.
Я тут недавно заделалась писательницей. А кроме того, помешалась на психологии и Юнге. Последнее время только его и читаю. И вдруг сегодня потянуло меня на Сомерсета Моэма (пошла к врачу и взяла почитать, если будет очередь). И поплыла. Я и раньше его любила, особенно «Острие бритвы» и «Скелет в шкафу». А тут, начитавшись соционики, уже знаю, что у нас один тип личности – СЛИ (сенсорно-логический интроверт). Потому меня так к нему и тянет. Я и раньше замечала за собой весьма странную особенность – вдруг как бы влюбляться в какого-то человека, неважно мужчина это или женщина. Мне все время хочется с ним или с ней общаться, буквально целыми днями - потом происходит насыщение и я перехожу к другому. Такое ощущение, что мне хочется влезть в душу и все понять. И, если человек очень сложный и «загадочный» - то «окучиваю» дольше и гораздо активней. Правда «великим писателем» сделалась недавно, а «окучиванием» увлеклась очень давно. И сегодня с удивлением прочла у Моэма, что это свойственно не мне одной.
«Писатель, покуда долголетняя привычка не притупит его чувствительности, сам робеет перед инстинктом, внушающим ему столь жгучий интерес к странностям человеческой натуры, что он не в состоянии осудить их и от них отвернуться. То артистическое удовольствие, которое он получает от созерцания зла, его самого немного пугает…Возможно, создавая образы мошенников и негодяев, писатель стремится удовлетворить инстинкты, заложенные в нем природой, но обычаями и законами цивилизованного мира оттесненные в таинственную область подсознательного. Облекая в плоть и кровь создания своей фантазии, он тем самым как бы дарует отдельную жизнь той части своего «я», которая иначе не может себя выразить. Его радость – это радость освобождения…Писатель скорее призван знать, чем судить».
Интересно, что в Соционике у Аугусты написано, что мой тим СЛИ никогда никого не осуждает, а просто принимает все поступки человека к сведению. Может быть именно поэтому у меня так много друзей, особенно мужчин, что всегда и все им прощаю.
Мне кажется, что жизнь так коротка и сложна, что порицать кого-то можно лишь за преступления, а не проступки. Вот себя можно судить строго, но тоже не слишком увлекаясь.