Во время войны, и после ее окончания, вплоть до 1953 года, существовала организация под названием «Дальстрой». Это была самостоятельная структура внутри Страны, которая занималась разведкой и добычей золота с применением рабочей силы из числа заключенных. Лагеря и зоны были разбросаны не только по Колымскому краю, но распространялись и на соседнюю Якутию, где размещались «Разведрайоны», и шли поиски и разведка новых месторождений не только золота, но и вольфрама, и олова, а также стратегического сырья в виде ртути, на что был большой спрос в Америке. Она же финансировала эти работы в форме поставок громадного количества просроченной тушенки и хлеба в вакуумной упаковке, ко-торый не портился десятками лет. Кроме всего прочего, на ногах сотен тысяч за-ключенных красовались американские ботинки военного образца, ужасно неудоб-ные и приспособленные под толстый шерстяной носок, а вот под портянку – никак не подходили. Эта обувь вывозилась из Африки и не могла согреть ноги ЗЭКов в лютые морозы на Колыме.
«Дальстрой» формально подчинялся Наркому внутренних дел, но, на самом деле, был самостоятельным органом и отчитывался только перед «Отцом» народов.
Начальник «Дальстроя» имел звание генерал-полковника и имел право за-ключать самостоятельные договора с иностранными государствами на поставку оборудования и продуктов, расплачиваясь золотом в его сыром виде на вес, как в далекие времена на Клондайке.
Главный геолог «Дальстроя» – генерал Цареградский – имел собственный самолет «Дуглас», обладал огромной властью, но, кроме всего прочего, хорошо разбирался в геологии и разработке месторождений.
В Магадане при Геологическом Управлении были организованны курсы коллекторов (это что-то вроде младшего обслуживающего персонала в больнице). В их задачи входило документировать результаты работ, следить за самим произ-водством, а главное – смотреть, чтобы не было хищений.
Одним из таких слушателей курсов оказался Спиридон Решетников – мо-лодой кудрявый человек с чувством юмора, не утерянным в период поселения на Якутской земле за высказывания против СССР в пользу Греции. В быту его так и звали «Греция», а он, в свою очередь, всех девушек чернявого обличия ласково именовал тем же именем.
Время ограничения в правах прошло, но отпускать Спиридона, а в быту Славу, никто не собирался, и отправили его учиться в Магадан на техника-геолога, именуемого тогда коллектором. Название это чем-то напоминало часть канализа-ции, но об этом никто не задумывался. Курсы окончил за три дня, получил соот-ветствующую бумагу с печатью и около месяца ждал попутного самолета в сторо-ну Якутских просторов. И вот, среди пилотов, пронесся слух, что генерал собира-ется посетить новый разведрайон под названием Омчикандя вблизи поселка Эге-Хая, от которого уж рукой было подать до базы родной экспедиции, откуда и был направлен на учебу.
За месяц Слава завел дружбу с пилотами, и те пообещали доставить его в Омчикандинский разведрайон. Но, необходимо было проставиться или, как говорят в наше время, накрыть поляну. На остатки денег, отпущенных на учебу, достал не-сколько бутылок спирта, а на одну из них – выменял громадный кусок свежей оле-нины у местного чукчи.
Сварили оленину быстро, минут за пять, потому что уж очень не терпелось выпить, и вечер перед полетом провели в дружеской беседе, закусывая наполовину сырым мясом оленя.
Только вот человеку, не привыкшему к такому кушанью, желудок напоми-нает об этом каждые два часа, сопровождая очень жидким предметом кухонного гарнитура (стулом). Утром пилоты провели Славу в самолет и укрыли брезентом. Приказали не высовываться, пока генерал не займет место в своем самолете. Нако-нец, винты заработали, по лестничке, изображающей трап, бодро поднялся генерал, снял шинель и прошел в свой отсек. Механик захлопнул дверь, закрыл ее на засов и подмигнул нелегальному пассажиру в знак благополучного взлета. А в этот момент в животе у Решетникова начался целый ураган, который мог спасти только «Эспу-мизан», тогда еще не изобретенный. Единственным спасением был поход в туалет, о чем и было сообщено штурману, посетившему грузовой отсек во время наблюде-ния за какими-то приборами. Увидев зеленую физиономию молодого человека, тот понял переживания Славы и указал на середину отсека, сообщив о том, что там на-ходится туалет. Мелкими шагами, стараясь не поднимать высоко колени, крепко сжав ягодицы, отдыхая через каждые два шажка и утирая пот, струившийся со лба, добрел до ниши, закрытой занавеской. Перед входом расстегнул брезентовые шта-ны, уцепился большими пальцами обеих рук за резинку трусов и, резко опустив их, шагнул в нишу. Резкое приседание и долгожданное облегчение. Осмотрелся по сторонам и увидел на вешалке шинель генерала. Отодвинул пальцем занавеску и прямо перед собой, на противоположной стене, увидел надпись, сделанную печат-ными буквами: «ТУАЛЕТ».
