет себя явить. Так бывает со стихами, но не только с ними. Мучит не внятная, уже оформившаяся в сознании мысль, а ощущение. Ощущение это словами не выразишь: что-то подмывает, поднимается к горлу, как тошнота. И стоит потом, как незнакомец за дверью, молча».
И начинаешь понимать, что это не ностальгия – чувство эфемерное, преходящее, появляющееся почти случайно в глубинах человеческой натуры, а ПОТРЕБНОСТЬ – как воздух, как хлеб и вода – вернуть нашу национальную ПРАВДУ, без которой ЖИТЬ дальше НЕЛЬЗЯ. А как это сделать вне литературы? Без литературы?
Все мы и наши дети, и внуки – такие же, как и героиня, в разбираемой им книжке Любови Ковшовой «Отец и другие», а посему «может быть, не стоит нам так поспешно, чуть ли не демонстративно «отпадать» от того времени?
Стыдиться его…
Отрекаться от него…
Говорить, что мы «не оттуда…»
Крепко сказано! И в самое, что называется, «МОЛОКО» (цель, если кому не понятно).
И продолжая, затронутые Верой Галактионовой темы об «истинных» и «рыночных» литературах и литераторах, не могу не процитировать дальше Александра Нестругина, поскольку он, мой ровесник, мой земляк, взращенный той же землей и крещенный той же речкой, что и я, мысли носит в себе те же, и боль у нас одна: «Бог у человека в душе, а не на знамени. Все мы дети одной Державы. И если не торгуем ею и своей совестью, все мы – верующие. Осознание этого на уроне бытовом и бытийном не совпадает. И здесь нам просто не обойтись без помощи литературы. Это не обязательно должно быть эпическое полотно. Может быть, это будет всего лишь маленькая повесть, которой, как суровой ниткой, вдруг окажутся сшиты в единое целое разорванные времена.
Иначе, угадывая, ощущая своё кровное родство на уровне национально-государственной общности, мы – идеологически, мировоззренчески – завяжем себе глаза и разойдемся в разные стороны. И уведём за собой каждый свою обособленную маленькую правду – вместо одной большой. РУССКОЙ ПРАВДЫ. Без которой России не выжить».
И как точно! И как просто! И как ясно! Это вам – не женская «деликатность». Здесь – истинно мужская логика. И всё об одном и том же – о главенствующей роли литературы в национальном самосознании.
2008 г.