- Саш, а скоро тигров совсем не станет – сказала Петровичу Валентина. Она сидела с бокалом чая у телевизора и смотрела программу «Живая природа».
- Скоро меня не станет, я после работы не жрамши, а ты про тигров меня грузишь, - ответил Петрович, заходя из прихожей. Он мельком взглянул на экран: полосатый красавец тащил через камыши окровавленную тушу кабарги, нервно дергая хвостом. Диктор за кадром поведал, что тигров в уссурийской тайге осталось три сотни штук.
Ужиная, Петрович думал о том, что здоровенная рыже-черно-белая шкура на полу смотрелась бы отлично, а вот кабаргу ему жалко. А еще он беспокоился о том, что других судьба тигра заботит, а его самого – нисколько, а значит, в нем есть какой-то моральный изъян, который нужно выправить.
Прежде чем заснуть, он поговорил с Валентиной о тиграх и понял, что ей они нравятся, особенно тигрята, пузатые и игривые, которых они вместе видели в позапрошлом году в зоопарке.
Мысль про тигров все не выходила у Петровича из головы, и в воскресенье он, предварительно созвонившись, встретился с Коляном. Коля был почти случайным знакомым, про которого шепотом говорили, что он когда-то то ли разводил, то ли истреблял тараканов, сделался миллионером, но потом как-то отошел от дел и теперь был просто биологом и работал в каком-то насекомом институте, заодно курируя работы в зоопарке.
Колян выслушал сбивчивые Петровичевы слова о бедственном положении тигров и собственном петровичевом моральном уродстве и снисходительно сказал: тиграм – полный кимульдык, потому что они никому на фиг не нужны на самом-то деле.
- Вот вы, Александр Петрович, сами рассудите: все животные делятся на две категории: те, которые нужны человеку и живут под его опекой и те, кто ему мешают либо просто безразличны. Нужные животные процветают, правда гибнут часто в расцвете сил. Коровы, козы, верблюды, кролики, пушные твари на зверофермах, кошки, собаки – им ни что не угрожает, они отхватили выигрышный билет в лотерее эволюции. Все прочие обречены на вымирание, даже если они не мешают – просто потому, что человеку нужна их среда обитания. Особняком стоят паразиты: пернатые – вороны, млекопитающие – мыши и крысы, насекомые – тараканы, например…
Вспомнив о тараканах, Колян на некоторое время задумался.
- Ну, а тигр – мало того, что сам по себе не нужен – он еще и кусается, когда живой, и шкура красивая, и китайцам со всякими японцами запчасти от него нужны – от когтей и усов до гениталий, а разводить его – так он жрет, сволочь, и плодится редко и не обильно, так что бизнеса на нем не построить. Хотя – если подумать…
Колян почесал подбородок, потом – макушку, наконец – поскреб под мышками и заулыбался: - Спасем тигра, есть у меня идея!
После этого разговора Петрович как-то успокоился и перестал думать о тиграх. Колян позвонил ему только через год, весной, и назначил встречу в открытом кафе на набережной. Петрович хотел было отказаться, сославшись на занятость, но потом пересилил себя и пошел.
Колян уже ждал его. На столике стояла бутылка «Каберне» и пара бокалов. Через полчаса Колян уже все рассказал Петровичу.
Идея была следующей: спасти тигра в том виде, как он есть – дело безнадежное. Нужно вывести породу тигров, разведение которых выгодно. Тигр новой породы должен иметь все признаки дикого тигра: огромную шкуру, колючие усы, мощные когти, могучие гениталии – но при этом быть ма-а-а-аленьким. И плодовитым. И вот, имея кое-какие собственные средства – «от тех еще времен», как туманно сообщил Колян, и доступ к ресурсам зоопарка и биологического института, Коляну удалось почти полностью выполнить задумку.
- Как это – маленький тигр и здоровенная шкура? – поинтересовался Петрович.
- А вот как!
Колян пододвинул ногой здоровенную сумку и приоткрыл ее. Немедленно над застежкой показалась тигриная полосатая башка. Дальше был и сам ее обладатель – полосатый, как и положено тигру. Но – шкура на нем была сморщенная, в складках, как у шарпея, смешно висела там и сям. Зверюга оскалила здоровенные зубы и зычно мявкнула. Петрович обомлел.
- Коля, продай мне, Вальке понравится, и Насте. И я хочу такого – заныл Петрович, прикладывая руки к груди.
- А ты его резать на шкуру не будешь? – спросил Колян.
- Что ты, он живой мне нужен, это ж – ну, не знаю, как сказать, нельзя его резать!
- Ну, забирай. Этот – бесплодный получился, а плодных и для зверофермы делать не хочу. Душа не лежит. Так что – кирдык тиграм.
Зверь этот и по сей день живет у Петровича с Валентиной. Имени ему почему-то не дали, зовут его – Он. Попугай Жорик с ним вполне ладит, внучка Настя, как и Валентина с Петровичем, не чают в Нем души. Да я и сам, признаться, не равнодушен к скотинке: недавно заходил к Петровичу, имея в виду проведать Его. Он выходит встречать в прихожую, вальяжный, толстый и совсем не страшный. Огромная шкура свисает множеством складок, в которых, несмотря на сложную топографию, видны черные и белые полосы. Потом Он ложится на спину, чтобы ему чесали белое брюхо, и громогласно мурлычет. Странно, но гениталии у Него совсем не выдающиеся, как обещал Колян, а вполне соразмерные.
Жрет Он все, что предлагают, но предпочитает сало и картошку. Аккуратен. Любит играть бумажкой, привязанной к нитке. От людей незнакомых прячется под кресло, а когда находит нужным, показывает оттуда башку и рычит. Петрович предлагает гостям не пугаться, потому что это всего-навсего тигр, но гости все равно пугаются.