«Какой-то удивительный выверт проказницы природы!» – подумал я и стал собираться в дорогу. Случаю было угодно устроить так, что, собравшись улететь в Надым, я бросил все сварочные дела на стеллажах по сбору плетей для газопровода и пришёл в здание аэропорта. Это было в конце июля 1978 года прозрачным светлым днём на газовом месторождении «Медвежье» в посёлке строителей Пангоды. В те годы на вертолёт можно было «прицепиться» запросто, без предварительной записи, и я успешно пользовался этим приёмом.
Вот вошёл я в одноэтажное деревянное здание аэровокзала, где сразу же увидел небольшую группу молодых женщин, привезённых из города Надыма для участия в какой-то важной конференции. Женщины оживлённо о чём-то беседовали, громко смеялись. В середине круга стояла невысокая, симпатичная женщина с копной чёрных волос на голове, и что-то интересное рассказывала своим подругам по работе.
Я находился в четырёх-пяти шагах от них и с любопытством стал наблюдать за женщинами, неотрывно смотрел на оратора, а через некоторое время почувствовал, что она излучает какой-то волшебный свет обаяния. Силой, здоровьем и свободой веяло от всей её фигуры – от простеньких туфель до смолистых густых волос. Уверенность в себе, прочное положение в обществе, полная независимость – всё это сквозило в каждой чёрточке утончённого, нежного и спокойно-умиротворённого лица. Но было заметно, что молодая женщина чувствовала некоторое волнение. В её осанке сквозила добропорядочность. Пышные, буйные волосы извивались крупными непокорными прядями над изящным, пленительным овалом лица, смуглый цвет которого был слегка отмечен на щеках естественным румянцем, и неизъяснимо странная улыбка временами появлялась на её строгом лице.
Меня как магнитом тянуло к этой женщине, я подошёл ближе, и невольно залюбовался ею. Черты её лица были своеобразны, и приковывали к себе внимание. Обаятельный голос лился из прекрасных уст, точно вода из родника, так легко и естественно звучно, что слушать его доставляло физическое наслаждение.
Я давно усвоил истину: не столь важно, что человек говорит, важно, как он говорит. С расстояния трёх шагов я пристально глядел в серые глаза женщины, и, казалось, уловил её тайные мысли; она посмотрела на меня внезапно загоревшимся ласковым взглядом и загадочно улыбнулась. У меня, вероятно, на лице была написана часть того, что переживалось, вид был не совсем приличный, да ещё огромный рюкзак за плечами.
Скоро объявили посадку на Надым, пассажиры заняли места, в салоне вертолёта остались свободные места; я оказался в одном ряду длинного сиденья, всего лишь через одного человека, с этой привлекательной дамой, хотел побеседовать с ней, но правила приличия, всё-таки, иногда соблюдал.
В Надыме все пассажиры сели в рейсовый автобус и поехали в город. Теперь она сидела впереди, лицом ко мне, временами наши взгляды находили друг друга и долго оставались на загорелых лицах.
Каждый выходил на своей остановке, я вышел первым на остановке «СТПС» и направился в общежитие вагон-городка в длинный пекинский вагон зелёного цвета.
Все дни с утра до вечера я усиленно искал работу, ходил по трассовым организациям, которые имели общежитие в городе, находил их, спрашивал, но работу, кроме как в СМУ-5, так и не нашёл.
На третий день поисков я неожиданно столкнулся со своей попутчицей, о которой часто думал все эти дни. Она шла по развороченной после дождя мощными тракторами грунтовой дороге. Заметив одинокую женщину и направляясь в её сторону, издалека крикнул:
«Скажите, пожалуйста, где находится ПМК-1?»
В отличие от меня она сразу же узнала и радостно воскликнула:
«Это Вы? Мы вместе летели из Пангод!»
Я поднял свой взгляд от земли и ахнул, неожиданно застыл на месте, не в силах ни двинуться с места, ни отвести взгляд, завороженный этой неожиданной встречей и охваченный столь же странным чувством, вдруг появившемся из глубины. Так мы простояли несколько секунд, скованные взаимными воспоминаниями. Я понял, что пора прервать неловкое молчание:
«Вот это встреча! Как же не узнать Вас? – я отступил на шаг и угодил правой ногой прямо в зыбучую грязь, но, не отрывая глаз от лица женщины, выпалил: – Тысяча извинений! Я никак не ожидал Вас тут увидеть. Вы даже во сне мне приснились вчера! Недаром старая пословица гласит: весь свет обойдёшь, а от судьбы не уйдёшь! Я жених, а Вы кто?» – в шутку спросил я, рывком сбрасывая прилипшую землю с ноги.
