Несчастный случай. Глава 8

Сергей Прокудин
Сергей Прокудин

Несчастный случай

Все действующие лица и события вымышлены.
Любой совпадение с реальными лицами или
событиями являются случайными.


Глава 8.
1.

Совсем недалеко от училища, метрах в четырехстах по прямой, находились руины старинного монастыря. Собственно, раньше в этом монастыре училище и располагалось. Именно на базе крепких строений из древнего красного кирпича и сформировали после революции школу красных военлетов. А перед войной эта школа была преобразована в школу авиационных техников. Тогда в бывших храмах и подсобных помещениях кипела жизнь. Весь примыкающий к бывшему монастырю район именовался авиационным городком. После войны у страны возникла нужда в новых специалистах. И, как многие артиллерийские и минометные полки преобразовывались в ракетные, так и школа авиационных техников сменила свой профиль. Теперь она превратилась в высшее военное училище и готовили в древних стенах уже офицеров-ракетчиков. Училище расширялось, постепенно вырастая из стесненных условий бывшей авиашколы. В начале 70-х годов было принято решение о строительстве новой базы училища, в находившемся неподалеку сосновом бору. Там были возведены новые казармы, учебные корпуса и в 1975 году училище переехало, оставив монастырь осиротевшим.

Здания опустели, уход прекратился и все пришло в упадок. Территория монастыря по-прежнему числилась за училищем, но заниматься им не было ни времени, ни желания. Да и необходимости тоже, раз уж не считался он историческим памятником. В те годы из многочисленных городских церквей работала только одна, остальные же пребывали в состоянии еще и худшем, преобразованные в тюрьмы, склады, цеха, а то и просто взорванные за ненадобностью.

Древние строения, помнившие еще Куликовскую битву, стены, которые сдерживали татарские орды, ветшали. Хозяйственные жители окрестных домов и дачники наносили монастырю больший урон, чем время и враги. Здания и стены постепенно ломались и растаскивались на стройматериалы. И, пожалуй, продлись такое существование еще лет на двадцать, уже никто бы и не вспомнил, что здесь когда-то была совсем иная жизнь.

Все изменилось в 1995 году. Министерство обороны согласилось передать территорию церкви, иерархами которой было принято решение возродить здесь женский монастырь. Вероятно, руководству училища было выражено пожелание как-то поспособствовать возрождению древней обители. Слегка пособить стройматериалами, а главное привести в порядок территорию, которая, как уже упоминалась выше, пришла в крайне плачевное состояние. Естественно, последнее сделать было для командования легче всего, ведь в его распоряжении имелись практически неограниченные ресурсы бесплатной рабочей силы.

2.
В один прекрасный апрельский день взвод Вадима оказался дежурным подразделением по училищу. Есть и такой вид дежурства в армии – дежурство целым подразделением. Заключается оно в том, что на каждый день, приказом начальника училища, один из учебных взводов назначается для выполнения разного рода работ, которые могут возникнуть на огромной территории училища и даже недалеко за его пределами. Занятия у такого подразделения, естественно, отменяются на целый день. Такое дежурство случается крайне редко, но за год хотя бы один раз каждый взвод на него все-таки попадает. Основная задача дежурного подразделения – оказание помощи караулу и наряду в деле охраны и обороны училища. Только если для караула и нарядов есть четко определенные места несения службы, то с дежурным взводом сложнее. На всю ночь из такого взвода выделяются два парных патруля, которые должны двигаться по определенным маршрутам. Люди сменялись в патрулях через два часа. Все же остальные отдыхают, но как бы в готовности в случае чего быстро собраться и прибыть на место возникновения проблем для усиления. Но то ночью. А днем дежурное подразделение с успехом используется для различных работ. А там уже как повезет: бывает, что весь день-деньской курсанты блаженно дрыхнут в своих комнатах или слоняются по казарме как неприкаянные души. А бывает и так, что и ночью не выспишься, да еще и днем будут гонять туда-сюда, то на раскопки канавы, то в помощь сантехникам, то мусор убирать, то плиты бетонные носить руками. Словом, сплошная неясность.

