Каждое утро было похоже на пробуждение из другого мира, когда реальность бьет в лицо грязной ладонью. Глаза, которые ночью видели лишь полумрак помещения и свет мониторов, теперь ясно различали беспорядок в комнате от беспорядка в голове. В отличие от последнего, беспорядок в комнате не вел к последствиям, которые тянулись словно жевачка от ботинка. Неделя работы подходила к концу и от этого утро становилось не менее мучительным. Скорее, наоборот, невольно возникал вопрос "А что дальше?", на который не существовало ответа в природе, и произношение вслух которого было непозволительной роскошью. Эти несколько слов могли не только разрушить всю последнюю неделю, нет. Логический вопрос убыл бы все отношения, что так долго строились и предавались, уничтожил бы проделанную работу и вернул сознание в ту пустоту, когда Мики потерял почти все. Застывший ядовитым комом вопрос в горле, не давал возможности произнести ни единого слова, и даже посмотреть в какую либо точку, кроме разбросанных вещей на полу.
Мики лежал на мятой постели и мечтал слиться с ней воедино, что бы его бросили в стиральную машину и растворили в порошке с отбеливателем.
Кирил, видимо, понял желания своего друга и молча начал убирать. Прыщавый юноша тоже хотел исчезнуть, но не мог так же неподвижно лежать рядом с блондином в полной тишине. Собирать грязную одежду и пустые бутылки с упаковками полуфабрикатов казалось менее мучительным занятием.
Мохнатое тело в грязной футболке и мятых штанах апатично ходило по квартире разрушая тишину, пытаясь не думать во время уборки. Это было бы слишком тяжело для детского сознания. Перемешивались работа, любовь, ненависть, чувство любви и дружбы в одну большую кучу дерьма, запах которого, казалось, был ощутим в желудке.
После того, как в голове основательно осело понимание того, что исчезнуть не удастся, Мики поднялся, и забросил в рюкзак свои вещи, пытаясь не мешать скитаниям Кирила по квартире. Не говоря ни слова, мужчина прошел на кухню, поставил чайник и закурил. Через несколько секунд на освещенной гадким солнцем кухне появился Кирил.
-Следующий раз, когда будешь курить, выходи на балкон, родители сегодня приедут. - Спокойным тоном произнес парень, одевая бронежилет на водоворот эмоций.
- Следующего раза не будет. Я сейчас ухожу.
Бывший вокалист не получил ответа, лишь увидел, как закурил его младший друг сев у холодильника и опустив глаза.
С такими же опущенными глазами Кирил стоял у двери, когда Мики обувался.
- Надин привет... - растерянно прозвучало вместо прощания
- Обязательно. Пока. - Немного грубовато ответил мужчина, потянув руку дабы попрощаться. На встречу аналогично потянулась мягкая, слегка дрожащая ладонь. За секунду рукопожатия Мики хотел за руку потянуть на себя всего Кирила, дабы крепко прижать, но лишь вышел за дверь.
***
Из подъезда вышел Мики и направился к себе домой. Утреннее солнце раздражало парня, но он не подавал виду.
На сухой ветке напротив окна, следуя своим традициям, сидели вороны, внимательно наблюдая за всем происходящим.
- Кыр, а почему эти двое такие унылые по утрам?
- Потому что они пидорасы.
***
Луна этой ночью казалась особенно большой и занимала половину площади окна, скрашивая очередную бессонную ночь. Для Надин это была последняя ночь в полном одиночестве. Мики должен был вернуться утром и все снова станет как всегда. Так привычно и по-домашнему. Но с тем же горьким привкусом во рту от сигарет и послевкусием кофе. Предвкушение скорой встречи с гражданским мужем дарило надежду, но не вселяло особой радости. Девушка не могла уже обманывать даже себя: она полгода ходит по замкнутому кругу самоистязания и скорби. Танец пустоты и тишины стал привычным, даже когда программист сидел рядом. Таким же он стал, когда тот ушел. Не важно, что Мики ушел не насовсем, а только на неделю. Неважно, что парень ушел из своей квартиры, что бы ей было уютней. Все эти факторы не могли повлиять ни на мышление Надин, ни на ее чувства. Было очень трудно повлиять на чувства сожительницы бывшего вокалиста, даже ее когда-то друзьям, даже родителям, и даже самому Мики. Она позволяла это делать только Косте, и позволяет до сих пор. Почему-то этот мертвый талант стал единственным важным как человеком, так и фактором в жизни девушки. Надин боялась физического одиночества, а к моральному она уже привыкла.
