Рыжий Кот против фрау Босс
Размышляя над книгой
Штирлиц наоборот?
Много мы знаем творений про доблестных разведчиков, героически противостоявших врагу в их логове. Но лично я впервые встречаю повествование про заклятого врага, задолго до начала войны засланного фашистской разведкой в советский тыл. Если точнее, в небольшой городок на берегу Черного моря, где единственным стоящим внимания «объектом» был в ту пору весьма примитивный аэродром.
Елена Александровна Жуковская, увы, вовсе не вымысел автора: по сей день старожили вспоминают о зверствах, которыми после прихода немцев в крымскую Евпаторию руководила прежде скромно-неприметная диспетчерша гаража строительной организации. Она же -выпускница одной из разведшкол абвера…
Согласитесь: в таком уникальном для нашего читателя случае автору нужно иметь огромное чувство меры и такта, чтобы заведомого врага показать не карикатурой - обыкновенным человеком, но при этом не вызвать к нему сочувствие и даже уважение. Действительно, непростая задача.
Еще сложнее объяснить психологию человека, наконец дождавшегося своего часа, ощутившего себя истинной арийкой, чья задача – карать всех и каждого. Настолько, что ее сверхусердием было недовольно даже собственное начальство. Что то – по-своему понятое чувство долга? Или… Неужели наш знаменитый Штирлиц в подобной ситуации вот так же выслеживал бы недавних номенклатурных работников, бил плеткой и расстреливал случайно попавших в облаву горожан? Не верится.
Александр Стома, автор романа «Сквозь мутные стекла времени», объясняет чрезмерную даже по фашистским меркам ее жестокость до ужаса просто:
«Жуковская быстро входила во вкус почти безграничной власти».
Власть и безнаказанность – насколько это страшно! Не только для тех, над кем она безжалостно издевалась – для самой «властительницы», казалось бы, получившей от жизни все, о чем мечталось.
Но только не радость, хотя бы удовлетворение.
…Незадолго до вынужденного «драпа» фашистов недавний «шеф» Жуковской по разведке оберфюрер Хельмут Морис, разглядывая прежде приятную даму, замечает:
«За прошедшие годы она весьма сдала: щеки впали, под глазами мешки, губы будто усохли. Руки, поправляющие прическу, заметно дрожат…»
Отчего бы?
Ответ прост: «У этой женщины в мозгу произошел, как говорят электрики, сдвиг по фазе. Сказывалось многократное участие в кровавых расправах и частые пьянки. Скупые часы ночного отдыха она расходовала на борьбу с мыслями о необходимости остановиться, выбраться из этой кровавой топи, но уже днем всё возвращалось в свою колею…»
Так чего же ради?!
Город родной…
На противоположном фланге сюжета – мальчишки-подростки Толя по кличке Туйчик и Костя – Рыжий Кот, с особой любовью выписанные автором.
Кстати, довольно уже давно, в 1992 году, Александр Стома выпустил небольшую повесть, которая так и называлась - «Рыжий Кот». Нынешнее масштабное произведение – развитие и продолжение волнующей его темы.
Именно Костя, поначалу по-мальчишески играючи, а затем все глубже осознавая свою личную ответственность в борьбе с врагом, первый обнаруживает в Жуковской иностранного агента, всеми силами старается спасти от истребления еврейское население города, хотя бы своего двора, хотя бы милую Тасю… Он наивно верит в пользу написанных им листовок, активно помогает морякам – участникам советского десанта и в конце концов погибает в очередной облаве под началом все той же Жуковской, точнее, унтерштурмфюрера фрау Босс. Как погибли тысячи его реальных ровесников… Не только его, но и самого создателя романа.
Размышления над книгой были бы неполны без знакомства с личностью ее автора.
Александр Николаевич Стома, коренной евпаториец, родился в 1927 году. С детства мечтал стать писателем, но, казалось, не судьба. Работал инженером, начальником цеха завода, начальником ЖЭКа, председателем поселкового совета… И только освободившись от бесконечной служебной круговерти, добрался наконец до любимого дела. За короткое время написал и издал книги «Взятка для начальника ЖЭКа», «Из жизни Поспелова», «Как стать писателем», историческую трилогию «Эмир Эдигей», «Хан Хаджи-Гирей», «Хан Менгли-Гирей», повесть «Трудное счастье пограничника Морозова» (см. журнал «Пограничник» №№ 1, 2 за 2009 год), пьесу «Потомок Чингисхана»… Он - один из победителей публицистического конкурса газеты «Крымская правда» «Родина, которую мы потеряли» (статья «По кочкам памяти», 2004 год), литературного конкурса «Боспорские агоны» 2007 года и других.
