«БОЖЬЯ КАРА»
1
Лида собиралась на танцы. Ее подружка и одноклассница Оля уговорила пойти в военное училище. Они жили в Чугуеве, где размещалось танковое военное училище, и Оля постоянно твердила:
— Если не выйду замуж за лейтенанта, себе не прощу.
Это была ее мечта. Сейчас заканчивались выпускные экзамены, и вчерашние курсанты готовились получить новенькие лейтенантские погоны, и разъехаться по местам дальнейшей службы. А туда лучше ехать женатым. Вот Оля и пользовалась моментом, чтобы подыскать себе подходящую партию. Одной же появляться на танцплощадке было неловко, и она уговорила Лиду составить компанию. Оля была светловолосая, с короткой стрижкой пушистых волос, пухленькая хохотушка, невысокого роста, мастерица на все руки, которыми собиралась осчастливить своего избранника, никогда не унывала и была способна выжить в любых условиях, создав уют даже в пустой комнате.
Лида была полной противоположностью подруге: высокая, стройная, черноволосая и застенчивая, носила длинные косы и мечтала поступить в мединститут. У Лиды еще никогда не было друга, она ни с кем не хотела встречаться, знала, что нравится мальчикам, но не спешила отвечать взаимностью. Хотела сначала определиться в дальнейшей жизни, получить высшее образование, профессию. И она делала для этого все: училась, училась и училась. Сегодня же уступила Оле только потому, что та целую неделю упрашивала пойти на танцы в училище.
Танцы только начались, когда Лида и Оля появились на танцплощадке. Оля тут же принялась стрелять глазами в поисках своего знакомого курсанта. Она и раньше бывала здесь и успела завести знакомства. Лида же чувствовала себя скованно, все время ощущала на себе оценивающие взгляды.
Но вот Оля крепко сжала руку Лиды: к ним подходил знакомый курсант Коля, пухленький и розовощекий. Следом за Колей пробирался высокий, красивый, с тонкими интеллигентными чертами лица молодой человек в военной форме, поздоровался с Олей и впился взглядом в Лиду.
— Разрешите представиться. Андрей. Андрей Ильин. Пока курсант, почти лейтенант.
— Лида.
Она неумело подала руку, и он крепко сжал ее своей.
— Раньше я Вас здесь не встречал. Почему?
— Я сюда не приходила. Не получалось.
— Надеюсь, сегодня будете танцевать только со мной?
— Как получится, — опустив глаза и сильно покраснев, тихо ответила Лида.
— Вот и договорились.
Андрей улыбнулся с уверенностью победителя.
Потом, уже лежа в своей постели, Лида пыталась восстановить в памяти события вечера, но получалось плохо. От волнения и смущения она плохо помнила как прошел вечер. С ощущением счастья и какой-то тревоги уснула.
2
Заканчивалась школьная пора, сдавались экзамены, шла подготовка к выпускному балу и в школе, и в училище. Лида всегда училась легко и с удовольствием, но экзамены сдавала с трудом. И причиной этому была любовь. Она отчаянно, до слез, влюбилась в Андрея. Он же чувствовал себя по отношению к ней хозяином, покровителем, наставником. И если раньше Лида думала об учебе в институте, то теперь она уже ничего не хотела, кроме как быть с Андреем рядом, задыхаться от счастья под безумные трели соловья, сходящего с ума от любви и жизни. Она могла пойти за ним куда угодно и без оглядки, даже если ей запретит мать, которую Лида очень любила и почитала, но ради Андрея могла переступить даже через нее. Лида понимала, что это ненормально, но ничего не могла поделать с собой. Это было какое-то болезненное состояние. Она с трепетом ждала встреч с Андреем, смотрела на него преданными глазами, ловила каждое его слово, каждый взгляд. Андрея же это забавляло, тешило его гордость, укрепляло самолюбие.
У него в Киеве была девушка из обеспеченной семьи, любимица родителей и единственная дочь. С ней он и мечтал соединить свою жизнь. По его расчетам, ее родители должны были побеспокоиться о судьбе дочери, устроить карьеру зятю. Да и сама Валя очень нравилась Андрею. Он был уверен, что благодаря внешности и обходительности, своим актерским способностям устроить свою жизнь ему не составит труда.
А как же Лида? Она была просто временным развлечением. Ему нравилось испытывать на ней свои чары.
... Отшумели выпускные вечера, отпели соловьи. Лида получила аттестат зрелости, в котором, несмотря на любовный туман в голове, были только отличные оценки. Учителя оценили ее труд за десять лет и не были очень строги на экзаменах.
Проснувшись утром после выпускного бала, она задала вопрос:
— Что дальше?
И сама ответила на него:
— А дальше взрослая жизнь, институт и...
Кровь залила щеки, сердце сильно забилось. Мамы не было — ушла на работу. Чтобы отогнать мысли об Андрее, вскочила с кровати, оделась, привела себя в порядок, затем принялась за генеральную уборку в своей комнате: отобрала учебники, которые еще пригодятся, остальные связала в стопочки и вынесла.
Вскоре ее комната приобрела совершенно новый, «взрослый» вид, и только несколько кукол и плюшевая собака остались сидеть на книжной полке. Лида не хотела расставаться с ними. Это были подарки ее отца, рано умершего от сердечного приступа, когда Лиде исполнилось десять лет. Они жили вдвоем с мамой, но память об отце всегда присутствовала в их квартире.
Вернувшаяся с работы мама с удивлением смотрела на свою повзрослевшую дочь.
— Лидушка, как будем жить дальше?
Лида подошла к маме, обняла.
— Все будет хорошо. Будем жить хорошо.
Но сердечко ее трепетало. Ведь мама об Андрее и не догадывалась.
На выпускном вечере в училище она танцевала только с Андреем, видела только его, такого красивого, стройного, затянутого в новенькую форму с лейтенантскими погонами.
Он проводил Лиду до подъезда, они сели на скамеечку. Закурив, Андрей начал разговор.
— Лида, мне нужно поговорить с тобой.
— О чем? — сердце у нее замерло.
— Завтра я уезжаю в Киев, затем к месту назначения.
— Вот как? Поздравляю.
Ей стало трудно дышать. Он не говорил, куда едет служить, избегал этого разговора. Не говорил, зачем едет в Киев. А может, позовет с собой?