Вадиму с Лехой время патруля выпало самое, пожалуй, неприятное -  с двух до четырех. Так что ни с вечера им выспаться не удалось, ни поутру доспать. Тут ведь как все получается: вроде звучит нестрашно – с двух до четырех. Но это же только время самого патрулирования. А значит, надо подняться самое позднее минут за пятнадцать,  как-то прийти в себя, побрызгать в лицо ледяной водой из-под крана, натянуть форму, шинель и вывалиться с напарником из общаги, чтобы в условленном месте встретиться с жаждущими смены предшественниками. А потом, пробродив два часа по ночному училищу, замерзнув в еще довольно холодную апрельскую ночь, начисто растеряв даже жалкие остатки сна и сменившись, приходится еще битых сорок минут пытаться заставить взбодрившийся организм заснуть. Итого не мене трех часов из ночного сна оказываются выброшенными на ветер. Конечно те шестнадцать человек, что ночью находились в патруле, не подлежат утреннему подъему и, если их не разбудят крики в коридорах, команды и грохот кирзовых сапог по деревянному полу, вполне могут попробовать отоспаться. Если, конечно, удача будет за них и все подразделение не поднимут с самого утра по какой-нибудь срочной надобности.

Сегодня им повезло. До десяти часов утра на опустевшем курсе стояла тишь да благодать. С непривычки курсанты начали после девяти утра просыпаться сами – на третий год службы вбитый в организм распорядок уже не позволял спать до обеда. Там и сям зашаркали тапки, зашумела вода, засипели чайники. И как раз в это время, зазвонивший телефон оповестил дежурного по курсу, что дежурное подразделение должно прибыть на КПП училища не позднее 10 часов 30 минут. Сборы, так лениво и расслабленно начавшиеся, мигом стали упругими и стремительными. Уже через двадцать минут, одетые в подменку, торопливо нахлебавшиеся чаю и запихнувшие в глотку бутерброды, курсанты выбегали строиться на улицу.

3.
Пожилой майор из КЭЧ (квартирно-эксплуатационной части) провел взвод через КПП и, приказав построиться, повел по дороге прочь от училища, к автобусной остановке и входу в развалины монастыря. Как оказалось, именно в монастырь дежурное подразделение и направлялось. Погода была просто чудесной. Холодная ночь отошла в прошлое, а высоко поднявшееся к 11 часам солнце сияло в ярко-голубом небе. Осевшие, темные от дорожных брызг сугробы, палимые теплыми лучами, источали из себя потоки воды, весело бегущие вдоль бордюров. Все вокруг сверкало, светилось и переливалось в искрящихся солнечных лучах.  И жизнь от этого казалась невыносимо прекрасной.

Пройдя полуразрушенную арку, когда-то служившую воротами монастырского подворья, взвод вышел к высоким стенам крепости, несмотря на жалкий вид, сохранившей былое величие. Внутри, за этими стенам, картина была даже более удручающая. Здания храмов, жилых корпусов, были, по сути, каменными остовами. Не было крыш, окон, дверей. Отсутствовали даже самые рамы и косяки. Кирпичные своды местами были проломлены. Лестницы в двухэтажных корпусах частично обрушены. Вся земля вокруг была завалена битым кирпичом, щепками и разнообразным мусором.

Виднелись, впрочем, следы и иной деятельности. Возле ворот были сложены в штабель доски. В другом месте, накрытые пленкой, стояли поддоны с кирпичами. Самый дальний храм уже начали восстанавливать – он был обнесен строительными лесами и даже местами побелен.

Майор отвел командира взвода, Дениса Градова, в сторону и что-то пояснял ему, то и дело показывая рукой в разных направлениях. Строй рассыпался. Кто-то курил, кто-то разговаривал, кто-то лениво прохаживался из стороны в сторону, разглядывая живописные развалины, четко выделяющиеся на лазурной синеве неба.

