В середине девяностых у нас появилась редкая возможность – построить собственный дом. Согласитесь, так везёт не каждому. В ближнем подмосковье, на берегу реки, вокруг лес, да еще в престижном посёлке кинематографистов.
Всё бы хорошо, но оказался в этом деле один подвох – мы были первыми, кто решился на строительство, остальные, же с неподдельным интересом наблюдали, чем дело закончится.
Что такое быть первопроходцем, причём в любом деле, думаю объяснять не надо. Буквально в первые дни после судьбоносного решения о начале строительства, на нас как коршуны накинулись различные персонажи. Начиная с местного лесника, который рьяно следил за каждым вырубленным деревом, выписывая заоблачные штрафы, и заканчивая главным архитектором, отвечавшим за внешний вид посёлка. Это сейчас каждый строит на своём участке что хочет, а тогда всё было строго.
Вы себе представить не можете, какие изначально были планы по благоустройству этого кинематографического оазиса: гранитная набережная, поле для гольфа, вишневый сад и даже гостиница с казино планировалась, аккурат напротив нашего участка. Я тогда немного заволновалась, вдруг муж подсядет на рулетку или еще хуже, на прилагающихся к ней девочек.
В связи с этими грандиозными планами перед нами было поставлено условие – проект нашего дома должен быть утверждён главным архитектором, а для этого заказан исключительно у его приятеля, потому что никому другому доверить столь важное дело он не мог. Вдруг мы построим какой-нибудь «бомжовский» домик и вступим в непоправимый диссонанс с переливающимся всеми цветами радуги казино.
Понятно, что «приятель» выставил за проект дома запредельную сумму, но деваться было некуда. В оговоренное время наш архитектор (так и просится назвать его «хренитектором»), напомаженный до кончиков усов, явился с выполненным проектом. Сиял он как медный самовар, и видно было, что он очень собой доволен.
Наш будущий дом был изображен на огромных листах. Прорисовано всё было до мелочей: и терраса, и крыльцо, и черепичная крыша и даже мелкий кустарник и милые цветочки на клумбах. Архитектор заливался соловьем: «Смотрите, как здорово всё получилось. Дом большой, но компактный. Гостиная с колоннами. На втором этаже терраса, на третьем – балкон…»
Когда дошли до балкона, я вдруг заметила, что на проекте изображены только два окна, а двери-то нет. И как прикажете на него выходить? Вылезать через окно как Карлсон? Ну, ладно, мы, а как быть с престарелой бабушкой? Она у нас, конечно старушка очень даже спортивная, но не до такой же степени.
Мы с мужем переглянулись. «Соловей» продолжал свои трели, не останавливаясь ни на минуту. Когда он, наконец, замолк, мы указали на отсутствие двери. Сильно покраснев, архитектор начал извиняться за досадную ошибку. Нам, почему то тоже было неловко. Но, когда неловкость прошла, то встал вопрос о снижении цены за проект, что нас несказанно обрадовало и позволило построить дополнительно открытую веранду. Увитая диким виноградом, получилась она просторная, уютная и очень гостеприимная. Именно там проходят все наши летние праздники и дни рождения.
Кстати, ничего из задуманного в поселке осуществить не удалось. Нет ни вишневого сада, ни казино, а на месте поля для гольфа, гуляют собаки известного актёра-ресторатора Кубакова. Псы у него большие и страшные, от внешнего мира их отделяет только сетчатая перегородка, которую они успешно преодолевают, пролезая снизу, когда видят очередную жертву. Единственная дорожка к реке, заросла. После встреч с Кубаковскими собаками туда никто не ходит.
Иногда я достаю из шкафа уже пожелтевшие от времени картинки . На них изображены барышни с зонтиками, прогуливающиеся по гранитной набережной, игроки в гольф, за спинами которых виднеются заинтересованные лица болельщиков, деревянные скамеечки среди старых вишен. И робко мечтаю о том времени, когда Губернатор по фамилии Огромный, позволивший взять в аренду землю вдоль реки, сдуется, станет Маленьким и ничего не решающим. Земли вернут в общее пользование, и мы снова сможем ходить на речку купаться или просто загорать, с ностальгической улыбкой вспоминая о грандиозных проектах, которым так и не суждено было сбыться.