Андрей отошел в сторону, докурил и выбросил сигарету. Молчал. Ему не хотелось сцен, слез. Он даже побаивался этого, знал, что от чужих слез в нем просыпается злоба, и боялся последствий, тут же решил принять меры, по предотвращению слез. Подошел и сел рядом с Лидой, обнял за плечи.
— Лида, я еще приеду, мы встретимся, и все будет хорошо. Я обещаю тебе писать, чтобы ты не скучала. Хорошо?
Он поцеловал ее. Лида замерла. Это был ее первый поцелуй мужчины, она даже как-то сразу и не поняла, что произошло. И только когда Андрей ушел, сообразила, что это был холодный, дежурный поцелуй, совсем не такой, о каком она мечтала. И не позвал с собой...
3
Сознание постепенно прояснялось, сон отходил. Лида открыла глаза, бессмысленно оглядела комнату. Чужую комнату.
Она не понимала где находится. Какая-то мрачная, серая комната, окно с решеткой, а за стеклом мрачный и серый день, капельки дождя стекали вниз по стеклу, мокрые голые ветки качались, заглядывая в комнату.
Лида попыталась подняться — и не смогла. Что-то или кто-то держал ее за руки и за ноги. Она приподняла голову и с удивлением и испугом обнаружила, что привязана к кровати. Это еще больше напугало ее, и она закричала, отчаянно, так, что заломило виски, и вновь потеряла сознание.
Когда открыла глаза, кто-то стоял рядом с кроватью и смотрел на нее. В глазах двоилось, было трудно рассмотреть большое белое пятно с розовым верхом. Тогда Лида закрыла один глаз и смогла приспособить свое зрение для того, чтобы понять, что перед ней стоит мужчина в белом халате, а розовым было его лицо. Он внимательно смотрел на нее.
Лида не выдержала:
— Что это значит?! Где я, и почему меня привязали?!
Врач улыбнулся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Что все это значит?!! — начала терять терпение Лида. Голос ее задрожал.
— Тише-тише, я все объясню. Ты только успокойся, хорошо?
— Отвяжите меня от этой кровати! Я больше не могу так лежать, у меня все болит!
— Уже отвязываем. Все хорошо. Спокойнее, спокойнее. Его руки стали проворно распутывать ремни, освобождать сначала ноги, затем руки.
Лида с трудом села на кровати, стала разминать затекшие руки и ноги. Врач поддерживал ее. В дверях стояли два санитара, медсестра — у столика с лекарствами.
— Что происходит? Где я?
Врач взял стул, подвинул его к кровати, сел.
— Меня зовут Александр Иванович, я твой лечащий врач. А тебя как зовут? Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть. У меня муж, Андрей, две девочки, Катя и Маша. Что еще вас интересует?
— Да ничего. Просто тебе стало плохо на улице, люди вызвали «Скорую» и тебя привезли к нам, в больницу, положили в мою палату, и я тебя лечу.
— Зачем связали?
— Затем, что тебе вредно шевелиться. Ты ударилась головой, у тебя было сотрясение головного мозга и тебе нужно было лежать в одном положении, на спине. Дежурить возле тебя нет возможности, не хватает персонала, вот мы и вышли из положения. И одна ты лежишь по той же причине, тебе нужна тишина и затемнение. Вот и все.
Лида молча смотрела на него, слушала и понимала, что здесь что-то не так. Александр Иванович взял ее за руки:
— Попытайся встать на ноги. У тебя ничего не болит? — Он все говорил и говорил, задавал вопросы, подбадривая и поддерживая ее. Лида видела, что все это как-то ненатурально. Она видела санитаров, готовых в любую минуту прийти на помощь Александру Ивановичу, медсестру, перебирающую что-то на столике в углу комнаты и прислушивающуюся к разговору.
Врач осмотрел ее, послушал легкие, посчитал пульс, заглянул в глаза, потом потребовал открыть рот и сказать «а-а-а». Лида подчинялась. Потом помог подойти к умывальнику, вымыть руки, умыться, подал полотенце, придерживал ее, пока она вытирала лицо и руки, снова довел до кровати, усадил. Попросил одного из санитаров принести Лиде поесть.
— Но я не хочу есть! Я не голодна.
— Ты голодна. Ты давно ничего не ела. Тебя тошнило, и мы кормили тебя через капельницу. А теперь тебе пора самой позаботиться о себе. Ты немного похудела, но выглядишь хорошо.
Он смотрел на нее внимательно, говорил спокойно, твердо. Лида сама удивилась, что так безропотно подчиняется ему.
Вошел санитар, принес картофельное пюре с квашеной капустой, кусочек черного хлеба и кружку горячего сладкого чая. Оказалось, что Лида действительно голодна. Она с аппетитом съела все, что принесли, запила вкусным чаем. Медсестра подала лекарство, и Лида проглотила его вместе с чаем, прилегла на подушку: закружилась голова.
— Это оттого, что ты долго лежала, да и от еды. Это пройдет.
Лида слушала его, глаза закрылись, и она уснула спокойным глубоким сном и не слышала, как Александр Иванович укрыл ее одеялом.
4
Андрей уехал. Писем от него не было. Что делать? Он сказал, что едет в Киев, а потом к месту назначения. Но куда? Подружка Оля вышла замуж и уехала со своим Колей на Дальний Восток, писем от нее не было. Не с кем было поговорить, посоветоваться об Андрее. Маме Лида ничего не говорила. Не могла, ведь Андрей ничего не обещал ей.
Она молча страдала, пытаясь читать, что-то заучивать. Лето подходило к концу, и пора было ехать в Харьков, сдавать экзамены в мединститут.
Лида была сильным человеком, глушила свои страдания учебниками, готовилась в институт, сдавала экзамены.
Любовный недуг все же одолел ее, и она недобрала баллов, не была зачислена.
Где-то глубоко в душе Лида была даже рада этому: если за ней приедет Андрей, ее ничто не будет держать, она полетит за ним куда угодно. А учиться можно и заочно, только в другом институте, получить другую профессию, хотя бы в химико-технологическом. Отвезла документы и ее зачислили на заочное отделение.
