Сидоров глядит на лунный свет,
Всю ночь привязан к деве он,
Он водку пил, но в водке счастья нет,
А в лоне девы лишь блаженный сон…
Вот он, проснувшись, вылез из гнезда
И нет ему опять покоя,
Кругом молчат уснувшие места,
Одна луна повисла над Окою…
А счастье где-то рядом, но не здесь,
Даже в деве оно слабо показалось,
Он мог бы ее сладость нежно есть,
Но к нему пришла премудрая усталость…
И он не знает, - как судьбу влачить,
Все семя быстро в деве потерялось,
Как будто кто-то дергал их за нить,
Потом возникла вдруг бессмысленная жалость,
Ведь эти ласки и часы не возвратить…
И Сидоров глядит на лунный свет,
И дева, глядя на него, ужасно плачет,
Он в лоне был, но в лоне счастья нет,
Выходит, жизнь почти ничто не значит…
Он водку пьет и к деве снова льнет,
Он хочет видеть ощущенье смысла,
Он языком ласкает ее вход
И чувствует, что счастье где-то близко…
Но мысль ему покоя не дает
И он опять встает над спящею Окою,
Он видит в волнах вымерший народ
И к соскам девы ластится щекою,
И как теленок у телушки грудь сосет,
Вскипает кровь и продлевается вновь род
И с девой Сидоров кричит в мерцанье вод…
Ощущая, как теряются года,
Мечты, воспоминанья, просто мысли,
В прекрасном лоне светит яркая звезда,
Нас уводящая к другой бессмертной жизни…
Так Сидоров подумал и уснул,
И дева с ним, безумная, уснула,
Их подхватил какой-то странный гул
И что-то вечное на небе промелькнуло…