Так уж получилось, что мир его литературных героев живёт здесь, на "Прозе...". Книг его мало. Есть сборнички пьес, которые издавал за свой счёт. И некоторые повести, вышедшие в "Белом городе" в детской серии. Сокращённые и изуродованные. А весь остальной кладесь здесь. Огромное спасибо вам, его читателям, за интерес к его творчеству. Он ждал этого всю жизнь. Да так и не дождался. Он мечтал издать свои романы и дарить их вам. Но, похоже, сейчас хорошая литература издателей не привлекает. Деньги... Деньги... Мир сошёл с ума. Но в какой-то степени, мечта его сбылась! Он подарил вам всё, что было дорого ему, всё, чем он жил.
Жизнь била его и хлестала, отнимала дорогих близких людей, лишала возможности реализовать свои Дары. А Даров было великое множество. Он прекрасно закончил актёрский факультет Щепкинского училища и уже тогда поставил первый свой спектакль. Поступил на режиссёрский факультет ГИТИСа к Гончарову, отлично окончил его и был среди лучших молодых режиссёров. Стал писать пьесы. Работал в театре имени Маяковского, пока... зависть не дала о себе знать. Вроде бы ничего особенного не случилось. Он честно работал, верно и преданно служил своему мастеру. А тот, видимо, не смог выдержать Таланта своего ученика. И Анатолия Сергеева (это его настоящая фамилия по отцу, которого очень любил и на которого очень похож) выгнали из театра просто из зависти! Мало того, ему запретили работать во всех театрах, находящихся в пределах Садового кольца. Власть калечит души людей, и эти душепокалеченые люди ломают жизни тех, кто не может ответить. И им остаётся только подчиняться и смиряться.
Но Сергеев продолжал работать. В Новом Драматическом театре он поставил спектакль по своей пьесе "Двое за дубовой дверью", который назвали "Пора тополиного пуха". Он шёл на сцене этого театра на окраине Москвы много лет и собирал полные залы. Моя мама помнит этот спектакль, который невозможно забыть. Именно "Пору тополиного пуха" Сергеев считал единственной удачной постановкой среди всех своих пьес, так как создавал спектакль сам. По его пьесам существуют и фильмы. "Клетка для канареек" по пьесе "Случай на вокзале" и "Призрак дома моего" по пьесе "Любите ли вы барабашку?". Но... как надо режиссёру тонко прочувствовать СЛОВО автора. Ведь Сергеевское слово... оно живёт внутри, в душе... Это разговор душ, глубокий и проникновенный... Это, как сказала моя мама, когда зимой вдруг пахнёт весной, а весной - осенью... Его пьесы шли и в провинциальных театрах, но, думаю, история их создания та же.
Он продолжал писать пьесы. Их очень много, они все разные и удивительные. Как бы русский театр обогатился современной драматургией, если бы пьесы Сергеева жили своей полной сценической жизнью! Так нет... И здесь эта проклятая зависть... Не пускали, запрещали, запугивали. Ведь уже были СВОИ признанные драматурги. Когда я училась в ГИТИСе на театроведческом, помню, как брезгливо говорила наша руководитель курса (не хочу её называть... каждый выбирает свой путь жизни) о нём, когда рецензировала мою работу о драматурге Сергееве. Она говорила о человеке, а не о моей работе. Почему? Кто ей позволил оскорблять человека, которого даже толком не знала и не читала ни одной его пьесы!? И это ГИТИС, где рождаются наши театральные журналисты! Всё это очень страшно...
Но мне не хочется тосковать и унывать. Просто сегодня такой день. Ровно год назад мне позвонили днём и сказали, что Сергеева больше нет. Я с ним общалась накануне утром, а вечером не смогла позвонить. Ладно, думаю, завтра успею. Не успела...
Но он бы расстроился, если бы прочитал всё это. Он был очень жизнерадостным, весёлым человеком! И смеяся заразительно, добродушно так. Как же мне не хватает сейчас этого смеха... И никогда не позволял мне грустить. "Держи хвост пистолетом!" Это его любимая приговорочка, стоило мне только вздохнуть...
Мы познакомились благодаря его супруге Нателле Хаджимуратовне Бритаевой, замечательному режиссёру и педагогу, преподавателю актёрского мастерства в ГИТИСе. Я попала к ней на курсы для любителей драматического искусства, да так и подружилась. Она стала для меня, словно, крёстной и в жизни и в творчестве. Её участие во мне невозможно оценить. Один Господь знает, сколько она сделала для меня. Когда её не стало, мы с Сергеевым стали перезваниваться. Мы оба осиротели и искали поддержки друг друга. Вот и всё. Он стал моим другом. Верным, добрым, строгим и требовательным старшим другом. Вот была ли я другом... Это большой вопрос. Дружить и любить умеет не каждый. Он прощал мне всё - и эгоизм, и лень, и равнодушие, и фальшь.И всё равно любил, поддерживал, заставлял работать. И работал сам, каждый день. "Ни дня без строчки..." Только в конце жизни перестал, потеряв надежду. И я не смогда ему её сохранить...