«Штормовое предупреждение в Москве» — звучит как насмешка. Все равно что наводнение в пустыне или снежная буря в джунглях. Ветра в мегаполисе налетают на препятствия, просачиваясь сквозь пальцы проспектов, кружат на ладонях площадей и зажатые в недрах огромного лабиринта зданий, затихают, как муха, пойманная в кулак.
Иногда они уносят с балконов рухлядь и кружат ее в необузданном танце, кидают в случайные окна, ломают старые ветви, обрушивая их на припаркованные машины, сминая тем железные бока, как фольгу от шоколада. Гора разбитых стекол, десяток поваленных деревьев, — вот и все, о чем напишут завтрашние газеты.
Но вчера я видела сама...
С гаража слетела крыша... И показалось, что грянул гром, затем звук становился все более гулким, противно скребущим асфальт острым когтем металлического угла. Жестяная кровля взмывала и падала, махая гигантским, покореженным при падении крылом, словно раненный летающий ящер безнадежно рвался в небо..
И было в этом что-то могучее и беспомощное, грозное и бессильное одновременно. Борьба наивной мечты и циничной реальности, высоких порывов и физических законов гравитации.
Затаив дыхание я смотрела этот авангардный балет, на грани сил и возможностей, изнуряюще выразительный и рождающий в душе зрителя такую же бурю эмоций, жгучее желание стать птицей...
Я вернулась домой. Волосы были в пыли, обветренные щеки горели. Глядя сквозь свое отражение в окне, я думала, что смятой железке никогда не стать прежней крышей, потому что она узнала вкус полета и боль падения.
Теперь я знаю, как... Эти невзрачные и неуклюжие ящеры, голокожие, отторгнутые водой, не прижившиеся на суше, - как они стремились выжить.
И они полетели!
20.04.2011