«Александрийская библиотека сгорела. Сгорело всё. Сгорело всё, что могло гореть и всё, что в принципе гореть не могло. Небо затянуло густым и тяжёлым запахом нефти и пепла. Пески и камни догорали. Песни и пляски доиграли. Прервалась Связь Хроноса. И эту Связь надо восстанавливать».
Примерно такую речь услышал Раджабарус, войдя в главный бункер Солнцеподобного Синедриона от богоявленного первым жреца Хуэтноса. Раджабарус благоговейно склонился в низком поклоне, сложив крестом на груди руки, но, не отрывая своего взгляда от богом избранного Хуэтноса. Хуэтнос медленно подошёл к склонённому и возвёл над ним руку ладонью вниз.
- Зиг РА! – резко воскликнул он гортанным голосом.
Все находившиеся в бункере склонили головы и Раджабарус, ясно понял, что с этой минуты он тоже стал богом избранным. Ведь ему предстояла великая Миссия: восстанавливать Связь Времён.
На следующее утро, получив задание и отведав со всеми полагающейся и ему теперь Аброзии, Раджабарус троекратным объятием распрощался с богоизбранными и медленно, и величественно удалился из бункера. Поднимаясь на поверхность, он только слышал за своей спиной, как через каждые сто локтей дороги, песочные реки задвигают обратно на место каменные блоки, преграждающие вход в бункер.
В руках у Раджабаруса была Золотая Пальмовая Ветвь и Печать Хроноса.
Всего за одну Луну всё было приготовлено. Как ни тяжелы были воспоминания и труд, но Стоунхендж был основательно перепланирован и перестроен, а в долине Фараонов было отстроено два новых маяка-пирамиды со сведением своих вершин строго в центр Полярной звезды. В нужной точке было отстроено и Плато Отбытия.
И вот торжественный час отбытия настал. Как только Божественный РА вышел из своей спальни за горизонтом и двинулся в свой очередной Солнцеворот, Раджабарус встал в центре Плато, воздев руки к небу, а вокруг Плато стояли 666 тысяч невольников и вольных граждан своими непрестанными молитвами накапливающие энергию. Божественный РА всё выше и выше поднимался по небосклону, оглядывая свои владения. Жара становилась невыносимой и Раджабарусу эта жара стоила немалых усилий, чтобы не упасть в обморок. Наконец РА поднялся в зенит, и там остановился. Раджабарусу слепило глаза, и он был почти в обморочном состоянии, но последним усилием воли Раджабарус пронзительно закричал в небо Хваление Богу. Бог РА повернулся на этот возглас и медленно пошёл назад. И в тот же миг произошло Отбытие.
- У вас родился мальчик – услышал он вдруг, как только пришёл в чувство и, из последних сил отплёвываясь от обволакивающей его мокроты, жары и пота. На руках была кровь.
«Неужели я поранился при Отбытии» - успел подумать он.
Но тут его снова подхватили чьи-то большие холодные руки и стали обтирать какой-то рогожей. Над головой висел и наблюдал за ним маленький стеклянный РА в середине которого ослепительно ярким огнём горел ещё более маленький магический полумесяц.
«С Прибытием» – сам себе сказал Раджабарус и решил ещё раз пронзительно пропеть Хваление Богу. Но не успел он пропеть Хваление Богу и до середины, как его ткнули лицом в чью-то большую, горячую и округлую, пахнущую персиками и розами, грудь. Ничего не оставалось делать, как укусить этот прервавший его песню, большой розовый сосок, и приниматься восстанавливать силы, после своего полёта по Хроносу.
- Как назвать хотите? – слышал он над собой голос с небес.
- Юрием, в честь Солнца – слышал он над собой счастливый и умиротворённый ответ.
- А фамилию мальчик вашу носить будет?
- Да, фамилия у мальчика будет Бармин.
После этой последней фразы, довольный перелётом и сытый молоком матери Раджабарус заснул.
Как и предполагалось, Раджабарус пролетел над мостом Времени ровно две тысячи полных Солнцеворотов. Одежды на нём не было, но теперь он понял почему. Теперь он понял, почему и перед стартом Хуэтнос, по обычаю древних заставил его проглотить перстень с Печатью Хроноса. Песочные часы тоже работали исправно. Они стояли почему-то на тумбочке рядом с кроватью, но как только представилась возможность, Раджабарус схватил их в свои непривычно крохотные ручонки и уже не выпускал. Время текло ровной, тоненькой песочной струйкой и Раджабарусу вспомнилась Родина с её белёсым, как сахар Нильским песком. Он уже знал, что находится в Гиперборее, в этой далёкой северной стране, населённой варварами, но нисколько не расстроился, потому что знал: с Печатью Хроноса, он мог спокойно путешествовать по странам Мира и по Времени в своих сновидениях. Не удивился Раджабарус и своему новому имени: Юра Бармин. Хотя новое имя и звучало непривычно, но Раджабарус знал:Всё течёт - Всё изменяется.
