5. Модное дело – бизнес
Деньги в неволе не размножаются,
но пусти их на волю, становятся страшно дикими.
Банк
Вечером второго января к ним пришла неожиданная гостья, Ксения Григорьевна Петрова, можно сказать, почётный житель дома, когда-то, в конце сороковых, выстроенного для сотрудников «почтовых ящиков». Так назывались заведения, где занимались в основном наукой убивать. Не с помощью кулака или кастета, ножа или пистолета, не так картинно, как рисуют классические трагедии. Увы, смерть одного – трагедия, а тысяч и миллионов – это, как сказал вождь, статистика. Но и в этих заведениях было нечто от классических сюжетов. А именно – тайна. Можно сказать, что с этого они и начинались. И отдел, посвященный тайне, был всегда первым среди равных и неравных. Муж Ксении Григорьевны, давно ушедший к своим легендарным революционным предкам, и был тогда начальником первого отдела. От него у Ксении остались дети, давно уехавшие в разные страны и стороны по разным делам, и ещё – тяга к тайнам, никуда от неё не уехавшая. Третье поколение Стовратовы жили в этом доме достаточно таинственно, но долгие годы тайны их были грустны и даже печальны. Такого за её жизнь она познала чересчур много. И хватит, зачем ей больше? Но тайна картонных ящиков, караваном проследовавших в эту квартиру совсем недавно, – это что-то новое. Так она думала, два дня изыскивая предлог зайти в интересную квартиру.
Заглянув за спину почти призрачной хозяйки, она убедилась, что ящики всё ещё загромождают квартиру.
– Танечка, я слышала, муж твой занялся модным нынче делом – бизнесом. Молодые-то нынче умнее старых. Вот я и пришла за советом. Ты позволишь мне присесть?
Возник неловкий вопрос: где присесть? Мебель ещё не распакована. В комнате, где они с Максимом только что впервые по-настоящему поцеловались? Кощунство.
– Простите, но я могу пригласить вас только на кухню, где есть две табуретки.
– Не смущайся, детка. Принимать на кухне – московская традиция. Но поговорить бы я хотела с Артёмом, – сказала соседка.
– Артём, это к тебе, – сказала Тайна, открыв дверь в их будущую спальню. Туда заглянула и Ксения Соседковна. Ага, и там громоздились картонные ящики. Значит, там товар на продажу, а их пустая и нищая квартира – это просто перевалочная база.
– Не знаю, чем вы решили торговать, может, моё предложение вам и не подойдёт, – начала свою речь изрядно подсохшая дама и сделала паузу. Максим, ещё не остывший от нежных поцелуев, промолчал, вежливо внушая старушке убраться поскорее. А та продолжала: – Да, так я вам предлагаю книги. Мне они не нужны, но там дарственные надписи весьма значительных людей. Они должны немало стоить.
Максим по-прежнему молчал, не вникая в смысл сказанного.
– Артём , вы, наверно, больны, вы не слушаете меня. Я лучше в другой раз зайду.
Завершив таким образом свою необязательную речь именно тем, чем ей было нужно, она довольно бойко удалилась. Брешь пробита, и она заглянет в неё ещё раз, чтобы увидеть «динамику процесса», как выражались когда-то гости её мужа, а потом и сыновья.
Артём начал «динамику процесса» со сборки двуспальной кровати. На бледном лице Тайны проявился румянец предвкушения. Они вдвоём быстро справились и с инструкцией, и с её тяжеловесным исполнением. Но в конце их ждало тяжкое разочарование. Такие кровати недееспособны без матраса. А его-то они по незнанию не купили.
– Придётся отложить нашу первую брачную ночь. Твой диванчик для такого не годится, а моя постель скрипит еще больше. Ты согласна, Тайна?
Она кивнула, скрывая слёзы, понимая, что Артём просто устал. Он ведь едва оправился от болезни. Увы, ей доводилось видеть, как это делается и вообще без кровати, но зачем так низко опускаться. Хотя себе она призналась, что готова спуститься за этим хоть в ад.
Пока по Москве дополз до их квартиры заказанный матрас, прошло три дня. И это были три дня рабского, почти круглосуточного труда. Зато квартира, наконец, приобрела жилой вид.