«А я невеста», – поддержала она разговор в шутливом ключе, и жгучий румянец залил щёки молодой женщины.
«Меня зовут Дмитрий», – представился я.
«Нина, – ответила она ласково, – фамилия – Ядне».
Горький опыт бродяжьей жизни давно отбил у меня охоту к скоропалительным знакомствам, но в тот день я был несказанно рад встрече. Восхищённым взглядом смотрел я на Нину: и причёска, и по вкусу подобранная одежда, и независимая походка – всё это глубоко затронуло меня, старого холостяка, и разбудило тайные струны моей души. Её свежий рот изящной формы напоминал весеннюю розу. С первого же взгляда нельзя было не попасть во власть её очарования: внешность её напоминала облик первой красавицы.
Небо было безоблачно, весело улыбалось июльское солнце на белых стволах молодых берёз. Мы шли по направлению к центру города. Остановились, долго разговаривали, стоя под пахучим навесом кедровых ветвей около её дома, забыв обо всём на свете; я заметил, что на красивом лице лежала тень какой-то беспрестанной внутренней заботы (позже узнал, как её много раз пытались уволить с работы только за то, что она ненка). Её щёки, кисти рук, ногти отличались исключительной утончённостью, чувствовалась благородная породистая кровь. Ноги стройные, лёгкие, как травы, и шла она, как бы скользя, точно ветер по траве. Пальцы рук длинные, ногти узкие, миндалевидные. И кожа у неё нежная, словно прозрачная, даже светящаяся. Я, как ни ломал голову, не мог догадаться, кто эта женщина: слова подбирает умело, мысли свои излагает складно и с достоинством. Её выпуклый чистый лоб, словно сама доброта, и это выражение гармонирует с мягким изгибом шелковистых бровей и невинным взглядом выразительных серо-зелёных глаз; в очертаниях тонкого рта сдержанность и воля. Пышные волосы позволяют догадаться, что они у неё вьются от природы. От всего её облика веет какой-то неосознанной непокорностью. Её облик излучает какое-то симпатическое сияние, чарующее при первом же взгляде. И чем дольше я на неё смотрел, тем сильнее она меня завораживала.
– Я родом из Антипаютинской тундры, дочь оленевода! – гордо заявила одарённая многими наружными прелестями женщина. В ней вдруг вспыхнул огонёк врождённого кокетства, тлеющий в крови всех женщин, и смело заявила: «Коль шибко соскучишься, позвони по телефону 4-28-51 или приходи по этому адресу», – она назвала свой адрес, любезно улыбаясь. Это была добрая, открытая улыбка, и ни в одном уголке рта не видно было и намёка на обман, а голос её обладал неотразимой чувственной прелестью. В этот момент она покорилась неизбежному, ею уже властно овладел извечный женский инстинкт стремления к тайне и новизне.
Нас обвевал лёгкий ветерок счастья, непонятно откуда дувший. Вскоре мы расстались.
Через некоторое время я нашёл подходящую организацию, заварил образцы труб соответствующего диаметра для газопровода, образцы прошли испытания у пиловцев (ПИЛ – полевая исследовательская лаборатория), сдал экзамен по теории сварочного производства, после чего меня приняли на работу сварщиком шестого разряда, дали место в общежитии вагон-городка. Перед отъездом на трассу в район посёлка Кедровый, я позвонил Нине. Она была дома, звонку обрадовалась, и охотно пригласила к себе.
На крыльях молодого орла прилетел я к ней, сильно нажал на электрический звонок, и на пороге, как в сказке, появилась настоящая невеста в белом. Глаза у Нины сверкали, щёки горели, и я снова ощутил исходивший от неё слегка возбуждающий аромат, снова на меня повеяло запахом свежескошенного клевера, что так сильно поразило меня при первой встрече с ней. Она измерила меня взглядом горящих глаз, поправила распущенные густые волосы и, чуть усмехнувшись, блеснув белыми зубами, сказала: «Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома!»
«Она, вероятно, из тех, кто не любит рядом чужаков, – подумал я, – кто предпочитает оставаться наедине с самим собой, а он вот пришёл и нарушил её одиночество. Хотя, как знать, ведь у каждой уважающей себя женщины есть свой ассортимент ловких приёмов заарканить нужного ей мужчину».