Все складывалось хорошо, только вот от Андрея все не было вестей.
Он объявился через восемь месяцев после того, как они расстались. Появился, уверенный в том, что Лида все ему простит, не оттолкнет, будет счастлива, что он приехал к ней. И Лида его приняла, у нее снова началась любовная лихорадка, от которой ничего не замечаешь. Мама Лиды пыталась поговорить с дочерью, открыть ей глаза на то, что этот человек жесток, самовлюблен, не любит ее, что с ним загубит свою жизнь. Но разве можно докричаться до глухого и что-то показать слепому? Любовь ослепила и оглушила Лиду, она видела только его, все её мысли, все слова были только о нем.
А он вел себя с ней как хозяин вещи, которую уже не ценит, как к преданной собаке, которую можно обидеть, но она все равно подойдет, только позови...
Андрей быстро уладил все дела по оформлению брака и увез Лиду в Баку, к месту своего назначения.
С первых же дней их семейная жизнь не сложилась. Лида изо всех сил старалась угодить мужу. Она, благодаря маме, хорошо готовила, создала уют в квартире, которую им выделили, но Андрей всегда находил причину быть недовольным, раздражался по любому поводу.
Самый крупный скандал он устроил, когда узнал, что у них будет ребенок, обвинил ее в безответственности и легкомысленности, твердил, что иметь детей — глупо, а тем более на первом году совместной жизни. Он приказал, именно приказал ехать к матери и избавиться от ребенка. Портить свою репутацию там, где жил и работал, не хотел, об аборте стало бы известно в городке. Там ничего не могло быть тайной. Аборты не запрещались, но о нем говорили бы все. Его осудили бы жены сослуживцев, а их мнение имело большее значение в отношениях между офицерами, чем приказы генералов и маршалов.
Лида послушно поехала к матери, в Чугуев, но не пошла к врачу. В этом ее поддержала и мать, просила не брать греха на душу, не убивать невинное дитя.
— Мама, что делать?! Андрей меня бросит! Что я буду делать одна с ребенком? Что мне делать?
— Ничего, Лидушка, переживем. Я еще молодая, вдвоем поднимем дитя, поставим на ноги.
— Но мне нужен Андрей! Я люблю его! Да и ребенку нужен отец.
— Какой он отец?! Вот твой был отец, а этот... Даже слово не подберешь к нему. Не для того я тебя растила, чтобы кто-то издевался над тобой и посылал тебя на преступление. Я хоть и не верю в Бога, но твердо знаю, что аборт — это большое преступление, которое ничем не замолишь. За свою жизнь я не сделала ни одного, и тебе не позволю. Если этот ребенок вам не нужен, оставьте его мне. Будет радость в моей жизни. За какие провинности его будут рвать на куски? Он не виноват, что его зачали. Пусть живет.
И Лида смирилась. Она уже любила тот живой комочек внутри нее, но и Андрея она не хотела терять. Поэтому-то она и не спешила возвращаться к мужу, не отвечала на его письма с приказами вернуться домой, не ходила, когда он вызывал ее к телефону.
Андрей метал громы и молнии. Что случилось с дурочкой? Хоть бы все обошлось и не повлияло на его карьеру. Как она посмела выйти из повиновения? Ведь всегда смотрела на него влюбленными глазами, исполняла все его желания, и вдруг взбунтовалась, не отвечает на письма и звонки! И еще умудрилась забеременеть, когда еще и года не прошло после женитьбы! Он был уверен, что его жизнь изменится через год, и ребенок не входил в его планы.
5
Закончив учебу и получив назначение, Андрей помчался в Киев. Он строил большие планы в отношении Валентины, но, оказалось, что напрасно. Валя вышла замуж за неделю до его приезда за человека, гораздо старше нее и собиралась с ним ехать в Германию. Ее муж был торгпредом в Берлине, мог предоставить ей все прелести жизни, какие с Андреем она никогда не увидит.
Что мог дать ей лейтенант, живущий в закрытом военном городке? Ее воспитали в достатке, в культурной семье высокопоставленного чиновника. Она привыкла к достатку и положению. Всего этого Андрею нужно добиваться годами, и даже поддержка твердой руки ее папы не обеспечит ему хороший оклад, привилегии и авторитет. Валя не хотела тратить молодость на подсчеты доходов и расходов, ущемлять свои желания, заискивать перед начальством мужа. К чему все это, если представилась великолепная партия в виде представительного вдовца, которому срочно требовалось жена, чтобы получить назначение на работу за границей? И любимый папочка устроил «нечаянную» встречу своей дочери с этим человеком. Встреча закончилась для вдовца назначением, а для Валентины — удачным замужеством.
Ну и что из того, что он старше? Это даже лучше — он будет заботиться о ней как о дочери, будет исполнять ее капризы, чтобы удержать возле себя. Как мужчина он еще не стар, ему всего пятьдесят. Дети его первой жены уже взрослые и определены. Разве важна разница в возрасте, если супругов все устраивает? Валентина молода, красива, стройна, имеет педагогическое образование, начитана, умеет поддержать беседу, всегда элегантно и со вкусом одета. А заботы по дому и по кухне может поддерживать и прислуга. Слава Богу, деньги теперь у нее есть.
В глубине души Вале было жаль Андрея. Может, она и любила его? Чуточку. Жаль, что нельзя соединить положение ее мужа с молодостью и красотой Андрея! Ну что ж, каждому свое...
Андрей же тяжело переживал этот удар, никак не мог поверить, что Валя ускользнула от него. Он, красивый, умный, сводивший с ума девчонок, был отвергнут?! Это не укладывалось в его голове. Андрей долго не мог поверить в то, что Валя предпочла ему, молодому и здоровому, какого-то старика. Правда, богатого старика. И теперь Андрею надо лезть из кожи, чтобы пробиться наверх, к «солнышку» самому, без помощи «твердой и теплой руки». Так нарушить его планы! Вот и верь после этого бабам. Все они одинаковые: либо смотрит на тебя собачьими преданными глазами, либо швыряет как ненужную тряпку. Разве можно это принять? Нет!
Но ничего, вот пройдет год, и Валентина приедет. За это время она разочаруется в своем муже и тогда он, Андрей, возьмет свое. Она ему подчинится. Это даже лучше, что так получилось. Когда добьется своего, Валентина станет прямой дорогой «к солнцу», тогда-то уж она сделает для него все...