На столе, словно секунданты, тикали часы, отсчитывая секунды до возвращения любовника, или до конца чьей-то жизни. А может, и даже секунды после смерти. Ничего уже было не важно. В измученное сознание, словно черный кот с грязной улицы закралась мысль: а что дальше? Но ответа не знал никто. Ведь можно так прожить вместе всю жизнь, с тем, кто разделил горе и постель, затем превратить эту постель в гроб, дабы соединиться с человеком, которого они любят. А Надин была уверенна, что Мики так же скорбит по Косте и не может найти себе места.
Лежа на постели, которая не застилалась много дней, девушка была похожа на побитую собаку, которую не застрелили лишь потому, что посчитали, будто она не имеет никакого отношения к хозяину. После тяжкого вздоха от очередного удара плетью своих воспоминаний, Надин приподнялась и потянулась к чашке с кофе. Этой ночью она пила кофе вместо алкоголя, что было страшной пыткой. Ведь кофе не так затмевает рассудок и расслабляет мышцы, а скорее наоборот. Но даже этой слабой силы воли хватило на то, что бы залить растворимые гранулы кипятком, а не пойти в магазин за бутылками, которые врядли смогут вынести в одиночку хрупкие руки.
Тихо отсербнув бодрящего напитка из чашки, который давно уже не помогал, взор снова устремился в окно, где красовалась луна. Эпичности картины придавал табачный дым, в котором можно было повесить не только топор, но и саму себя без помощи веревки. Желание совершить такой глупый суецид усиливалось, когда воображение рисовало под луной возле дерева развратную девушку, разговаривающую по ночам с собой. Лишь птицы иногда кружили вокруг нее, либо зловеще каркали. А девушка... двигалась и действовала как будто назло Надин. Она то карабкалась худыми ногами на дерево, будто их не обременяли каблуки, а придавали хватки, словно когти дикого зверя. Загадочный мираж не смущало и короткое цветастое платье, и даже дорогое белье под ним. Там, сидя на дереве, чудо воображения разговаривало с ветками, а может, с воображаемым другом. Иногда она спрыгивала и танцевала так, как будто соблазняет замерзшую часть природы. Не раз Надин хотела заговорить с загадочной незнакомкой, и понять ее психическую неадекватность, но боялась не услышать ответа и осознать наличие своих галлюцинаций. Поэтому бессонная, в убивающем дыму она закуривала новую сигарету и молча смотрела. Девушка не спала по ночам лишь в силу одной причины: не видела смысла. Она не видела смысла как засыпать, так и просыпаться, не говоря уже о жизни. Периодически она ходила на пары лишь из-за чувства ответственности. Бывшая любовница гитариста даже не рассматривала как вариант возможность заново уйти с головой в учебу, тем самым использовать свободное время, не говоря уже о том, что бы найти работу. Как можно работать, когда не хочется даже жить? Поэтому мученица наслаждалась своей затяжной депрессией, синяками под глазами, бессмысленным провождением времени и одиночеством. В эту ночь оно было еще и физическим, как и несколько предыдущих. Иногда, когда тишина становилась совсем угнетающей и вызывающей желание завыть на луну или пуститься танец со странной незнакомкой, обладающей пошлым взглядом, Надин включала телевизор, где круглосуточно крутили какие-то глупые шоу. Тогда, она садилась на пол возле дивана, заливала в горло очередную бутылку слабоалкогольного напитка и тихо плакала. А когда не получалось тихо, то раздавался истерический взрыд, услышав который, любой мог бы спокойно вызвать санитаров. Возможно, его слышали соседи, но им было плевать, на то они и соседи. Максимум, что они могут сделать - этот посплетничать у себя на кухне или на лавочке. Но соседи никогда не причинят вреда и не протянут руку помощи. Если у русоволосой истерички был лишь телевизор, то у них было радио за стенкой в лице не расписанной пары.