Я, конечно же, не был «святым» на сердечном фронте, но в этом деле малость разбирался. У меня были женщины, но сердце ни разу не испытало безумной страсти, душа ни разу не была потрясена любовью после физического обладания. Я срывал цветы, но уже второго цветения, первоцвет мне никогда не доставался.
Двухкомнатная квартира на четвёртом этаже блочного дома ничем не блистала, выглядела скромно. В доме совершенно не было пыли – этого назойливого и всепроникающего «посетителя» Надыма. Полы и ковры были недавно выметены и выбиты, с кресел и остальной скромной мебели пыль была тщательно стёрта, как у моих родителей. На стене висели картины северных художников и семиструнная гитара. Увидев гитару, давнюю подругу армейских времён, я обрадовался и спросил: «Разрешите, попробую что-нибудь вспомнить из ранних лет?»
«Играйте, я очень люблю слушать песни под гитару», – сказала Нина.
Я осторожно снял с гвоздика ремень, взял в руки гитару, присел на диван и, как профессиональный гитарист, на время притих. Бросив задумчивый взгляд в сторону темнеющего окна, я с вдохновением заиграл на всех струнах, и тихо запел. Казалось, волшебные силы приносили дивные звуки с далёких берегов Волги на струны гитариста:
«…В дорогу дальнюю, не к битве, не к покою,
Влекут меня незримые следы.
Погаснет день, мелькнув пятой златою,
И в короб лет улягутся труды…»
Трогательную мелодию понравившейся ей песни на стихи Есенина, Нина слушала, закрыв глаза. Она немного растрогалась.
В этот вечер мы были в ударе, веселье и остроумие пёрли из нас, как листья из почки. Прекрасная, как сама тундра, полная душевных богатств, Нина пришлась мне по душе. Никогда ещё мой слух не ласкал такой нежный, свежий, серебристый голосок.
«Как странно, что мы раньше с Вами не виделись», – признался я искренне. Однако мне казалось, что мы давно знакомы, и потому в разговоре не чувствовалось никаких шероховатостей.
Беседа лилась неиссякаемым потоком; за биографией следовали рассуждения, за личными мнениями – философские идеи, не ускользнули и производственная тема, прочитанные книги, любимые поэты и запрещённые писатели, артисты кино и прочие бездельники. Тундровичка уверяла:
«Я привыкла смотреть правде в глаза, и уверена, что счастье без денег невозможно. Некоторые думают, будто деньги совсем необязательное условие для счастья, но это глупая, неверная и в какой-то мере трусливая точка зрения. Все до единого человека едут на мою родину только за деньгами. И вы со мной, пожалуйста, не спорьте».
Я и не думал спорить по поводу этого щекотливого вопроса и полностью с ней согласился. Мы нашли друг в друге незаурядный ум, начитанность, лёгкость в обращении и приятную сдержанность. Нина дала понять, что я выгодно отличаюсь от множества скучных молодых людей, работающих в её чисто мужском управлении. Здраво обсуждая в уме все доводы «за» и «против», я пришёл к выводу, что время созрело: я шлёпнул на стол свой главный козырь, свою беспроигрышную карту – паспорт закоренелого холостяка!
Женское любопытство заставило невесту заглянуть в паспорт и ознакомиться с записями, хотя она без этого трюка доверяла мне, как истинная ненка.
Время летело, мы не хотели расставаться. И тут я поднялся со стула. «Пожалуй, я пойду, зашёл, как говорится, на огонёк, а попал на пожар души».
«Я рада за проведённый вечер, надеюсь, он не будет последним?» – спросила хозяйка, бросив на меня беглый ласкающий взгляд, каким женщины дарят того, кто им понравился. В её улыбке мне почудилось обещание, а в тоне какой-то скрытый смысл; я по жизни знал, что любовь рождается за восемь секунд! Лишь восемь секунд длится первая фаза флирта. За это время женщина успевает собрать всю информацию о мужчине.
«Да, Ниночка, он не может быть последним!» – заверил я, закуривая «Беломор».
Невеста приняла эти слова с тайным чувством невыразимой радости.
Я энергично спустился по лестнице, вышел на улицу и, не чувствуя под собой ног, направился в вагон-городок. Белая ночь была насыщена благовонием хвойных деревьев, кедровой смолы и багульника, ароматы которых с наступлением вечера словно пробуждались от дневной дремоты и сливались в тумане с лёгким ветерком ...
Сегодня 21 апреля, от всей души поздравляю Нину Николаевну Ядне с Юбилеем, желаю крепкого здоровья и успехов в творчестве!