Да, но как жить сейчас? Казарма ему надоела. Жить в общежитии — некому готовить, убирать, приводить в порядок вещи. Что делать? Ему хочется комфорта — и он его получит. Он привезет сюда Лиду, влюбленную дурочку, и она будет создавать ему комфорт. А когда Валентина опомнится, с помощью ее отца можно будет тихо устроить развод с Лидой, и все решится само собой. Самое главное в этой авантюре — не допускать рождения детей. Это не входило в его планы. Дети ему ни к чему, да и алименты не устроят ни его, ни Валю.
Как быстро Андрей устроил брак с Лидой, так же быстро она оказалась беременной. Ну что за невезение в жизни?! Разве можно столько бед сваливать на одного человека? И как же не роптать после всего этого? Ну, уж нет! Он не позволит родиться этому ребенку, этой помехе, этому камню на его ногах. Пусть дуреха едет к своей мамочке и решает вопрос.
Когда Лида уехала, и перестала отвечать на письма и звонки — Андрей взбесился. Что она задумала? За время, что они прожили вместе, он привык к тому, что его всегда ждала вкусная еда, чистая постель, уютная квартира, всегда была готова к его услугам пусть нелюбимая, но любящая женщина. К сожалению, за эти удобства приходилось платить, и он с трудом пережил три недели, когда Лида уезжала на сессию в Харьков. Правду говорят, что к хорошему привыкаешь быстро, а плохое тяготит. Сейчас ему было плохо. Обед не готов, рубашки грязные, постель давно не застелена. Нужно ее вернуть, пока она ему нужна. А потом он решит, как с ней поступить: наградить или лишить всего и выгнать.
6
Через несколько дней Лида окрепла настолько, что могла часами сидеть на постели, ей разрешили читать. Александр Иванович принес журналы «Работница». Чтение утомляло, начинали болеть глаза, потом голова.
Александр Иванович наблюдал за ней, хвалил за то, что она быстро поправляется, крепнет телом и разумом. Лида больше не задавала ему вопросов. Он решил открыть ей правду. Когда будет уверен, что ей это не повредит, когда приедет ее мать. Его целью было либо исцелить Лиду или окончательно погрузить ее во тьму безумия. Это было жестоко, но необходимо. Ведь если больная узнает правду от посторонних, часто искаженную, бывает еще хуже. От такого стресса появляются всевозможные отклонения: извращенцы, маньяки, убийцы. Как потом с ними поступать? И осудить нельзя, ведь они больны. И для общества они опасны. А то, что делает он, врач, лучший выход из положения. Больной получает стресс, его мозг обретает способность воспринимать окружающий мир как есть, работать как до болезни, либо отключиться совсем. За таких людей можно не беспокоиться: это тихие и послушные люди, которых опекают родственники. И это освобождает места в клинике для более тяжелых несчастных.
Свидание Лиды с матерью было тяжелым. Татьяна Львовна вошла в палату дочери в сопровождении Александра Ивановича и медсестры. За дверями палаты остановились два санитара, огромных и сильных.
Лида сначала удивилась, потом обрадовалась, увидев маму, вскоре заплакала, обнимала маму. Они целовали друг друга после долгой разлуки. Постепенно эмоции стихли, и Александр Иванович приступил к разговору.
— Лида, я хочу поговорить с тобой о важном деле.
— Каком?
— Хочу внести уточнение в твою болезнь, в твое состояние здоровья.
— Я чувствую себя хорошо, ем, сплю. Меня пора выписывать домой. Я волнуюсь за детей. Почему не приходит ко мне Андрей?
— Вот об этом мы и поговорим.
Лида и Татьяна Львовна сидели на кровати, обнявшись. Врач пододвинул поближе к ним стул и сел. Медсестра стояла у столика, положив руку на крышку стерилизатора, где приготовила лекарство на случай нового срыва у Лиды.
— Дело вот в чем. Я хочу рассказать тебе все, что произошло с тобой, и какие последствия это вызвало. Я сказал тебе неправду, что ты упала на улице, ударившись головой, и тебя привезли к нам в больницу. На самом деле все было намного хуже.
Твоя мама рассказала, что твой муж плохо относится к тебе и детям. Это беспокоило тебя, ты нервничала, все переносила в себе. Это дало реакцию и однажды, когда Андрея и Кати, старшей дочки, не было дома, у тебя приключился припадок безумия. Так часто бывает с людьми. Тогда человек творит безумства, но потом успокаивается, все приходит в норму.
А бывает и так, что нервная система и мозг отказываются страдать, приходят в полный разлад и человек не ведает что творит, и может долго оставаться в таком состоянии.
— И это случилось со мной?
— Да.
— И что я сделала?
— Ты сделала большую, непоправимую беду. Взяла топорик для рубки мяса и начала рубить мебель. Машенька, твоя младшая дочь, испугалась, заплакала. Тогда ты переключилась на нее.
— И что?.. — еле выдохнула Лида.
— Ты порубила ее. У нее раны на голове, лице, теле.
— Она жива?!
— Да, жива. Но лучше бы ей было умереть. Она изуродована, у нее нарушена психика, она страдает эпилепсией. Твой муж развелся с тобой, пока ты была здесь, и женился снова. Дети живут с ним, и он не разрешает им даже вспоминать о тебе. Прививает им ненависть к тебе.
Здесь ты находишься уже полтора года. За это время многое изменилось, но тебе удалось вернуться из мира буйных безумств, где тебя держали привязанной к кровати.
Лида молчала, взгляд ее остановился на каком-то пятне на стене, над головой врача. Она вся похолодела, замерла. Врач наклонился к ней, заговорил, но она не отреагировала. Он провел рукой у нее перед глазами: она не моргнула.
— Лидушка, доченька, очнись! Да что же это такое?! Лидушка, деточка моя! За что нам такое наказание?!
Татьяна Львовна ломала руки, заливаясь слезами. Александр Иванович отстранил ее, обнял за плечи Лиду, встряхнул ее. Она не пошевелилась. Он уложил ее в кровать. Как только ее голова коснулась подушки, Лида закрыла глаза. Губы, руки и ноги у нее посинели, глаза провалились. Она изменилась за считанные минуты, постарела еще больше, стала холодной, пульс почти пропал, дыхание замедлилось.