Не удивительно поэтому, что за две тысячи больших Солнцеворотов так изменилось его имя. Но главное в его имени всё-таки осталось: и его расположенность к Богу РА (юРА), и его духовная сущность (БА), но и ещё его более яркая расположенность, когда РАди Истины, он мог идти против Солнца (бАР).
Незаметно летело время, и уже через двадцать полных Солнцеворотов Раджабарус смог открыто надеть на свой палец перстень с Печатью Хроноса. Он давно привык к своему новому имени, точно также, как привык к новым и порою жутким обрядам гиперборейцев среди которых жил. Он открыто смеялся над своим Крокодилом Судьбы, как над баловнем, в большей, или в меньшей мере опасаясь не его, а лишь того, чтобы ни на секунду не прекращала течь струйка его песочных часов. Он знал, что когда часы лягут набок, время его истечёт, и он должен будет отбыть обратно.
Но Великая Миссия, возложенная на Бармина-Раджабаруса, продвигалась успешно. С помощью Печати Хроноса уже было восстановлено почти всё утраченное при Большом Пожаре, и Юре оставалось только путешествуя по Миру и Времени инспектировать это Всё вновь восстановленное в специальных схронах, которые согласно Судьбе и должны были открываться в нужном месте и в нужном времени. Именно так восстанавливалась Связь Времён. Если Раджабарусу пришлось наводить Мост Времени, через столетия, то Бармину Юрию оставалось следить за сохранностью этого Моста, следя и укрепляя, время от времени, его сваи. Кроме этого необходимо было запастись энергией Солнца для отправления Раджабаруса обратно. Ведь и Солнцеподобный Синедрион с Богоявленным Хуэтносом, и вся великая Эннеада ждали от Богоизбранного Отчёта о проделанной Миссии.
Накопление энергии было одним из самых трудных дел. В вульгарной Гиперборее никаким образом не представлялось возможным собрать в одно место 666 тысяч единомышленников. Да ещё для накопления этой самой энергии. И если через ООН и ЮНЕСКО, Бармину всё же удалось восстановить вершины у маяков-пирамид и даже расчистить Плато отбытия, то со Стоунхенджем дело почти не двигалось с мёртвой точки. Чопорные англичане упёрлись в своей глупости, что Стоунхендж – это солнечная обсерватория, для чего три каменных блока они переставили совсем на другие места, где им быть не предназначалось. И в то же время самую главную у Стоунхенджа каменную линзу, откатив за 100 метров в сторону, нещадно портили, разбивая молотками и продавая отколовшиеся куски на сувениры. Если бы они видели в небе туманного крокодила своей Судьбы, то не поступали бы так опрометчиво. Крокодил висел над ними, закрывая всё Солнце, и всем своим видом пасмурным видом не предрекал англосаксам ничего хорошего. Бармину – Раджабарусу пришлось самому, на свой страх и риск, наняв бригаду рабочих, переставить эти блоки обратно на место. На удивление, англичане ничего и не заметили. Кичась своей образованностью, они, оказывается, гораздо лучше следили за футболом, нежели за своими памятниками.
«Нет, ничего хорошего не светит осквернителям Времени пребывающего в Памяти» - только и подумал Раджабарус.
Время продолжало течь своей маленькой песочной струйкой, солнцевороты следовали один за другим, а Бармин продолжал проверять и оберегать сохранность манускриптов и других свитков времени, что удачно были перенесены печатью времени через 2000 полных солнцеворотов. Хвала господу, подрастал и его сын, названный тоже Юрием, ведь, выполняя Великую Миссию, Бармин не вправе был распоряжаться Провидением, давая имена по своему усмотрению. Только кровожадный Крокодил по-прежнему мешал Юрию насыщаться энергией, закрывая от него Солнце.