Теперь понятнее будет, отчего в книге присутствует и участвует еще одно главное действующее лицо – город Евпатория. Зримо и подробно описаны в романе улочки, улицы, базары, городской театр, центральная библиотека, гостиницы «Крым» и «Бо-Риваж» (с французского «красивый берег»). И, конечно, дом, где жили когда-то еврейская семья Богуславских, беспечно-храбрые мальчишки Костя, Витька, Петя… И Толя-Туйчик, в котором без труда угадывается образ и судьба создателя книги. Не оставляет А.Н. Стому ностальгия по детству и друзьям детства, многих из которых унесли военные лихолетья, да и последующие несладкие годы.
«Многих должен бояться тот, кого многие боятся»
«Над головой пролетел снаряд и взорвался недалеко от корабля. Снова крик с колокольни - и снова снаряд. На этот раз он взорвался по другую сторону причала. «Вилка», - мелькнуло в голове…»
Нет, речь не только про пушки, осыпающие огнем корабли десантников – про жизнь человека обыкновенного, озабоченного в первую очередь тревогами своими личными и своих близких, каковы, в принципе, почти все обитатели планеты Земля. А от нас требуют определиться – «Кто не с нами, тот против». И стреляют – слева, справа… Потом - та самая страшная вилка, удар наверняка – в сердце.
Речь об истоках предательства.
О той войне написано много, даже, на мой взгляд, слишком много. И надо иметь большое мужество, чтобы, не повторяясь, попытаться сказать о ней свое слово. В том числе понять, почему обыкновенные советские люди шли служить рейху.
Таков характер? Возможно. Но недостаточно. Еще в мирное время пожилой водитель Смолин регулярно «закладывает» товарищей диспетчеру гаража. Комсомолец без убеждений
Каргин убивает бывшую жену и тещу, скрывается, а потом идет к немцам. Обухов доносит немецким офицерам про «советскую активистку» Жуковскую, а, осознав промах, легко и охотно становится полицаем. Ради спасения мужа Поддубная отдает в руки карателей соседа-коммуниста. Весовщица мельницы и староста деревни пытаются «ликвидировать» спасающихся моряков-десантников…
Как говорится, нельзя предать то, чему вы не были преданы. Увы, не так уж сладко жилось людям при той, сталинской «советской власти»…
Однажды мне довелось беседовать с историком, вузовским преподавателем. И когда речь зашла на эту весьма скользкую и спорную тему, я с удивлением узнал, что, оказывается, еще в 1933 (!) году некий житель Киева обратился к Гитлеру с письмом, где просил его срочно начать войну против Советского Союза. Чтобы спасти народ от голода, вымирания, репрессий…
«И как вы относитесь к такой просьбе?» – спросил я доцента.
«Она помогает понять
последующие действия украинских националистов, появление полицаев и старост, вообще истоки сотрудничества отдельных людей с немцами. Такие настроения питало недовольство порядками, которые были до войны. Голод, методы коллективизации, раскулачивание, аресты…»
Кстати, по данным специалистов, только на Украине тогда существовало 14 разновидностей антисоветских формирований общей численностью более полумиллиона человек…
И в романе «Сквозь мутные стекла времени» немало пострадавших от рук НКВД. Среди них – отец будущего десантника Петра Видлянского. Впечатляет сцена их свидания в Симферопольской тюрьме. Накануне Петя выгладил свою белую рубаху и пионерский галстук. После долгого ожидания в тесной комнатке их впустили в длинное помещение, где за дальней сеткой стояли заключенные.
«- Папа, - закричал, - мы здесь!
Его голос утонул в общем гвалте, но мама услышала.
– Где? - словно выдохнула она.
Петя схватил ее за руку и протащил к сетке.
- Папа, - опять крикнул он, - мы здесь!
Отец их увидел и, приветствуя, поднял руку. Первую минуту мама не могла слова сказать, только рыдала. Потом они начали говорить, но в этом шуме мало что можно было разобрать. Запомнилась наиболее часто повторяемая отцом фраза:
- Дора, я ни в чем не виноват! Не виноват!»
А заведующего гаражом коммуниста Пахомова арестовали за то, что …был водителем в эпоху владычества в Крыму белогвардейцев Врангеля. А что тому оставалось делать? – есть-то при любой власти хочется! Так что были основания не любить Советскую власть и у его жены, ставшей затем переводчицей в фашистской комендатуре…
Так был ли прав автор письма Гитлеру?
Конечно, нет. Ведь любая война – это смерть, разрушения, трагедия для миллионов. Да и что за надежда на «добренького» Гитлера? Их «новый порядок» предусматривал не меньший террор, зверства, тотальную германизацию населения. В любом случае недопустимо идти на службу к оккупантам, даже из благих намерений. Тем более, что такая служба всегда скрепляется кровью. Не только чужой.
Но насколько меньше было бы подобных случаев без довоенного голода и террора! Мы можем понять, почему так делалось, но не оправдать, - делает вывод автор книги, «своей властью» карая слишком уж активных фашистских прислужников…
Никому еще не удавалось добиться преданности запугиванием и террором. «Многих должен бояться тот, кого многие боятся», - вспомнилось высказывание одного древнеримского поэта.