Александр Иванович приложил стетоскоп к ее груди. Где-то там, в глубине ее холодного тела что-то слабо и редко стучало. Это мало походило на работу сердца.
— Сердечное, быстро!
Медсестра вонзила иглу в руку Лиды, медленно ввела большую дозу лекарства. Немного погодя сердце Лиды стало работать лучше, но в сознание она не пришла.
— Не волнуйтесь, Татьяна Львовна. Теперь нужно только ждать. Это лучше, что так случилось. Значит, она поправится. Она выздоровеет. А как она будет жить дальше — во многом зависит и от Вас и от нее самой.
7
Андрей не выдержал первый. Взяв несколько дней отпуска, поехал к теще, чтобы узнать в чем дело. Для него было большой новостью, что Лида взбунтовалась, ослушалась его. Определенно, ему не везло в жизни.
Еще больше он удивился, когда теща объявила, что если он будет настаивать на аборте, то Лида с ним разведется. В другое время его это устроило бы, но не сейчас. Он не хотел оставаться один, без удобств, да и на службе это отразилось бы.
Андрей решил затаиться на время, согласился на ребенка и Лида вернулась с ним в Баку.
Он совсем не замечал ее положения. Беременность протекала тяжело, Лиду постоянно тошнило, у нее кружилась голова, но она стойко переносила все, успевала приготовить обед, прибрать в квартире, сама ходила за покупками. Андрей пользовался ее услугами, но сам никогда и ни в чем ей не помогал.
Перед родами отправил Лиду к матери пожить там, пока ребенок не подрастет.
Свою дочь увидел, когда той исполнилось шесть месяцев, скривился, придирчиво разглядывая маленькое чудо. Увидев, что Катенька — его копия, улыбнулся. Прошло немного времени, и у него проснулись отцовские чувства, он принял девочку. Когда его родители увидели и похвалили ребенка, стал уделять ей внимание, играть с ней, носить на руках.
Спустя два года Лида родила еще одну девочку. Машенька была похожа на тещу, и Андрей все свое внимание отдал старшей дочери.
Лида все терпела. После рождения Маши Андрей один съездил в отпуск в Киев, к родителям. Когда вернулся, Лида почуяла беду.
Прошло четыре года, прежде чем Лида узнала, кто ее разлучница. Случайно увидела своего мужа в городе, куда он ездил, якобы по работе. Рядом с ним шла красивая женщина. Было видно, что они близки друг другу. Как он говорил с ней! Как заглядывал ей в глаза! Как нежно поддерживал под локоток! И как довольна была та женщина!
Он не приехал ночевать домой. Появившись рано утром дома, быстро переоделся в чистую одежду, и ушел в часть. Только поздно вечером, когда дети уже спали, пришел. Лида молчала. Только после того, как Андрей вымылся и поужинал, спросила его о той женщине. Он замер, потом его взгляд стал злым и насмешливым.
— Ты следила за мной? По какому праву?
— Я твоя законная жена, и за тобой не следила. Случайно увидела вас в городе. Ездила за покупками.
— Вот как? Вместо того, чтобы быть с детьми, ты разгуливаешь по городу. Очень хорошо! Да еще следишь за мной. Я тебе этого не позволю!
Он вскочил со стула и стал метаться по комнате, все больше и больше приходя в ярость, все больше и больше обидных слов выплескивая на Лиду. А она сидела и слушала его, опустив голову.
— Ты думала, я тебя любил? Да я всю свою жизнь любил только ту женщину, Валентину. Мы с детства знаем друг друга, вместе выросли. Она меня не дождалась, вышла замуж за человека своего круга, хоть и был он старше ее, я думал, что потерял ее. Но теперь она свободна, ее муж умер. Мы вместе еще с моего отпуска, с самого рождения Машки. Любим друг друга, она приехала ко мне, скучает без меня. А ты? Ты мне никто. Мы должны развестись. Конечно, я могу пострадать в карьере, но ее отец поможет мне. Он хороший человек и имеет кое-какие связи. Да и Валя вращалась в высших кругах. Все уладится быстро и легко.
Хочешь ты или нет, но я разведусь с тобой. Ты вернешься с детьми к своей матери, там места хватит всем. Она уже не молода, скоро умрет и вам достанется ее квартира. А я буду платить алименты. Суд определит сумму. И нечего делать из этого трагедию! Тысячи людей разводятся и ничего, живут, не умирают! Не мы первые, не мы последние. А детей ты хотела сама. Если помнишь — я был всегда против их. Ну ладно, Катюшка, так ты еще и Машку родила! Зачем? Хотела? Вот и получай. Они обе твои. Я тебе их дарю. Будь спокойна, я их никогда не потребую назад.
Он схватил со стола сигареты и спички и выскочил за дверь. Его долго не было. А Лида все сидела в той же позе. Она вся похолодела, в голове не было ни одной мысли. Очнулась только от нового окрика.
— Ты все еще сидишь? Что за человек?! Хоть бы заплакала! Ничему я тебя не научил за семь лет, что промучился с тобой. Но теперь — хватит. Я тоже хочу жить по-человечески. Что я видел с тобой? Ничего, кроме тебя самой и твоих детей. Надоело! Я уйду от тебя прямо сейчас. Буду жить в казарме, пока ты не уедешь к своей матери.
Лида подняла на него глаза. Он застегивал китель. Когда он успел вернуться и одеться?
Хлопнула дверь, прогремели шаги по лестнице, скрипнула входная дверь и все стихло. Все. Это конец. Она чувствовала, что у него появилась женщина, но то, что услышала, не могло быть правдой. Не могло. Он вернется. Погуляет — и вернется.
Голова Лиды отказывалась работать. Тогда будут работать ноги. Они ее всегда выручали. Поднявшись со стула, принялась ходить по комнате, ломая руки, взгляд блуждал по кухне.
В чувство ее привела Машенька. Она заплакала во сне. Значит, нужно посадить ее на горшок. Когда ребенок успокоился и вновь заснул, Лида увидела, что за окном начало светать. Была середина лета, ночи были короткими и душными. В открытое окно спальни вливались запахи цветов, робкие попискивания просыпающихся птиц.