Забился в угол и, когда самолет приземлился, и механик открыл дверь, от-толкнул того и бросился рысью по летной площадке, а за ним с монтировкой гнался штурман. Но, молодость победила. Жизнь была спасена.
Омчикандя
Так назывался разведрайон, где работали заключенные, охраняемые верту-хаями, а начальником над всеми был мордастый военный в непонятном звании, и назывался он – начальник Разведрайона. Дальше лететь Слава не рискнул и, спря-тавшись в бараке, где дробились пробы, переждал опасное время и предстал перед руководителем прииска с бумагой, снабженной печатью, о своих полномочиях в должности геолога. Поскольку вакансий было много, а претендентов – мало, при-казом был зачислен старшим коллектором и поставлен на довольствие.
В контору по рации сообщили, что Решетников Спиридон приступил к ра-боте, чему в отделе кадров только порадовались, уже зная про происшествие в са-молете Генерала.
Так началась карьера Славы Решетникова – техника, геолога, начальника поискового отряда.
Высокий, кудрявый, с пронзительными голубыми глазами, он мог бы в один миг стать героем голливудских фильмов, но ограничился скромным своим предназначением на Якутской земле. Все к нему относились доброжелательно, на-чиная от заключенных и их охранников, до самого начальника Разведрайона. Уча-стки находились на площади, равной одной Бельгии, поэтому начальство подолгу выезжало на отдаленные площади и возлагало обязанности старшего на Спиридо-на, правда, без права подписи и вынесения каких-либо решений. Так, старший и все…
Через несколько месяцев начальство отбыло в Якутск и привезло оттуда существо женского рода. Эта миловидная, уже не очень молодая женщина, в со-провождении двух вохровцев, которые доставили багаж дамы, взошла по ступень-кам в вагончик, предназначенный для ее проживания и, глубоко вздохнув, оглядела окрестности. Взор ее невольно остановился на голубоглазом красавце, но тут же, в целях конспирации, устремился к небесам и пролетающим уткам. Это была спут-ница жизни, да еще по совместительству, и жена начальника. Какое-то смутное волнение охватило молодого человека, который уже около года не знал ласки су-щества противоположного пола, но эти волнения быстро исчезли после того, как к вагончику привели громадную овчарку, которой приказали: «Охраняй!» и указали на даму. Собака облизнулась, показала громадную пасть и улеглась перед входом, обнажая белые крепкие зубы при приближении любого существа. Кормил ее один раз в день вертухай из громадной кастрюли, содержимое которой за несколько се-кунд исчезало в утробе зверя.
Муж начал частенько уезжать на дальние участки, ожидая высокой Комис-сии из Магадана, а Спиридон все ближе и ближе подбирался к вагончику. Они пе-ремигивались с женщиной, которая выходила к дверям в декольтированном платье, сжимала руки на груди, прикусывала нижнюю губу и с замиранием давала понять, насколько она переполнена внутренней страстью. Собака мужчину ближе 50 мет-ров не подпускала, щетиня загривок, готовая перекусить горло, посягнувшему на охраняемый объект. Впрочем, женщину из поля зрения тоже не теряла и ходила за ней по пятам, грозно рыча и оглядывая окрестности. В общем, обстановка станови-лась критической. Оба уже были готовы броситься в страстные объятия друг к дру-гу, но еще не готовы были быть съеденными собакой, специально натасканной на людей. План созрел. Нужно было его осуществить, пока муж не вернулся из ко-мандировки.
На попутном тракторе доехал Слава до ближайшего стойбища, километрах в ста от прииска, где за бутылку огненной воды взял в аренду собачку с течкой. Привез сучку к поселку, привязал ее к дереву и отбыл в сторону домика своей же-ланной. Кобель долго нюхал воздух, лежа под вагончиком, потом встал на ноги и помчался в нужном направлении, забыв о своих сторожевых обязанностях. А в это время Слава ворвался в вагончик, и тот еще долго раскачивался на раздолбанных рессорах в такт любовному воркованию молодых сердец.