-Взвод, в две шеренги становись! – скомандовал Градов. – Задача такая, - начал он, когда люди выстроились, - вот эти доски надо разнести к зданиям, для строительства лесов. Первое и второе отделение займется этим. А третье отделение становится цепочкой и поднимает кирпичи из этих поддонов, - Денис махнул рукой, указывая на стоявшие у стены поддоны с кирпичами, -  на второй этаж. Вон туда, – он указал на проломленную стену второго этажа стоящего рядом здания, - Командиры отделений, распределяйте людей.

Дело постепенно пошло. Пока два отделения ворочали тяжеленные шестиметровые горбыли,  курсанты третьего выстроились в цепочку и начали споро передавать из рук в руки кирпичи. Количество их на поддонах стало быстро убывать, а на втором этаже стали быстро вырастали кирпичные стопки, ожидающие прихода каменщиков, которые выложат из них новые участки проломленных стен.

-Слушай Вад, - сказал Леха, когда они сбросили на груды щебня последнюю доску из тех, что им приказали перенести внутрь двухэтажного корпуса, под проломленный свод, - давай-ка чуток перекурим. Что-то я умотался эти дуры ворочать. – он зло пнул ногой смолистую доску.

-Давай, кури. Я посижу. – Вадим устроился на неаккуратном штабеле, радуясь, что подменную форму жалеть не надо и можно усаживаться где угодно.

Они помолчали. Леха сосредоточенно раскуривал и затягивался, блаженно пуская дым к потолку. Было тихо, разве что поверху слышались шаги укладывающих кирпичи курсантов. Из выбитых окон тянул сквознячок, подхватывая дым и унося его в пролом над их головами.

-Вад, а переезжай ко мне в комнату. У вас там все равно перенаселение. Живете втроем, да еще местный, а я один остался. Все равно кого-нибудь подселят. Так лучше уже с другом! Правильно?

-Ну, я как-то не думал… - немного растерялся Вадим, - Мы ж эту комнату вместе с ребятами делали. Да и привык я.

-Не, ну понятно, конечно. Но ты все-таки подумай. У меня тоже комната нормальная. Ну а пацаны… Ты ж не на северный полюс уезжаешь. Поймут. Чего как маленькие…

-Так-то да, народу у нас многовато. – раздумчиво протянул Вадим.

Его и самого в последнее время иной раз посещала мысль переехать к Коншову. Такие переезды с разрешения командования курса не возбранялись. Начальство настаивало только на том, чтобы люди жили в рамках одного взвода. А уж кто с кем, особо не вдавалось. В последнее время Вадим несколько отстранился от своих однокомнатников. Как-то так получалось, что интересы его стали со временем далеки и от домоседа Шурика, и от любящего загулять Женьки. Не было уже того энтузиазма и общей устремленности, как год назад, когда они вместе стремились сделать ремонт, жили и мечтали общими категориями. Можно было бы и проредить личный состав 717 комнаты, удалившись к Коншову, который оставался в комнате один.

-И ты знаешь, - тут Леха понизил голос, - Что-то у меня нервишки стали сдавать.

-В смысле? Чего ты, все за Мороза этого переживаешь?

-Да не переживаю я. Поначалу было, а потом нормально. Но ты понимаешь, последнюю неделю такое чувство иногда, будто за мной следит кто-то. Ну, знаешь, как бывает…

-То есть?

-Ну то есть сижу, например, на сампо, а чувствую, что кто-то спину сверлит взглядом. Или затылок. Обернусь, вроде все как обычно. Или в строю… И так, вроде, понимаю, что хрень это все, но как-то неприятно.

-Да ладно, может и впрямь нервишки расшалились. Эх, Леха, надо тебе влюбиться. Разом бы все позабыл!

-Да, конечно, может и так… – Леха замолчал, прислушиваясь.

Наверху, в проломе, что-то хрустнуло.

