НИКОЛАЙ СТАРОРУССКИЙ - http://proza.ru/avtor/lagoso
ТРЕТЬЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ «ДОЧЕРЯМ ЕВЫ» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВСМ «ВЕЛИКИЙ СТРАННИК – МОЛОДЫМ»
К.С.М.
…И повторится все,как встарь:
Ночь,ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
(А.Блок,октябрь 1912)
Да, в Город снова пришел октябрь. После тропического лета семьдесят второго года ветер казался ледяным, а вода Малой Невки – еще холоднее. Вечера уже наступали темные как ночи. Фонари тоже, конечно, были; а та самая аптека – рядом, на набережной Адмирала Лазарева.
Если я приезжал сюда не с работы, а из дому, то проходил мимо тех мест, где раньше встречал Кармен* и садился на трамвай рядом с последней квартирой Блока**.
Нет, это уже перебор – думал я каждый раз, подымаясь на третий или четвертый этаж последнего перед мостом дома по Большой Зелениной улице.
Но все было именно так и именно там. И даже, как полагается в классике, окно в комнате было угловым – смотрящим сразу в темноту с редкими огнями за рекой и на набережную.
_______________________
Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку…
(А.Блок. Из второго видения драмы «Незнакомка»)
_____________________
Здесь она снимала угол у старушки, которая сразу уходила – наверное, на кухню коммуналки.
Ей очень хотелось принять меня как настоящей хозяйке. Если военная обстановка на кухне позволяла, она пыталась готовить на сковородке халву из муки, сахара и растительного масла.
Но иногда она сразу выходила со мной, и мы долго гуляли по темной набережной с огромными деревьями и Колтовским закоулкам. Город здесь почти исчезал. Иногда небольшие катера или буксирчики проходили с цветными огоньками. Дома ей было неуютно, и возвращаться рано не хотелось.
С наступлением холодов она становилась все грустнее. Правда, иногда гордо вскидывала голову и говорила: «Я армянка не простая, а …(дальше следовало название места, откуда происходил род), за нами женихи из Еревана приезжают».
Но мерзла все сильнее. И аттракционы в парке, где она работала, закрывались один за другим. Когда ветер становился особенно порывистым и холодным, мне приходилось согревать ее под полами своей куртки и утешать поцелуем – как сестру. Ну,… почти как сестру.
_____________
А начиналось все июльским вечером, когда троллейбусы, тормозя, плыли по жидкому асфальту, а ветер обжигал. Я шел с работы, мечтая о холодном душе; показалось, что кто-то меня окликнул. Обернулся – маленькая черноволосая девушка или, скорее, девочка, спросила, где можно найти место в гостинице.
Тогда это было дело почти безнадежное. Я назвал две-три возможных места поблизости. Оказалось, там она уже была. Но зря. Я посоветовал найти в любой гостинице телефонную книгу и собирался продолжить путь: даже говорить в тот день было трудно.
- А вот у нас бы гостя на улице не оставили, - услышал я за спиной. Пришлось снова остановиться. Ленинградский патриотизм, после некоторых колебаний, перевесил жару.
Долго бродили мы по рыночным и прочим экзотическим гостиницам – там скорее можно найти место; зашли даже в полузакрытую, где работала жена приятеля (к счастью, ее не было). Но все напрасно.
По дороге я узнал, что Ануш сбежала из дому, где жила с матерью и братом. По ее словам, из-за характера и образа жизни брата. Было Ануш восемнадцать. Приехала она без вещей, почти без денег и – что гораздо хуже - без паспорта. Мать спрятала – очень не хотела отпускать дочку. Позже она писала примерно так: я все глаза выплакала и скоро от этого ослепну, вернись!
Мысленно ругая себя за мягкость души, на закате я шел с Ануш к своему дому. Легенда для матери была такой: мы столкнулись у дверей приятеля , Ануш ехала в гости к его жене – но там никого не оказалось. (Конечно, как и полагается в книгах, этот приятель, звонивший обычно раз в год, говорил с матерью и погубил легенду на следующий же день).
Воскресные дни мы провели на недостроенной даче, где тогда жил отец. Ануш быстро освоилась, готовила нам еду – картошка масло любит, говорила она, опрокидывая на сковороду наш недельный запас. Пока просыхала ее выстиранная одежонка, ходила уже и не помню в чем. Но в чем-то длинном.
- Наконец-то, кажется, теплеет, - радовалась она, когда зной становился уже удушающим.
А с понедельника надо было решать много серьезных вопросов. В город мы ехали на ранней-ранней электричке – часов в пять, когда еще можно было дышать. Ануш мирно спала на моем плече, а я размышлял. Почему она выбрала такой далекий северный город? Наверно, Ленинград казался таким сказочным местом, где совсем другая жизнь и все чудеса возможны.
Что же, и вправду все начало устраиваться. С деньгами было проще всего - и скоро Ануш уже носила дешевенькие обновки - стеснялась тратить больше.
Нашлась и работа с общежитием, где на время оформления поселили в настоящую гостиницу (без паспорта! не знаю, осознают ли читатели всю невероятность).
По совету юриста послали телеграмму в тамошнюю милицию с требованием высылки паспорта. А пока я показывал Ануш город. Даже отважился поехать в Петергоф с километровыми очередями во Дворец. Но нас какая-то тетка пропустила довольно быстро, и притом взяла деньги как за ребенка.
Суровый солдат однажды обратился к нам на незнакомом языке. «Зачем ходишь с русским», перевела Ануш. Что именно имел в виду каждый из них – не знаю: я и сам до сих пор не разобрался в таинственной семантике простых слов « ходить – гулять – встречаться».
Но вот оттуда пришел отказ: «паспорт у матери». Начальник милиции был другом семьи. Тогда и пришлось съехать из гостиницы, снять угол и найти работу на детских аттракционах Парка культуры и отдыха на Островах. Там платили каждый день и не требовали паспорта.
Почти каждый день я навещал Ануш, и остаток лета запомнился мне не только ужасающей жарой , но и кружением карусели, лязганьем детской железной дороги, неумолчными песнями: «Мы на чертовом кружились колесе» голосом Муслима Магомаева…
________________
Острова – одно из самых блоковских мест города:
Ясным заревом алея,
Уводила вдоль пруда
Эта узкая аллея
В сны и тени навсегда…
Но сердцем я осознал это много позже, гуляя по аллеям и прудам с будущей женой.
______________
А теперь стояла середина холодной осени. Я по-прежнему оставался единственным «своим» человеком для Ануш в городе. Она сделала еще одну попытку бороться с холодом и отсутствием документов – нашла место няни для малыша.
Наше лето кончилось зимой. Снежных ноябрьских морозов Ануш не выдержала, и вскоре поезд умчал ее в теплые края.
Странное ощущение испытывал я, возвращаясь с Московского вокзала. Свободы и облегчения, так что кружилась голова – и вместе пустоты и потери, так что хотелось бежать за поездом. Только много-много позже я вспомнил об этом состоянии: когда дети с женой впервые уезжали на дачу.
К Новому году Ануш прислала поздравление и написала, что брат интересовался мной и хотел поговорить. Совесть моя была чиста, но говорить почему-то не хотелось. Впрочем, и не пришлось.
_____________
Увы! В цветы вселился яд,
Не дышит розами мой сад,
Распались камни колоннад…
Да! Мне пора покинуть сад.
(Грегор Ахтамарский, XVI век)
______________
Сноски: * - Среди поклонников Кармен, http://proza.ru/2010/11/18/511.
** - Пространство детства, http://proza.ru/2010/12/06/463
___