Упорная Ксения Григорьевна опять пришла не вовремя. Они целовались до головокружения, но уже в бывшей комнате Максима. Началось с поцелуя благодарности за компьютер, пристроенный на солидном письменном столе. Мало того, сбоку примостился еще и принтер. И всё это отрапортовало на хорошем английском о готовности к работе. Если бы не ясный день за окном, они бы и вовсе не открыли дверь, но на сей раз её открыл Максим с твёрдым намерением быстро разделаться с посягнувшим на их драгоценное время. Но, увидев живую реликвию их элитарного в прошлом дома, он отступил.
Войдя, Ксения Григорьевна аж выронила сетку с книгами. Вместо горы товаров на неё смотрела шикарная мебель. Какими же должны быть товары, если за один оборот можно сорвать такой куш? Пока Максим поднимал с полу книги, она лепетала:
– Ой, простите, я думала, вы поможете мне продать книги, за комиссионные, разумеется, но вижу, вам такой скромный бизнес ни к чему.
Ответила Тайна:
– Почему же? Мы вам поможем. Нам деньги нужны.
– Да, можете их оставить, а я посмотрю что почём, – добавил Максим, имея в виду вовсе не свои усилия. Тайна жила, продавая книги из библиотеки трёх поколений московских Стовратовых, и разбиралась что почём.
Когда она ушла, они постояли минуту, смеясь, а потом вернулись, нет, не на диван, а к прерванному процессу, но уже на просторе ещё не освоенной кровати.
При всей своей неопытности Тайна знала, что куда должно попасть. Но увы, ничего не свершилось. Расцепив объятия, они оба заплакали. Жуткое предположение наглых девиц из «Лукоморья» оказалось правдой.
– Это случилось совсем недавно, – стал сквозь слёзы оправдываться Максим. – Это мне месть за убийство. Он, может, хотел только меня ограбить, а я его убил.
Тайна ничего не ответила. Она думала совсем о другом. Мужчине нужны женские прелести: высокая грудь, узкая талия, широкие бёдра. Из всего этого в наличии только узкая талия. И зря Максим оправдывается. Ни в чём он не виноват. Он, конечно, любит её душу, но для телесных радостей нужно ещё и тело, а где оно?
Так они лежали, обнажённые, при свете дня. Максим сказал:
– Я выдам тебя замуж за настоящего мужчину. Только, конечно, не скоро. Но зато у тебя будет завидное приданое. Я же могу строить дороги, а это сверхприбыльное дело.
– Максим, молчи. Я всё равно тебя люблю. Просто мне надо нажить всё, что положено женщине, и тогда всё получится.
Максим сделал вид, что согласился с этой версией.
Чем можно перебить тоску? Правильный ответ – работой. Но если честно, то не всякой. Максим имел в запасе подходящую: он уселся за компьютер одним пальцем нанизывать на ровные строчки слова сказки про Барсука. Уж так мир устроен, что несчастные только в сказку и могут убежать от уныния.
В деревне Гвозди жил Барсук.
Он собирал грибы вокруг.
Потом солил, мариновал,
Сам ел и многих угощал
И в город рядышком, в Дубки,
Вёз продавать свои грибки.
Нигде он дальше не бывал.
Вот так он жил да поживал.
Совсем иначе жил Енот.
Давно, свой бросив огород,
Махнул друзьям и в поезд сел,
По миру ездил, плыл, летел.
Увидел много разных стран,
Вершины гор и океан.
Барсук по другу всё скучал.
Всё реже письма получал.
И всё возил свои грибки
Не дальше города Дубки.
И вот случайно слышал кто-то,
Что нынче в штате Миннесота
Живёт и здравствует Енот.
Мол, даже снова огород
Себе завёл под старость лет,
И Барсуку он шлёт привет.
Барсук сказал: «Ну что ж ты, друг,
Я жду письма из первых рук».
И верно, скоро, в январе,
Письмо явилось. В серебре
Конверт со штампами лежал.
Старик Барсук слегка дрожал,
Когда он с почты нёс домой
Письмо вдоль речки голубой,
Где гуси, лапками по льду
Скользя, играли в чехарду.
Их крыльев беззаботный взмах
Сверкал в снежинках. В облаках
Плясало солнце танец свой,
Когда Барсук бежал домой.
И луч в окно ему блеснул,
Когда письмо читать на стул,
Волнуясь, сел старик Барсук.
Кто знает – что там пишет друг?
«Ну, хотя бы в этом я не импотент», – сказал он себе, и странная речка его мысли утекла из болота на зелёный простор лугов, усыпанных цветами фантазии..