-Может мне Лариску попросить, чтобы она подругу как-нибудь в «Авиатор» привела? Хоть мы в него и не ходим теперь, но для такого дела можно было бы…

-А самое неприятное – Леха словно пропустил слова Вадима мимо ушей, - вчера ночью просыпаюсь, весь в холодном поту. Как будто в окно кто на меня смотрел. Нехорошо так смотрел. Я сел в кровати, резко так, и вроде краем глаза видел, как тень метнулась на балконе. А откуда там тень, Вад, там же быть никого не может? Там же проволока намотана…

-Да-а… - протянул Вадим,  - Это тебя конкретно заплющило. Ты сейчас уже договоришься до того, что это Мороз-покойник за тобой приходит. Это у тебя и впрямь нервишки расшалились.  Наверное, я и вправду к тебе перееду. А то ты там от одиночества завоешь.

Вадим поднялся с досок и блаженно потянулся, раскинув руки и задрав голову вверх. Прямо перед его глазами, через дыру в потолке, была видна высокая стопа сложенного недавно кирпича на краю пролома. Словно бы в замедленном кино, эта стопа начала крениться и Вадим понял, что сейчас вся эта небрежно сложенная куча полетит вниз, прямо на мирно курящего Коншова. Стопа продолжала крениться, медленно, как иногда бывает в минуты опасности. Также медленно Вадим развернулся к Лехе и с места прыгнул на него, сбивая с досок в безопасный угол. С этого момента время снова стало обычным. Они совсем не мягко приземлились у стены, причем Леха упал спиной на щебень, а Вадим изрядно приложился лбом о стену. Но еще до того, как ничего не понявший Коншов успел возмутиться, не меньше сорока тяжелых полнотельных кирпичей дробно грохнулись на доски в том самом месте, где еще секунду назад разговаривали друзья. Разлетелись осколки, поднялась красноватая пыль и стало тихо.

4.
Вадим, преодолевая звенящую боль в голове, обернулся. Яркое, безразличное ко всему солнце, по-прежнему беззаботно светило в выбитые окна. В золотистых лучах все еще роилась кирпичная пыль, перемешанная с мелкими опилками, которыми были облеплены смолистые горбыли. Опилки эти, поднятые в воздух слаженным ударом кирпичей, вообразили себя пылинками и никак не желали оседать на пол, кружась во взбаламученном воздухе.

В голове шумело от крепкого удара о стену и в первые минуты Вадим даже не понял, почему вскочивший с горы щебня и держащийся за поясницу Леха, открывает и закрывает рот, потрясая сжатой в кулак другой рукой. Понимание, что он что-то кричит, дошло несколько позже. Еще позже дошло и понимание, что именно он кричит. Для этого совсем не обязательно было его слышать, по экспрессивным жестам и выражению лица было понятно, что лексика используется весьма ненормативная. Вернувшийся мгновением позже слух, целиком подтвердил эту догадку.

-…совсем охерели! – Леха наконец замолчал и повернулся к Вадиму, который мотал головой, прогоняя временную глухоту.

-Вад, ты меня спас сейчас, – просто сказал Леха и опустился рядом, - Если б ты меня не сбил с досок, мне бы точно кирдык.

-Это точно. – Вадим пощупал лоб и почувствовал под пальцами набухающую шишку, - Ну-ка глянь, там только шишка и больше ничего?

-Ссадина небольшая, но почти не видно, тут волосы закрывают.

-Ты сам-то как?

-Спиной на кирпичи упал. Ударился, конечно, но сейчас уже нормально. Могло быть хуже.

-Да…

В дверном проеме появилась фигура Градова.

-Вы чего орете как ненормальные?

-Заорешь тут! – Леха показал на место происшествия, - Эти мудаки наверху шикарно кирпичи уложили – вон целая стопа свалилась. Если бы Вад меня не сбросил с досок, мне бы кранты.

-Ни  хрена себе! – Градов зримо ощутил, как он снова отписывает бесконечные бумаги с объяснениями по поводу второй за несколько месяцев смерти в его взводе и покрылся холодным потом, - Ну-ка пошли наверх, посмотрим!