Эту энергию Юре приходилось накоплять из различных источников. И к тому же Связь Времён не должна была быть только прямой, но, несомненно она должна была быть и обратной. С некоторым удивлением Юрий Бармин заметил, что в Гиперборее в памяти сохранилось и имя богоявленного Хуэтноса., переводимое как «Производящий всё живое и народ», но как же, ужасался Юрий, это имя претерпело изменения во времени, если оставаясь по-прежнему почитаемым, оно сократилось до своих первых трёх букв и стало являться словом бранным. Где только не упоминалось это трёхбуквенное имя: на домах, на заборах, на скамейках, в книгах, в газетах, на телевидении. Народ же, казалось, не мог разговаривать без ежеминутного восхваления богоявленного Хуэтноса, но в его новом трёхбуквенном звучании.
Большие изменения коснулись и современного Синедриона и богопочитания РА. Солнце по-прежнему почиталось, но почти тайно, в так называемых современных храмах Солнца. Назывались эти храмы на новый лад довольно странно: «РЕ сто РА н». Рецепт приготовления Амброзии гиперборейцы не знали, а, может быть, просто забыли, и поэтому поглощали в больших количествах, вместо божественной Амброзии, лишь очень отдалённо напоминающий этот солнечный напиток «Коньяк». Ещё более странным представлялось Юрию, что после изрядного возлияния и восхваления РА, которое они трансформировали в «Ура» они создавали в РЕстоРАне вместо света полутьму, одним щелчком пальца прерывая течение солнечных электронов и, умерщвляя стеклянные РА. И всё это лишь для того, чтобы перейти к поглощению ещё менее солнцеподобных напитков называемых «Портвейнами». Эти портвейны имели свои номера, но какую связь эти номера имели к портвейнам, было совершенно непонятно.
Народ был переполнен не столько Портвейном, сколько Хаосом и Ненавистью. Их сердца были наполнены не столько кровью, сколько Смутой и Расколом.
И всё это произошло совершенно недавно. Ровно с тех пор, как они наивные решили остановить Время и вести счёт времени сначала, с нулевой отметки.
Некто Христос внёс в их души новое лжеучение, растоптав своими сандалиями и Солнечного РА и всю божественную Эннеаду.
Временем бросались как песком из пригоршни.
Родными богами топили бани, смеясь над их огнём и уходящим из труб дымом.
Незваных гостей привечали как прошенных, а перед прошенными закрывали двери.
И покинул их РА, и покинул их РАзУМ.
Всё что они учили, каждые двадцать лет они забывали и переучивали.
Всё что они строили, каждые тридцать лет, они ломали и перестраивали.
Всё что они взращивали, каждые сорок лет, они сжигали, уничтожали и развевали пеплом.
Они молились разным лжебогам и в разных храмах. Они убивали друг друга из-за своих лжебогов, которые не жили одной семьёй, но каждый выдавал себя за Единственного и Главного. Они несли в народ Хаос и Смуту, порождая войны, беспамятство и болезни. А в небе над ними постоянно висел пасмурный смех Крокодила.
Юрий Бармин продолжал поглощать коньяк за коньяком. Но он старался впитывать в себя не только энергию, накопленную в стеклянной бутыли, но и энергию от рядом сидящих за столиками гиперборейцев.
- Нет, блин, ты только прочухань, как мы вчера лоханулись с этими прости утками – слышал он разговор за соседним столиком.
- Просто офуенно, братан, меня ещё и на резинках обули – отвечал ему рядом сидящий субъект.
- А сколько капусты на хрен спустили, подумал?
- Ё твою мать, вздрючить бы этих лохососок по полной программе?!
- Это мы, что ли лохи? – возмутился первый братан.
- А то кто? – чуть не плакал друг. - Лохи то мы лохи, да дела ещё не плохи!
- А у меня Соска ещё и дозу слямзила.
- Ладно, сегодня им так не пройдёт – утешал его друг – сейчас колёса проглотим и ширнёмся на хазу фуфло гонять, у меня штык стоит.
- Да ну их всех на ХУ – вдруг чего то испугался второй и, громко икнув, неожиданно закончил – я мочилова не хочу, пусть их в сортирах козлы мочат, а вот расхерачить, чтоб раком до Египта шли, это завсегда пожалуйста!
Друзья, как заметил Бармин, что-то быстро проглотили из своих ладоней, засунули бутылку в карман и обнявшись, и покачиваясь, как в ритуальном танце, пошли на выход из РЕстоРАна.
Как заметил Юрий Бармин, почти все без исключения гиперборейцы, и мужчины, и женщины, несмотря на все разногласия и разночтения их религий, и их вероисповедания одинаково продолжали восхвалять богоявленного и «производящего всё живое» - ХУ.
