Весна приходит раньше, чем успеваешь это осознать. Еще от снега все бело вокруг, еще стоят слабые морозы, но равновесие уже нарушено: то подмораживает, то отпускает по несколько раз на день.
Вот и верный признак приближающегося весеннего равноденствия, после которого никакие обильные снегопады не вернут зиму надолго, когда уже начинаешь считать отмерянные ей последние недели. Устала - не устала, легла поздно или рано – каждый день просыпаюсь с рассветом. Открываю глаза – в комнате светло, сквозь шторы пробивается не по-утреннему яркий свет. За окном слышится звонкое металлическое царапанье – по железному откосу окна прохаживаются голуби, скребут по нему коготками. Хлопанье крыльев и беспокойное «гурл, гурл» слышится так громко, будто птицы в комнате. «Гурл! Вставай! Гурл! Вставай! Мы не дадим тебе спать. Проспишь», - настойчиво, раз за разом повторяют они. - «Проспишь день, весну, жизнь».
Иду по улице, влажный прохладный воздух холодит голову, телу жарко. Мимо сумеречными тенями скользят прохожие. Вокруг плотные подтаявшие сугробы слежавшегося снега с грязными черными от сажи рыхлыми макушками. Под ногами ледяное дно, а кругом растекается половодьем вода. Но что это? Низкое мутное небо разорвалось и сквозь темноту всех оттенков серого открылось высокое белое полотнище, а еще выше засиял клочок ослепительно синего неба. Прореха все увеличивается, уже полнеба освободилось от мертвенно-бледной пленки, и яркие солнечные полотна света накрыли уставший бесцветный город. Туманная муть рассеялась В прозрачном светящемся воздухе резко выделяются графически четкие силуэты деревьев. Ослепляют яркой белизной дома, озаренные солнцем.
Снежные сугробы сменили цвет, ослепительно белые они заискрились. Засверкали верхушки, будто их посыпали мелкой серебристой фольгой. Вода под ногами отразила голубое небо, мерцая под солнечными лучами таинственной ясной глубиной. Пространство расширилось, распахнулось до горизонта, и запахло весной. Город зазвучал птичьими голосами. Вместе с солнцем поднялась и заполнила душу необъяснимая беспричинная радость. Бросить бы все и безрассудно радостным вихрем пуститься в буйную языческую пляску. С весенним ветром стремительно взлететь ввысь, прямо к солнцу. Взмыть в небо ликующим жаворонком, восторженно ослепленной, ничего не видящей, раствориться в сияющем просторе, отдаваясь льющемуся через край беспокойному счастью. И достигнув вершины, броситься вниз, задохнувшись от переполняющих чувств, перед великим чудом возрождающейся на твоих глазах жизни.
Солнечный свет исчезает так же внезапно, как появился. Вновь город бледен, краски потухли. Но нет, теперь меня не обманет эта кажущаяся серой обыденность. Люди, идущие навстречу, увидели друг друга, они улыбаются. Весна пришла! От этого ли, от переизбытка счастья мелькнет вдруг шальная лукавая мысль – а не пуститься ли во все тяжкие?
Человек, сколько всего уживается в тебе… Кто ты, язычник ли, святой?