Но сегодня был не тот случай. Рыжая бестия напротив окна царапала каблуками кору каштана, а Надин устремила взгляд на тикающие часы. Было почти утро, и в другую пору года начало бы светать. Но весна оказалась слишком ранней и холодной для такого явления, и уставшим глазам не суждено было увидеть свет солнца в ближайшие несколько часов.
Помня о том, что скоро должен явиться Мики, девушка решилась на то, чего не делала в последнее время, а именно - включила свет. Электрическая лампочка показала хаос, творящийся в квартире. Пол был загрязнен разными предметами, начиная от рассыпанного пепла и растворимого кофе, заканчивая пластиковыми бутылками. Грязная одежда дополняла картину, будто напоминая Надин, что она принадлежит к слабому полу, который должен следить за внешним видом. Комната была похожа на глядящее это создание: грязная, в ядовитом тумане, наполненная ненужными предметами, и принадлежащая мужчине, полностью пропитана болью и воспоминаниями. Но во время уборки не возникало ощущение, что она очищается. Возникало лишь ощущение обмана и бессмысленной работы. Окно запускало холодный весенний воздух и смех пошлой незнакомки, что пронизывало отвращением и безнадежностью каждый нерв, пусть и до этого распятый. Последним палачом оказалось зеркало, нагло выдающее грязные волосы, красные глаза и мишки под ними. Думая, что ванна может хоть как-то помочь, убитая самоистязанием Надин погрузилась в горячую воду, проникающую сквозь все естество. В ванне не хватало трупа любви, или хотя бы бывшего вокалиста, дабы взболтать пену. В ванне не хватало свеч и лезвия, что бы умереть как подобает девушкам вроде Надин. В ванне не хватало сигарет и бутылки, но идти за ними было бессмысленно. В ванне не хватало хотя бы одного адекватного человека. В ванне сомкнулись глаза, погружаясь в приятный сон.
***
Белые крылья, словно сопли свисали с дерева, находясь в расслабленном состоянии, нежась под первыми теплыми лучами солнца. Голые деревья радовали глаз ангела, так как были похожи на его внутренний мир: корявый, опустошенный, с колючими ветками, которыми можно кого-то убить, но никто не позволит и даже не предоставит возможности. Ночь была тяжелой и отвратительной, с убогой самоубийцей, которую надо беречь и танцующей вампиршей. Наконец-то, она стала невидима для людей, так как давно не пила крови. Но Костя обрадовался бы больше, если бы Мари стала невидимой и для него. Но этой мечте идиота не суждено было сбыться, как и распуститься почкам на деревьях в ближайшие дни. Мари, словно на зло, была весела и бодра, продолжала прыгать вокруг дерева, не закрывала рот и постоянно заигрывала к многострадальному ангелу. К столь странной парочке подлетели две вороны, что полностью разозлило мертвого гитариста.
- Чего вам, крылатые?
- Не разговаривай так с нами! Ты тоже крылатый! Завел себе проститутку вампира, и считаешь себя повелителем? Да ты просто неудачник!
- Повелителем я был, пока жил. Мне казалось, что все еще впереди. Что весь мир скоро будет у моих ног. А сейчас я лишь смотрю как малолетняя дурочка вариться в ванной и смотрит сквозь меня в окно.
- Но ведь ты можешь взлететь в небо, и весь мир действительно окажется у твоих ног. У тебя же есть белые крылья. Многие люди мечтают об этом. – Удивился Кар глупости жалующегося ангела, которого, казалось, пробило на ностальгию.