В этот момент Раджабарус понял, что как бы не было тяжело его возвращение обратно, он должен обязательно сообщить в Синедрионе и самому богоявленному Хуэтносу, не только о всех изменениях произошедших в Мире, после последнего Пожара, но и о скором появлении в Мире некоего Иисуса Христа объявившего себя, в своей гордыне, самим Сыном Божьим, для принятия безотлагательных мер по усмирению его гордыни, ради спокойствия Мира и всего Космоса. В своей гордыне этот человек дошёл до самозванства. С помощью искусных трюков заставил уверовать в себя и рассорил между собой страны и народы. Считая себя праведником справедливости, он, тем не менее, стал более всего несправедливым к ним, ищущим справедливости, так как вознёсся над ними. Воистину он разрушал Вавилонскую Башню, возводя из её обломков свои золотые чертоги. Но что стоят все его золотые чертоги, иконостасы и другие вещи, для не имеющего жизни и здоровья? Раджабарус ясно понимал, что ему пора возвращаться домой с представлением Отчёта, так как Мир и Космос могли скатиться со своего высокого места до полного Хаоса и Неуправляемости.
Понимал это и Юрий Бармин. В этом Мире ему уже было делать нечего. Он допил остатки Коньяка, рассчитался с официанткой и, тоже пошёл из храмового полумрака на выход. По дороге домой он всё же зашёл в пивной БАР и выпил ещё две кружки золотистого светлого пива. Пиво было почти, как Египетское и напоминало ему о Родине. К тому же ему было немного приятно, что места, где продавали пиво, назывались в честь его БАРами.
РА отдыхало за своим горизонтом, но Бармин в эту ночь был полон сил и энергии. Ему казалось, что он сам освещает свою дорогу к дому, помогая своим светом всем тем маленьким, разрозненным стеклянным РА сидящим на бетонных столбах и тщётно пытающихся превратить сумрак в день. Он почти подходил к дому, когда услышал за своей спиной неожиданный и неискренний, даже как-то ломающийся сиплый голос.
- Эй, мужик, постой, куда кандыбаешь?
- Домой – ответил Бармин и продолжал двигаться по мало освещённой улице.
- А что у тебя там на пальце светиться?
Бармин понял, что речь идёт о его Печати Хроноса, которой он никак не мог рисковать. Ведь с утерей Печати, Раджабарус никогда не сможет попасть на Родину. Юрий решил ничего не отвечать и, несколько ускорив шаги, свернул с дороги, по направлению к своему дому. В доме горел свет, он уже видел свой дом и понимал, что его ждут дома.
Надо было заканчивать начатое.
В тот же миг, оглушительной силы удар по голове сбил его с ног, и на какое-то время, лишил сознания. С трудом, придя в себя, он в то же время понял, что лежит на дороге и всё его лицо залито кровью. Но не это сейчас было главным. Главным было то, что находящиеся в его брючном кармане песочные часы упали набок. Юрий это понял по головокружительной боли и подступающей, почти смертоносной тошноте. Да, это несомненно его часы лежали на боку. Его время истекло, остановилось, и ему нужно было незамедлительно провернуть на пальце Печать Хроноса для отбытия обратно. Он силился дотянуться рукой до Печати и не мог этого сделать. Сознание теряло его. Но в последний миг он понял, что кто-то наклонившийся над ним уже стаскивает с его пальца перстень. Перстень сидел на пальце плотно, и этот насильник стал проворачивать его, то в одну, то в другую сторону. Наконец Печать Хроноса провернулась.
В тот же момент с ослепительной вспышкой и оглушительным треском, ударила молния, разорвав всё небо на тысячи мелких режущих осколков. И Отбытие Раджабаруса произошло.
На земле осталось лежать только одно обгорелое тело, ещё безусого, но уже жадного до времени гиперборейца.
И наступил следующий день, вслед за холодной ночью и отпылавшим утром.
Божественный и радостный РА восходил на свой небосклон согласно своему Времени и согласно своей Памяти. Взгляд его был ясен как никогда. Он не был смущён увиденным и содеянным. Всё в Мире преходяще.
Божественный РА продолжал свою незыблемую работу, разбрасывая щедрыми горстями из своих рук, на благоухающую и парящую в Космосе Землю, семена РАзУМА.
Записано Юрием, сыном Юрия, РА от РА происходящим, в последнее лето Великой Миссии, 2008 года дурного летоисчисления. Записано, верно, чему свидетельством служит немеркнущий Солнцеподобный РА и Великая Эннеада.
Кто же усомнится в правильности записанного и посмеет к лжесвидетельству, тому ТОТ будет противником.
1.06.2008 года.