8
После шока, полученного от услышанного, Лида очнулась на четвертые сутки. Она открыла глаза сразу, перевела взгляд на входную дверь.
В палате было тихо и сумеречно, через приоткрытую дверь падал луч света. Заглянул санитар и сразу исчез. Появился Александр Иванович, подсел к кровати, взял Лиду за руку. Она внимательно смотрела на него. Взгляд был осмысленным, в его глубине таилась боль.
— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
— Руки и ноги болят от ремней. Вы снова меня привязали. Где мама?
— Она уехала домой. Ты была без сознания почти четверо суток, она не выдержала бы всего этого, я отправил ее, пообещал сообщать о тебе все. Сейчас развяжу ремни, освобожу тебя. Хочешь, помассажирую, чтобы снять боль?
— Нет. Я ничего не хочу. Я хочу умереть.
— Но как? Не сделаешь же ты это сама, по своей воле? Если сделаешь это успешно, то в какое положение поставишь свою мать? Она что, мало пережила? Мало перестрадала за время твоей болезни? Ты хочешь еще больше ранить ее? Ты думаешь только о себе. Это плохо. Ей будет хоть какое-то облегчение, если она будет видеть тебя здоровой. Ты не подумала, что она уже не молода, страдает стенокардией, у нее повышено давление, плохие сосуды и она не выдержит еще одного горя. А ты уже здорова. Тебе нужно жить, работать, учиться и помогать матери, обеспечить ей внимание и любовь.
— Я не могу жить без детей. Я погубила жизнь своему ребенку. Как я буду жить с этой бедой, с этой виной?
— Тебе придется учиться жить заново. И без детей. Тебе их не отдадут, даже через суд. Из-за твоей болезни вы не добьетесь опекунства, так как мама твоя тоже нездорова. Девочкам хорошо с отцом, они ухожены, присмотрены. Машеньку лечат, восстанавливают лицо.
— Она сильно изуродована?
— Не очень, но шрамы на лице останутся. Хуже всего, что травмирован мозг. Она вполне нормальный ребенок, только часто болит голова и бывают приступы эпилепсии.
— Это можно вылечить?
— Нет.
Лида замолчала. Долго лежала, глядя в потолок, потом медленно поднялась, села на постели, опустив ноги на пол.
— Где моя расческа?
— Тебе сейчас принесут.
— И зеркало.
— Хорошо. Что еще?
— Мыло, полотенце и чистую рубашку. Хочу искупаться.
— Я отведу тебя в душевую, а няня Паша поможет тебе обмыться.
— Нет, я хочу помыться сама. Теперь я все буду делать сама.
— Хорошо.
Врач не хотел перечить человеку, который хотел выздороветь. Он только помогал, чем мог.
Лида долго стояла под душем, чувствуя как с нее смывается грязь прошлой жизни. Она еще не знала, как будет жить дальше. Прежде всего надо выйти из этой страшной больницы, где ее душу леденили вопли людей, потерявших рассудок и метавшихся в бессильной злобе.
Через час она вернулась в палату. Тело было легким и чистым, на душе стало чуточку легче, но боль и горечь вины навсегда поселились в ней, и никакие лекарства, никакой душ не снимут эту тоску.
В палате на тумбочке ее ждала расческа и небольшое зеркало. В палату вошел врач.
— Теперь ты выглядишь лучше.
— Вот только кос моих нет. Да и седая вся, старая.
— Косы пришлось остричь. К тебе невозможно было подойти, причесать тебя.
— Я была агрессивна?
— Да. Поэтому и держали в ремнях.
Лида рассматривала себя в зеркало, расчесывая короткие волосы. Из зеркала на нее смотрело лицо худой, седой старухи. В ней не было ничего от прежней Лиды.
— Как мне жить, доктор? Это не я, это не моя жизнь, не мое тело, не мое лицо, не мой внутренний мир, — ее руки бессильно упали на колени.
— Привыкнешь, найдешь свой стиль, определишься в жизни. Ты поправишься, если будешь хорошо питаться, разгладятся морщины, ведь ты еще молода. Волосы отрастут, их можно подкрасить. Это все поправимо. Вот с сознанием будет труднее, сложнее будет определиться и вернуться в жизнь среди здоровых людей после такой потери, как у тебя. Да, это трудно, но ты должна пройти через это. Такая уж у тебя судьба, и тут ничего не поделаешь. В том, что случилось — не вини себя. Кто виноват, тот еще заплатит за это. Это закон жизни. Так бывает всегда. Сейчас же тебе нужно хорошо есть и спать, ты быстрее наберешься сил и быстрее вернешься к маме.
— Хорошо, доктор, я все буду делать так, как вы говорите. Я постараюсь.
— Вот и договорились. Сейчас тебе принесут поесть.
Он ушел, и через несколько минут ей принесли рагу, свежий огурчик, хлеб и кружку чая. Лида молча съела все до последней крошки, организм стремился жить, требовал пищи. Голова ее отяжелела, она легла на постель, плотно укуталась в одеяло и крепко заснула.
Так началось ее выздоровление.
9
Когда Андрей принял решение соединить свою судьбу с Валентиной, то даже в страшном сне не мог представить, чем для него обернется эта затея.
Он уже видел себя и Валентину вместе. Она всегда радостно встречала его, говорила ласковые слова, и он не замечал, что полностью подчиняется ей, исполняет все ее желания. Если дома для него все делала Лида, то с Валентиной он был рабом, стирал ее белье, и это доставляло ему удовольствие.
Но эта дура вновь помешала ему, сорвала все его планы на счастливую жизнь. Она, видимо, родилась для того, чтобы портить ему все.
После ее срыва он отказался от нее, развелся с ней. Закон был на его стороне. Сначала, когда все случилось, он был в ярости и забрал детей себе, запретив теще появляться в его доме. Машенька была в больнице, и у него теплилась слабая надежда, что она не выживет. А Катюшка не будет помехой.
Валентина была недовольна таким поворотом в судьбе, но все же согласилась выйти замуж за Андрея. Что ею руководило, когда она брала на свои плечи заботу о больном ребенке? Это было ее тайной. А может, в ней что-то проснулось?