- И что? – еще больше злился Костя, - Даже если я плюну вниз, то этого все-равно никто не почувствует! Весь мир у моих ног, но даже не знает о моем существовании? Что мне делать с этой ерундой под ногами, если я мертв! Толку мне от этих крыльев?!
- Вот, вам людям, не угодишь даже после смерти. – В очередной раз начал умную речь Кыр. – Ты заимел себе белые крылья, но эти крылья поимели тебя.
- А между прочим, твой убийца занимался антиприродным сношением с твоим другом, который направляется к подъезду. А ты даже не прилетел посмотреть. Ты – глупый неудачник, тебя имеют крылья, а ты элементарно ими воспользоваться не можешь. – Добавил масла в огонь Кар.
Вся компания крылатых и зубастых посмотрела на замученного Мики. Смотрела бы и дальше, если бы не крики Кости, который поднял вверх перья, как спицы.
- Да эти пидоры совсем обнаглели! Заниматься гомосятиной почти на моей могиле!
- А могила тут при чем? – не понял Кар.
- Замолчите, глупые птицы! – вмешалась в разговор Мари, которую начало угнетать настроение Кости. – Мой великий ангел Константин! Я знаю, что ты должен охранять эту девушку за окном, и не можешь творить зла. Но для этого у тебя есть женщина вампир. Я для тебя все сделаю. Давай, я прийду к твоему убийце, свяжу его, выпью немного крови из его пальца, что бы тот мог меня видеть. Затем, я отрежу ему этот самый палец и выпью остатки крови, закусывая мясом. Медленно, я буду отрезать ему все конечности и смаковать вдоволь свежей кровью с алкоголем. Лишь когда я поотрезаю все, я сделаю надрезы на животе, откуда так же сербну крови. И лишь потом я убью его завершающим укусом в прыщавую шею. Я сделаю себе праздничный ужин ради тебя, мой прекрасный ангел!
Во время столь тошнотворной речи вороны моргали глазами глядя друг на друга, предвкушая интересное времяпровождения.
- Хорошо. Сделай это для меня. Сделай это за меня. Что бы дальнейшим поколениям была наука, как убивать бутылкой таланты планеты.
***
Приятный утренний сон прервал звонок в дверь, словно напоминая о том, что любые события ночи будут разбиты и забыты с восходом солнца. Удивительно, как она не сварилась в ванне. Было такое впечатление, что ангел-хранитель вызвал рвоту и учащенное сердцебиение. Надин даже расстроилась. На это было 2 причины: ей пришлось дальше себя морально мучать остаток жизни и убирать после себя.
Уставшие ноги, словно надломанные спички, направились к входу, где почувствовали родной запах пота, табака и перегара, где увидели привычные уставшие глаза, поглядевшие на сонное чудо долю секунды, а затем убежавшие куда-то в угол, словно в поисках наказания.
На лице девушки появилась сонная улыбка, которая была вызвана пониманием то, что ночной кошмар, продолжающийся неделю закончен. Этот факт не мог не радовать хотя бы потому, что кошмар реальности и быта казался не на столько страшным.
Поэтому можно было лечь спать, пока Мики смывает остатки рабочего запоя и готовит гречку на завтрак.
Мики часто готовил. Всегда. И не обращал внимания на то, что его девушка в это время спит. Зато он обращал внимание не нее саму, но не сегодня. Процесс приготовления прервал телефонный звонок, которого парень долго ждал. Он знал, что скоро может запеть, если возьмет трубку. И он взял, договорился о встрече и продолжил скучное занятие, которое было лишь фоном для мыслей.
***
На практически идеально чистой кухне сидела женщина, доедая яичницу, готовясь к приятной встрече. Это был момент удовлетворения, когда наполняется желудок, а мозг понимает, что сейчас она поможет старому другу благодаря любовнику. Хоть и Крис была женщиной независимой, ей нравилось, что возле нее есть кто-то сильный и серьезный, который может поддержать не только ее, но и близких друзей. Такое замечательное утро прервал звонок в дверь, который вернул Крис в реальность, где кроме хорошей работы, любовника и друга есть сестра. Сестра, у которой, судя по всему проблемы. Пища, которую надо было дожевать до похода к двери, казалась уже не такой вкусной и не лезла в глотку. Но все же, девушка проглотила остатки омлета и направилась к двери.