Они поднялись по лестнице без перил на второй этаж. Все помещение, почти не разделенное стенами, было ярко освещено солнцем, лучи которого свободно проникали сюда через выбитые окна и проломы в крыше. Почти посередине зиял пролом в полу, а неподалеку хаотично были составлены стопы кирпичей – результат работы третьего отделения. В помещении было пусто. Градов подошел к пролому.

-По ходу эти паразиты одну стопку слишком близко к пролому поставили, -  он заглянул вниз, - Ну точно. Вон как кирпичи валяются. Скорее всего, здесь она и стояла, а тут вон пол неровный. Видать и завалилась. Леха, позови сюда Новина.

Коншов спустился вниз, а  Вадим подошел к сержанту. Сверху было видно, что рассыпавшаяся внизу стопа упала как раз с этого места. А пол тут и впрямь был накренен в сторону пролома.

-Так что, они наставили тут все и ушли? – Вадим оглянулся, - А как же они мимо нас прошли, лестница-то одна.

-Да нет, вон за той перегородкой, - Градов махнул рукой в сторону, - есть еще одна лестница и выход сразу на улицу. Они там вышли. Да и вообще мы уже заканчиваем. Народ уже весь во дворе. Кто курит, кто пошел могилы смотреть.

-Какие могилы?

-Да тут, видать, кладбище было монастырское, а потом все сравняли. Сейчас взялись там, на заднем дворе, кабель прокладывать, вырыли траншею, а там полный комплект – надгробия, черепа, кости. В основном все туда и поперлись.

На лестнице затопали. Появились Коншов и Новин, командир третьего отделения.

-Чего тут? – Новин хмуро огляделся.

-Ты не сказал? – повернулся Градов к Коншову.

-Да нет, как-то еще в себя не пришел.

-Ну, короче, твои раздолбаи тут все так классно уложили, что вон та стопка, - Градов указал в пролом, - Чуть Коншову башку не проломила. Хорошо успели отскочить. Блин, Миха, ну можно все как-то нормально сделать, а?

-Да… - протянул Новин, заглянул вниз, - А она точно сама упала?

-Нет, блин, я ее снизу за веревочку дернул! – Леха аж затрясся от возмущения.

-Я думаю, что просто сложили неровно на неровном полу. – Градов вновь указал на наклонный пол, - А она постояла, покренилась, да и завалилась. Бывает. Просто надо проверять внимательнее, понял?

-Да понял, понял…

-Я думаю вот что, - Градов обернулся ко всем троим, - Слава Богу, что все обошлось. Давайте не будем это никуда докладывать. А то сейчас опять начнут шпилить, технику безопасности проверять, оргвыводы делать. На хрена это надо? Леха, Вад, вы согласны?

-Ну… - начал Леха.

-Согласны,  - перебил его Вадим, - Только пусть Миха своим объяснит, что они козлы.

-Пойду объяснять? – Новин вопросительно посмотрел на Градова.

-Давай.

Новин ушел, а Вадим обратился к Градову.

-Дэн, слушай, тут дело такое. Мы с Лехой, как бы договорились, но все равно ж от тебя и от Кузина санкция нужна. Я хотел бы к нему в комнату переехать. Он сейчас один, а у нас в комнате четверо. Да, к тому же ты же сам меня за ним закрепил.

-Да переезжай, что за вопрос. Я сегодня к Кузину подойду, в принципе можешь хоть вечером вещи переносить. Я не думаю, что он запретит.

-Спасибо.

-Да ладно, это вам спасибо, от очередного залета спасли. Хотя, если вдуматься, сами виноваты. Нефиг было тут курить в тихушу!

-Ну понятно, что сами. Это уж как водится. – развел руками Вадим.

Градов плюнул в проем и пошел к лестнице. Друзья вышли вслед за ним. Только Коншов у самой лестнице обернулся назад и внимательно посмотрел на наклонный край пролома. Там лежала ничем не примечательная сухая палка, сломанная пополам.