Машенька выжила. Она была, в общем-то, нормальным ребенком, если не считать ее приступов, которые могли случиться где угодно и когда угодно. Валентина всегда дежурила у ее постели, когда случались приступы. О чем она думала, глядя на страдания ребенка?
Прошло время, и у Валентины и Андрея родился сын, и Машенька стала первой помощницей в уходе за ребенком Валентины. Первое время она опасалась, что Маша повредит ребенка, но этого не случилось, и родители успокоились. По мере взросления, девочка все больше забот брала на себя. Андрейка-младший рос, Валентина пошла на работу. Их семья переехала в Днепропетровск, к новому месту службы Андрея-старшего. Все у них успокоилось, все вошло в привычную колею. Катюша училась хорошо, держалась отчужденно, иногда проявляла своеволие, но отец ей все прощал. Валентина в их отношения не вмешивалась. У нее был ее сыночек, которого она любила, лелеяла и баловала. Пусть Андрей сам решает все проблемы с дочерьми.
А проблемы у него были. Лида постоянно пыталась встретиться с детьми, но Андрей стоял на своем: ей ни к чему встречаться с девочками, травмировать их, напоминать о себе. Если раньше он ее только терпел, то теперь люто ненавидел.
Она все же сумела поговорить с Катюшкой, подкараулив ее у школы, и ребенок долго тосковал и плакал за матерью, которая была с ними всегда ласкова, любящая.
С Машей Лида так и не встретилась, врач не советовал травмировать ребенка. Их встреча может вызвать у ребенка страшные воспоминания, спровоцирует усиление приступов.
Как ни тяжело ей было, но Лида решила жить, жить ради матери, которая совсем сдала, стала слабой, требовала постоянного ухода. Она привела себя в порядок, отрастила волосы, подкрасила их, скрыв седину, одевалась по моде и строго, устроилась на работу на молочный комбинат в своем родном Чугуеве, восстановилась в институте, который закончила с отличием. Получив диплом инженера, они с матерью переехали жить в Винницу, скрываясь от пересудов соседей и знакомых. Лида постаралась не вспоминать, что было до болезни, жила работой и заботой о матери. Ею интересовались мужчины, но она отказывала всем, в ее сердце не было места никому, кроме тоски по детям. И еще она помнила слова своего доктора, Александра Ивановича, о том, что все виновные в ее трагедии будут наказаны. Она не хотела этого, но ждала и гадала: когда и как?
А наказание приближалось.
Катюшка выросла, работала в металлургическом институте машинисткой, училась на вечернем отделении, вышла замуж и ушла жить к мужу, редко появляясь в семье отца, да и то лишь тогда, когда в ней нуждалась Маша. Отца это задевало, но Катюша всегда была своевольна, любила и жалела Машеньку, Андрейку же она не приняла. Родила сына, потом дочь, стала полновластной хозяйкой, создала дружную семью. Когда отец узнал, что она наладила прочную связь со своей матерью и бабушкой, бывает у них, возит туда своих детей — взбесился, наговорил грубых слов, запретил ей появляться у него перед глазами. Так на этом и порешили.
Для Андрея это был серьезный удар. Он всю жизнь делал все, чтобы дети и Лида не встречались, всю их жизнь прививал им ростки ненависти, но эти ростки не прижились в душах детей. Маша еще не хотела встречи с матерью. Она боялась огорчать отца и Валентину, боялась, что и ее выгонят из дома как сестру, не могла простить матери своей болезни и шрамов на лице.
Школу она не закончила. Учиться ей было тяжело, и после восьмого класса она ушла работать няней в детский сад. За ее трудолюбие и аккуратность персонал детского сада любил ее, сочувствовал, когда ей становилось плохо.
Ее познакомили с молодым, симпатичным пареньком Мишей. Он еще ребенком попал под трамвай, лишился обеих ног, выучился на часовщика. Жил Миша с мамой, в частном доме. Маша всегда отличалась трудолюбием, Миша — слабым здоровьем, мама Миши — тяжелой гипертонией. Машеньку они приняли с радостью: помощница, работница, нянька.
Когда Машенька, оформив брак, ушла к Мише, Валентина ощутила, как ей не хватает ее помощи. При ней все всегда было в порядке, все прибрано, приготовлено, постирано и поглажено, всегда был под присмотром Андрейка. Только шрамы на лице Машеньки всегда заставляли ныть сердце Валентины.
А Маша трудилась со своим часовщиком и его мамой, у них все росло и процветало и в сарае, и на огороде. Она любила возиться с курами и поросятами, изредка помогала отцу продуктами. Получив независимость, она постепенно, с болью, свыкалась с мыслью, что все же необходимо встретиться с матерью. Сестра настаивала на этом, свекровь и муж тоже советовали сделать это.
Отец был недоволен ее решением. Она, в отличии от сестры, не хотела делать из этого тайну, прося его совета. Отец был против их встреч, но предложил ей самой решить этот вопрос. В какой-то миг, когда в его семью пришла новая беда, он вдруг понял, что наказан за то, что сделал когда-то с матерью своих детей, осознал, что всю свою жизнь потратил на то, что рушил жизнь своих девочек своими же руками, гоняясь за любовью, обеспеченностью, карьерой. И вот теперь, когда его жизнь почти прошла, когда ему уже за шестьдесят, когда нет здоровья ни у него, ни у Валентины, его надежда, его любимец Андрейка отравлял каждый день их существования. Для них с Валентиной настали черные дни.
Что делать? Как жить? Как дожить свои дни в спокойствии? На что надеяться?
10
Андрейка рос в любви и ласке. Он был похож на мать, красивый и нежный, высокий как отец. Что еще не хватало этому красивому и умному парню?
С отличием закончил школу, и без труда поступив в институт, стал пропадать в студенческих общежитиях. Отец и мать заметили его склонность к алкоголю, когда он уже вошел во вкус. Вначале они не придавали большого значения его появлению дома в нетрезвом виде. Но однажды им открылась истина, и они ужаснулись: их сын стал хроническим алкоголиком.
В доме стали исчезать вещи, деньги, продукты. Валентина грешила на Катюшку и Машу, устроила скандал. Девочки не стали приходить в гости, а вещи все так же пропадали. И тогда все открылось.