В грезах о Палестине
Как и в реальной жизни оккупированной Евпатории, в романе два основополагающих события – расстрел евреев и высадка морского десанта. События, хорошо ныне в городе известные и многократно в подробностях описанные.
Важнейшее отличие подхода А.Н. Стомы – психологическая разработка «операции Палестина» через образ Лазаря Семеновича Богуславского, поверившего в очевидную ложь фашистов о том, будто благородный немецкий народ высокой культуры готовит евреев к отправке поездом в Землю Обетованную, на историческую родину. Поверил в сказку не только Богуславский – многие. Хотя к тому времени была уже известна судьба их польских сородичей, киевский Бабий Яр, погромы в городах Крыма… Приходится признать, что методы убеждения у фашистов были гораздо изощреннее и изобретательнее, чем советские страшилки, которым привыкли не верить.
В своем яром антисемитизме нацисты, увы, не первые. Многовековая юдофобия была вызвана обособлением евреев, наивной верой в то, что их народ является избранным Богом. Точно так же ранние христиане вызывали ненависть языческого мира, из-за чего и принимали мученическую смерть и страдания.
По сути антисемитизм — показатель наличия зла в человеке, система «раннего обнаружения» безнравственности и бездарности общества.
Да, во все века евреи играют ведущую роль в науке, философии, искусстве… Ну так не завидовать бы, самим делать великие открытия, быть великими мыслителями!
В нацистской Германии расистский антисемитизм стал официальной политикой: евреев физически истребляли, поставив целью их полное уничтожение.
Конечно, в романе нет и признаков «крамолы», но во время чтения невольно возникает мысль о том, что главным соучастником убийства семисот евпаторийских и миллионов евреев на территории Советского Союза был …Сталин. Ибо, зная, что ждет самый многострадальный и неприкаянный народ-бомж, Советская власть активно и жестоко-организованно до и после войны занималась массовым выселением с родных мест немцев, крымских татар, ингушей и прочих «наказанных народов», но никаким образом не догадалась временно переселить заведомо обреченное на «ликвидацию» еврейское население. Отчего бы так? А уже после войны сама приложила руку к антисемитским настроениям и репрессиям…
Посланные на гибель
Весьма сомнителен и замысел советского командования одним махом выбить противника из Крыма путем высадки на побережье нескольких морских десантов.
Два дня продолжались в Евпатории непрерывные бои. Итог? Гитлеровцы безжалостно расстреляли десантников, а затем арестовали около трех тысяч мужчин, от подростков до глубоких стариков, и уничтожили их - якобы за участие в восстании и партизанском движении. Другими словами, не будь десанта, в живых остались бы не только сотни моряков, но и тысячи мирных жителей, активно бросившихся им на помощь. В том числе, как мы знаем, и Костя, Рыжий Кот, любимый герой автора книги.
Бессмысленно теперь, почти 70 лет спустя, гадать на тему, можно ли было противопоставить вражеской авиации свою, советскую, заранее выяснить у синоптиков вероятность внезапно нарушившего все планы небывалого шторма. Да и вообще – нужен ли был тот десант, заведомо обрекавший на гибель не только себя, но и мирное население? Или то была лишь неуклюжая попытка отвлечь часть вражеских сил от измученного боями Севастополя… Кто не знает, что на той войне, как и на любой другой, были героизм и предательство, мудрые решения и дурость? За все приходится расплачиваться рядовым – солдатам, матросам, горожанам.
А я пытаюсь понять: не были ли во многих случаях несомненные зверства фашистов вызваны непродуманными действиями десантников, подпольщиков и партизан? Нужны ли булавочные уколы мелкого сопротивления, ведущие лишь к озлоблению? Нет, воевать должны профессионалы! Кстати, от «Молодой гвардии» реально потерь было больше среди своих, чем фашистов…
Меняется эпоха, отношение к коммунистам и советской власти, но не могут меняться общечеловеческие критерии морали.
«Смахивая звезды…»
Но вернемся, как говорится, к нашим баранам, то есть к тексту романа. Конечно, писательство – дело творческое и непредсказуемое, и на месте романиста кое-что я бы изобразил, написал, рассказал чуть иначе. Но буду на своем месте. И отмечу выписанные по ходу чтения некоторые особенно удачные языковые находки автора:
«В небо, смахивая звезды, устремились лучи прожекторов».
«В глазах стояли невылившиеся слезы».
«…высохшие до жестяной твердости листья».
«Лучики фонариков … робко слизывали густую темноту».
…Начинает и завершает произведение история, где некий Борис Васильевич вдруг решается поведать сослуживцу десятилетиями мучавшую душу тайну про то, как «загудел в Воркуту на долгие десять лет». За то, что не сообщил «куда следует» про случайного постояльца, оказавшегося немецким шпионом. А может, самих СМЕРШевцев и НКВДистов туда, в Воркуту, было бы куда более справедливо? Ведь, сажая невиновных, они «проморгали» как минимум троих действительных вражеских агентов и подтолкнули к сомнению десятки других, разочаровашихся?..
На снимке: Е.А. Босс-Жуковская