На пороге стояла Алиса, которая была похожа на зомби из фильмов ужасов. Между шнурками в кросовках застряли ветки, на спадающих штанах появилась пара новых дырок, куртка была грязной, а глаза напоминали стакан с шипящим аспирином. Казалось, что девочка вот-вот упадет, или превратиться в кучку, состоящую из земли и пепла, можно вперемешку с мусором.
- Сколько дней тебя не было? – укоризненно спросила Крис, ожидая оправданий и отчета, вместо чего услышала апатичный ответ.
- Тебе лучше знать.
- Где ты была?
- Просто хотела прогуляться. По календарю уже весна. Я не обязана сидеть в 4 стенах. И не надо говорить, что родители волнуются. – Безразличные слова сопровождались процессом снятия грязной обуви. Злая Крис закрыла дверь и поставила варить кофе на кухне.
Алиса же апатично намазывала хлеб маслом, так, как будто она не бродила непонятно где, а ела все это время. Хотя, скорее, девочка готичной внешности больше была похожа на умирающего гадкого утенка, которому на все плевать, ведь он и так умирает. Несколько минут тишины. Крис выключила плиту.
- Скажи, что с тобой происходит?
- Нет.
- Я должна знать.
- Ты меня возненавидишь. – Алиса сама не знала, зачем сказала это. Возможно, из-за того, что внутри все долго накапливалось и наполнялось колючей энергией, словно электрическая лампочка, которую включили и хотят разбить.
- Нет, ты мне родной человек, я не могу тебя ненавидеть. Ты мне самый близкий человек. А тут я вижу, что ты замыкаешься в себе, становишься все дальше, самоуничтожаешься, теряешь ориентиры и вытворяешь непонятно что. И дело не в переходном возрасте, я же вижу.
- Я убила Костю.
- Что?! – Крис посмотрела на младшую сестру, как на идиотку. В то же время, женщина интуитивно чувствовала, что Алиса воспринимает все свои слова серьезно, и видит в этом правду, долю которой может найти и Крис, чем в итоге подавится.
- Да, так и было.
- Что ты вчера употребляла?! Ты не могла его убить, хотя бы потому, что в тот вечер ты была со мной и смотрела как я рыдала!
- Ты только выслушай... – Алиса наконец-то села на стул, опустив взгляд. Оно знала, что не сможет его больше поднять и посмотреть в глаза сестре. Она знала, что уже нельзя остановиться. Что ей прийдется рассказать всю правду. Хоть когда-то. Тайны не бывают вечными. И чем дольше она будет молчать, тем больше будет гнить изнутри от ядовитого страха, страха, что ее возненавидит родная сестра, от чувства вины, перед человеком, который просто любил погулять и умер за это.
- Говори, давай!
- За неделю до того, как его убили... Ну, ты же знаешь... – каждое слово давалось девочке с большим трудом. Оно тянулось словно резина, прямо из глубины души, где пропиталось болью и ядом. Но нужно было продолжать. Этот процесс был чем-то похож на средневековую пытку, когда человека растягивали в разные стороны. Во рту пересохло, что не избавляло от ощущения, будто там туалет для всей четырехлапой живности. Но надо было продолжать. – Я нашла сатанинские ритуалы... Искала книги, информацию в интернете... И проделала один из них... На Косте... Вы этого не заметили, так как никогда не убираете под ковром... А я со временем смыла... Я не ожидала, что он действительно умрет... Лучше бы я умерла...
Из глаз потрепанной Алисы текли слезы, ее голос звучал словно мяукание умирающей кошки, вид был похож на утреннего наркомана, а старшая сестренка просто стояла у плиты и не знала что сказать. Было плевать, что кофе остыл, что она опаздывает, и что вообще что-то происходит в этом мире за пределами кухни. Признание сестры звучало убедительно, хоть и рушило материалистическое представление о мире, где все обряды, да тем более сатанинские, что вообще не считалось религией, не могут работать.