Через пару дней сучку отправили восвояси, вернулся к охране пес с помут-ненным взглядом, а муж, вернувшись из командировки, молча, собрал вещи своей супруги и отправил ее обратно в родной город Якутск.
Спиридона вскоре тоже откомандировали во вновь организованную Янскую Геологоразведочную экспедицию, где он прослужил около тридцати лет, но эти истории всегда вспоминал с теплотой, от которой его голубые глаза становились бледно-серыми и наполнялись прозрачными слезинками.
Строганина
Самым главным атрибутом на любом празднике была строганина. Без нее любое торжество – не праздник. Нельма, омуль, чир, в крайнем случае, баранатка обдирались от шкуры и строгались острым ножом, уперев голову рыбины в живот.
Тонкая стружка макалась в соус из томатной пасты, соли и жгучего перца и являлась лучшей закуской к спирту, а к водке тем более. Близилось восьмое марта, а на строганину рыбы в поселке не нашлось. Пришлось снаряжать экспедицию на вертолете в ближайший населенный пункт под именем «Казачье».
Там имелись громадные ледники, где хранился улов, сдаваемый в рамках потребкооперации якутами, мелкими рыболовецкими бригадами и браконьерами всех мастей. Прилетели в поселок, но никого из живых людей не обнаружили, а на дверях висели амбарные замки. Вскрывать их не решились, опасаясь больших сро-ков, погоревали немного и вылетели дальше на Север, где на озерах должны были рыбачить заготовители.
Покружились над озерами, присели на площадку, где среди тысяч пустых бочек обнаружили нужное горючее, заправились и улетели искать рыбу дальше на Север.
Полторы тысячи километров отделяли нас от родного поселка Батагай, а ведь еще немного, и мы сможем посетить места, где еще летом вели геологические изыскания и добывали пропитание, а в местном поселке под названием Тумат име-ли друзей из числа местного населения.
Приземлились в аэропорту местного значения без названия, который осу-ществлял диспетчерское сопровождение самолетам гражданского и военного пред-назначения, пролетающим вдоль побережья Северного Ледовитого Океана. Далее на Север находилась пограничная зона, куда влет без разрешения был запрещен, а, поскольку, такового не имелось, диспетчеры предупредили, что, в случае наруше-ния воздушного пространства, запросто можем быть сбитыми службами одной единственной погранзаставы, где численность персонала равнялась двенадцати во-еннослужащим, но имеющей громадные радары и самонаводящиеся ракеты ближ-ней дальности. Работая в летние месяцы в этих районах, хорошо знали быт и по-вадки дежурных, которые от безысходности постоянно находились в состоянии ал-когольного опьянения и могли спокойно выпустить снаряд даже по стае проле-тающих на юг гусей, приняв их за большой самолет.
Решили не рисковать и переночевать в единственной гостинице, где обитали вертолетчики полярной авиации, высыпаясь между полетами.
К утру выяснилось, что погода резко ухудшилась, видимость – ноль, полеты запрещены. Умолили диспетчеров дать разрешение на взлет, чтобы с воздуха дать метеосводку и прогноз. Благополучно отбыли в противоположном направлении. Спиртные запасы, принесенные для обмена на рыбу, сокращались удивительно быстро, поэтому летели почти без остановок до Казачьего. Там удалось найти пьяного сторожа и, опохмелив его, поставить перед ним задачу достать нам пару мешков нельмы или чира на строганину. Сторож согласно кивнул, указал место, куда надо было поставить спиртное, и отправился в недра ледника, откуда вытащил два замызганных мешка, из которых торчали хвосты рыбин.
Согласно кивнули и двинулись в сторону Батагая. Понимая, что скоро предстоит дележка рыбы между друзьями, начальниками и вертолетчиками, реши-ли сразу отложить один экземпляр побольше и пожирнее для себя.
С трудом разрезали сыромятную завязку на промерзшем мешке и извлекли самую большую и толстую рыбину, покрытую снежной крупой и изморозью, а ос-тальное приготовили под раздачу.
Долетели до порта, где нас ожидали страждущие встретить восьмое марта с заветной строганиной. Рыба разошлась быстро, и мы со Славой отправились домой, предвкушая радость близких от такого подарка. По дороге рыбина начала по-немногу оттаивать, и сквозь иней проступили незнакомые черты явно не благород-ной белорыбицы. А оказались эти существа громадными щуками, которые заготав-ливались на корм собакам. Так, наш трехдневный полет оказался напрасным, а кроме того, нажили мы себе еще врагов из числа бывших друзей.