Как могло случиться, что Андрей и Валентина упустили тот момент, когда их сын упал в ужасную пропасть? Чем они «заслужили» то, что их надежда на спокойную старость, их опора, стал поднимать руку на своих родителей? Как уберечься от того, чтобы не лишиться всего, что накопили за долгие годы жизни, что может унести из дома их сын и променять на зелье, отнимающее разум, уничтожающее душу и все человеческое?
Они выгоняли сына из дома. Они зарешетили окна квартиры, чтобы он не смог уносить из нее все, что попадается под руку. Теперь вся их жизнь превратилась в ад.
Вот тогда-то у Андрея и настало просветление, вот тогда-то он понял, что по его вине пережила Лида, за что страдали его девочки.
Связав свою жизнь с Валентиной, он надеялся получить любимую женщину, достаток и карьеру. Женщину он получил в придачу с детьми от нелюбимой. Карьера погибла, когда Лида в порыве безумия порубила топором все связи и надежды на «теплое место» и «твердую руку». Отец Валентины не взял на себя заботу о зяте. Он категорически отказал дочери в поддержке, когда она обратилась к нему за помощью и советом после трагедии. Ее отец, уважающий порядочность в людях, первое свое слово сказал, когда узнал о ее связи с Андреем. Он резко осудил дочь за то, что она разрушает семью. Он не против того, чтобы она вновь создала семью по своему усмотрению, ведь она была обеспечена наследством мужа, но не одобрял действия дочери по отношению к женщине, у которой двое детей-малолеток. Это претило его убеждениям. Он сам вырос без отца, погибшего на фронте, знал, что такое безотцовщина. Но тогда была война. А теперь? Какая нужда сиротить детей? Любовь? Нет, это просто распущенность.
Второе, и последнее, слово отец сказал Валентине, когда она снова пожаловалась на свою судьбу и опять попросила совета: что делать? Ей не хотелось быть в центре событий и нести на своих плечах сей тяжкий груз, но и отвернуться от Андрея в такой ситуации у нее не хватало совести. Отец велел ей идти к Андрею и забыть все, о чем она мечтала. Он считал, что она не имеет права отвернуться от человека, чью семью помогала рушить, что своими руками подставила невинного ребенка под удар топора.
Во всей этой истории он винил только Андрея и свою дочь. С зятем он избегал общений. Только через жену узнавал новости о жизни дочери, с его словами считались, оно не поддавалось обсуждениям и изменениям.
Наследство, полученное Валентиной после смерти первого мужа, улетучивалось. Вещи, мебель выходили из моды, старели. Золото, хрусталь, посуда постепенно ушли из дома с помощью Андрейки. Многое он успел вынести, прежде чем мать и отец заметили. Они слишком любили сына, чтобы увидеть в нем монстра. В их сыне жил зверь, все больше и больше проявлял себя, заставляя крепкое, красивое и сильное тело превращаться в дряблое месиво, заросшее щетиной, смердящее грязью и кишащее паразитами. Этот зверь заставлял их сына пропадать на длительное время, затем приводил домой. Мать плакала, обмывая свое несчастное дитя. Сын отъедался, отсыпался несколько дней. Как бы Андрей и Валентина ни охраняли его, пытаясь помешать безумствам, но зверь всегда побеждал их, уводил Андрейку из дома, заставив прихватить что-нибудь ценное для походов по подвалам и чердакам, в компании таких же бедолаг.
Родители пытались лечить сына от алкоголизма, но ему этого хватало только на три-четыре месяца, затем все возвращалось, только с большей силой. Он стал неуправляемым, более агрессивным.
Вот тогда-то Андрей и понял, что за все его грехи такой тяжкий крест достался его сыну. Ведь всегда за грехи родителей страдают дети, чтобы родители видели результаты своих деяний. Это закон жизни, закон кармы. Грехи должны пережигаться страданиями. А разве могут быть страдания сильнее и больнее, как ни страдания детей? Как ни страдания внуков?
Да, жизнь давала ему шанс, когда он жил с Лидой. Разве она была плохой женой? Нет. Она всегда была готова услужить ему, обожала его, боготворила. Разве она была плохой хозяйкой? Нет. В комнате всегда было чисто и уютно, всегда была готова вкусная еда и красиво сервирован стол. Даже, когда родились дети, он никогда не видел Лиду в халате и тапочках. Она всегда была в полном порядке. Лида и сейчас, после болезни, выглядела очень хорошо, он оценил это, несмотря на ненависть.
Теперь, когда сын изранил ему душу, Андрей переломил себя, пересилил свою ненависть к бывшей жене. За что он ненавидел ее? За то, что любила его?
У него хватило сил признать, что во всем, что случилось с его детьми, виноват он сам. У него опустились руки, пропало желание бороться за сына, видел, что все усилия не дают результатов. Он познал отчаяние и разочарование в жизни, полную душевную пустоту и нежелание жить, ему не давала покоя мысль: что будет с сыном дальше? Может это и плохо, может это и грех, но он желал смерти сыну. Вот тогда он был бы уверен, что его сын не валяется где-то пьяный, не страдает от болезней, холода и голода, не творит безумств, не совершает преступления ради спиртного, не приносит кому-то страдания и горя.
В понятии людей страшно желать смерти своему ребенку. Но это лучшее, что можно выпросить у Бога для своего дитяти: избавить от безумных поступков, освободить от нападок сил тьмы, пробудить погибающую душу для нового возрождения.
Андрей видел: его сын и сам не рад такой жизни, но у него не хватало сил вырваться из замкнутого круга, он перенес приступ «белой горячки», в которой видел куда попал. Ведь «белая горячка» — это тоже проявление второго зрения, открывается ясновидение, но только не в Господнюю Иерархию, а в царство Сатаны. «Прозревшие «бедолаги» видят, что им предстоит пережить, с кем предстоит иметь дело. Многие страдальцы после такого стресса становятся на путь трезвенника, либо окончательно погибают.
Как сложится судьба их сына — Андрей и Валентина не знают. Они знают только одно: им не будет покоя ни днем ни ночью от мысли о судьбе своего сына.
Так стоило ли идти напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем, проявляя упорство ради того, чтобы потом ни дня, ни часа не ведать покоя?