- Рисунки на полу? Что за бред? Да и зачем? Зачем было такое делать? – первое, что сорвалось с губ Крис. Она и правда уже ничего не понимала. Лишь в глазах отражался страх. – Это не возможно. Даже сильным колдунам, если они теоретически существуют, нужно еще и сильное желание, что бы ритуал сбылся. Ты не могла ради забавы убить его.
- Это было не ради забавы. – С таким же трудом, произнесла Алиса, о чем вскоре пожалела. Сказанные слова были похожи на утверждение средневековой ведьмы о том, что она беседовала с дьяволом, в тот момент, когда инквизитор думает ее отпустить.
- Что? – логический и короткий вопрос сам вырвался, еще до того, как Крис задумалась и начала перебирать в голове все возможные причины мотивов убийства любимого ею человека на тот момент. Молодое лицо вмиг почернело, на нем были видны все оттенки чувств, начиная от ярости, заканчивая непониманием и скорбью. Глаза расширились до максимального предела и находились в таком состоянии несколько секунд, в то время, как зрачки двигались из стороны в сторону, следуя импульсам бурно работающего мозга. Спустя какое-то время, которое длилось секунды, но растянулось на вечность в сознании сестер, взгляд Крис изменился. Он стал злым, ведь женщина придумала себе больше мотивов, чем могло быть на самом деле. Она вспомнила истинный характер бывшего парня-гитариста, которого было принято идиализировать после смерти. Она иначе взглянула на сестру. Лишь для Крис и родителей юная сатанистка была маленькой девочкой с бантиками. На самом деле, это была взрослая на вид девушка, с наполовину сформировавшимся характером.
- Что он тебе сделал? – уже с упреком произнесла старшая сестра. Тон голоса давал понять, что любой ответ она не воспримет адекватно, но жаждет слышать правду, которая, в самых обреченных надеждах должна опровергать все опасения.
- У меня были на то свои причины. Он их не стоил... – Как в дешевом фильме, со слезами на глазах говорила Алиса, и выглядела как нельзя жалко. Жирные черные волосы свисали над полом, куда устремился так же и взгляд, куда падали слезы. Ей всего 16, она не научилась думать, говорить, делать то, что нужно, за что сейчас следует расплата.
- Говори.
- Нет! – убежав, как и каждый глупый ребенок в ванную, Алиса закрылась, дав понять, что никому ничего уже не скажет.
Алиса пыталась ломиться в закрытую дверь но не долго, так как знала, что это бесполезно. Что если ее малая уже и поняла что-то, то не забудет этого. А она поняла. Поняла, что много сказала. Крис не верила, в то, что глупые ритуалы могли убить Костю. Но она верила, что у Алисы были причины хотеть его смерти. Причины, которые не давали женщине покоя. Которые перебирались одна за другой, как бесконечная колода карт. Боясь на чем-то останавливаться Крис заметила, что у нее звонит мобильный. Это был Мики. Мики. Вот, тот человек, который ей сейчас нужен. Который был ближе всех к убитому и не забытому никем человеку, Мики, который возможно, все объяснит.
Ни говоря ни слова, Крис вышла с квартиры, забыв выпить кофе и закрыть дверь, споткнувшись о первую ступеньку, держась за поручень трясущимися руками и сдерживая слезы.
***
2 пары черных крыльев следовали за талантливым молодым человеком, пока не наткнулись на очередное здание, куда он зашел. Было видно, как он и его спутница подносят ко рту ароматные напитки.
- Кыр, почему они вечно где-то сидят и пьют кофе?
- На другое фантазии не хватает. Когда-то они лопнут или почернеют как тот напиток.
***
- Через неделю ты идешь со мной в клуб. Посмотрим, что можно сделать для того что бы ты запел. А сейчас ты мне должен все объяснить. – С нервными нотками, но все же решительно, словно капитан неведомого корабля заявила Крис и приготовилась слушать желаемую повесть.