Когда я смотрела на физиономию своего пса, через какое-то время нос его начинал нервно подергиваться, я понимала: он нервничает. Потом я уже слышала тихое рычание. Через некоторое время он подхватывал свои «юбки» и убирался с глаз долой. Юбки – так я называла его наряд, которым наградила его природа. Он был американским кокер-спаниелем, и был невероятно красивым. Когда муж смотрит на меня, я тоже начинаю нервничать. Мне тоже начинает казаться, что со мной что-то не так. Я всегда обрываю этот взгляд коротким – Что. А он начинает, будто одновременно оправдываться за это, и словесно нападать.
Помнишь, как ты спорил с кем-то, а я была свидетелем этого вашего спора. Мне стало так безмерно жаль тебя, жаль, что ты сейчас впустую тратишь свою энергию, жаль, что тебя всё равно не слышат. Я поднесла палец к губам и в молчании смотрела на тебя. Но меня заметил не только ты, твой оппонент это тоже заметил. С этого момента и начались твои и мои злоключения. Всем стало вдруг ясно: я люблю тебя, и ты любишь меня, и этому надо помешать, во что бы то ни стало. Помешали, и много делать не пришлось, озвученное само всё сделало. Видишь, моя собака не зря не любила моего пристального взгляда, она чувствовала, что я могу сделать глупость.