Миссионеры возносятся в небо. Или ловушка.
Наступила полночь. На улице Рандоя было темно, как в преисподней. Ни одного осветительного фонаря, ни одной даже самой паршивенькой лампочки не горело в этом районе. Дома освещались слабеньким светом со стороны Голливуда, как называла зерновой элеватор Лиза Симсон из-за его внушительности и монументальности. Два электрических шара, насаженных на ворота Томсонов освещали дорогу одиноким, ночным путникам.
В назначенное время четвёрка отважных котов собралась на даче адвоката. Здесь тоже стояла беспросветная темень.
—Я проверил все дворы и улицы, — сказал Сильвер. — Всё чисто, пришлых собак нет. Если что, Лео, дашь знать. Придём на выручку.
Лео, Пульхерия и Пудинг бесшумно спустились в канаву и взяли направление на розовый дом. Навстречу им попалась пара ежей. Ночные охотники топали по канаве с шумом и сопением, как стадо слонов по прерии.
—Тяжёлый дух идёт с юго -запада, — сказала ежиха Колючка, старая знакомая Пуси из гаража Симсонов, повертев носом. —Чужеродный дух проник в наши владения.
Тройка добровольцев тревожно принюхалась.
—Пахнет хлевом, — сказала Пуся, которой запашок показался удивительно знакомым.
—Откуда ты можешь знать этот запах? — сказал Лео. — Ты же прибыла из вечной мерзлоты! Там же кроме снега, льда и нефти ничем не пахнет!
—Нет, ты так не скажи, я успела постранствовать по миру. — У меня до Лизы была другая хозяйка, в Башкирии я всякого насмотрелась!
Миссионеры остановились, перед ними зиял огромный зев дренажной трубы.
—Я первым не пойду, — с отчаянием сказал Пудинг. — Вдруг там яма с водой или пропасть глубокая. У меня клаустрофобия...
—У тебя не клаустрофобия, а трусофобия, толстомясый барбос! — сказал уверенно Лео и первым шагнул в неизвестность.
За ним последовала Пуся. Пудинг, набравшись духу, со скоростью пули влетел в трубу и на полной скорости врезался своим бампером прямо в зад Пуси.
—Хам, держи дистанцию! — прошипела Пуся недовольно. — Гиппопотам неуклюжий!
Лазутчики выбрались из трубы и упёрлись носом прямо в деревянный сарайчик. Все затаили дыхание от нестерпимой вони.
—Апчхи,— чихнула Пуся.
В сарае послышалось какое -то движение, будто кто- то стучал по полу. «Цок —цок», —раздавалось в ночи. Разведчики затихли. Они осторожно осматривались, выискивая хоть какую-нибудь лазейку в сарай.
Прямо у них перед носом в стене зияла спасительная дыра для стока навоза. Лунный свет проник во двор и осветил стену хлева. В это время из сточного отверстия сарая показалось чудо-юдо волосатое и рогатое, как впоследствии описывал происходящее Пудинг. На него смотрели два светящихся огромных глаза, каждый размером со сливу Эмма Леперман. Чудище разинуло пасть, и показались длинные и редкие, как клавиши рояля зубы. Изо рта чудовища неслось зловонное дыхание. Жуткая борода зверя коснулись усов Пудинга. Пудинг затрясся от ужаса и с перепуга вцепился когтями в волосья чудовища.
—Мяуууууууу, — издал душераздирающий клич Пудинг, означавший по тональности последний вопль перед смертью.
Рогатый зверь от боли, причинённой ему когтями Пудинга, резко дёрнул голову обратно. Пудинг, вцепившийся от страха в бороду чудовища, залетел в сарай, как баба яга на помеле. Лео и Пуся, пытающиеся удержать ускользающего на их глазах Пудинга, тоже неожиданно оказались затянуты хитроумным зверем в ловушку. Чудище, в которого мёртвой хваткой вцепились три кота, резко взмахнуло головой, и Пудинг от неожиданности разжал когти.
Троица котов оторвалась от земли, и Пудинг, Пуся и Лео, минуя закон всемирного тяготения, вознеслись в воздух, аки небесные ангелы. Херувимы волшебным образом воспарили в воздух, а затем низринулись на чердак. В лапах Пудинга торчали остатки бороды чудовища.
Петух, дремавший в это время на насесте, приоткрыл один глаз и издал клич военной тревоги: «Облава! Нападение»! Снаружи надрывались Пол Пот, Муссолини и Пиночет. Сторожевые псы рвались в сарай, чтобы разорвать на части ночных грабителей.
Больше всех испугались сами диковинные звери.
—Ме-ме,— раздавалось в воздухе.
—Бе-бе,— слышалось в ответ.
—Ну, всё, попались, — всё ещё трясясь от ужаса, сказал обречённо Пудинг. — Как же мы отсюда выберемся? Я ни за что вниз не спущусь, хоть режьте! Я их боюсь, и этот на меня волком смотрит.
—Пудинг, не трясись как холодец, а то весь жирок растрясёшь,— сказал Лео, рыская по чердаку в поисках выхода. — А тебе ещё тут зиму зимовать.
—Стойте, это не черти, это козлы, — сказала Пуся, стряхнув с себя сено и поправив розовый бантик. — Я знаю этих зверей. Они безобидны. А этот вояка в мундире— петух, их двуногие заводят вместо часов, чтобы они их по утрам будили.
Шум и лай разбудили старика Шварца. Охая и крёхая, старый Оскар зажёг свет и прошёл в сарай. «С чего такой переполох? — гладил хозяин перепуганных коз. — Не в лесу ведь живём».
Козы успокоились. Хозяин направился к выходу и открыл дверь сарая. В это время тайные агенты, крадучись пробрались вниз, и ринулись в приоткрытую дверь. Бедолаги рванули со всей мочи прочь со двора. Тайные миссионеры перевели дыхание и потрусили в условленное место. Там их поджидали Сильвер.
—Пуся —молодец, — с восхищением сказал Лео, впервые в жизни признав кого-то равным себе. —Хоть она и носит атласную ленточку, но даже в обморок не грохнулась.
Чёрный Лео был последним из кошачьей банды, кто пал перед необыкновенными чарами Пульхерии Югорской.