Хруст французской булки. Батона этого длинного. Хрустит хорошо. И ноги болят, пешком, на какой – то там уровень Эйфелевой башни. Мы, бедные украинские студенты, экономим на всем. Вместо подъемника – созерцания красот древних отреставрированных ступенек, толпы людей, орущие дети, которых завели туда поздней ночью, и которым это ни капельки не интересно. В лицо – парижский ветер, под ногами – блестящий город. Люблю я этих безмозглых романтических барышень, которые грезят о первом поцелуе на Елисейских полях, запивая чувство любви шампанским по сто евро из изысканных пластиковых стаканчиков. Ссори, из хрустальных бокалов, из того самого хрусталя, как и туфелька у Золушки. Все мы Золушки, и принцы наши везут нас в Париж, сильные и смелые, с плечами по два метра, и ростом тоже под два метра. Не многословные. Мужественные. Убивающие одним взглядом стальных глаз. И становятся они на одно колено на Монмартре, перед всей этой многонациональной шумной толпой, и вынимают колечко – сердечко, и вот – ура, ура, художник рисует твой портрет, голуби взлетают в небо, башня загорается диодами, а там – я люблю тебя. Слезы от переполняющих чувств, звонок маме – роуминг и деньги ничего не значат – все, теперь ты превратилась из Золушки в принцессу. С большой буквы. В Принцессу.
В Луи Виттоне продавцы тащат коробки с обувью, эти затасканные буковки мельтешат перед глазами. Отель. Хилтон, или чего получше.
И я была в Париже. Да много кто был в Париже, и закатывая глаза рассказывал, что ах и ох, такой город, такой город, вот какой город! И ничего страшного, что бомжи там на каждом углу, и воруют кошельки частенько, и эти приставучие афрофранцузы продают маленькие косые копии знаменитого строения, и не купить не то, что не возможно, а просто живыми не выпустят, если не купишь. Да что вы, что вы, это же местный колорит, да что вы, что вы, такого же нет ни в одном другом городе мира. А этот запах свежей выпечки….о…о….о….Может, у меня проблемы с нюховыми рецепторами, но ничего я не почувствовала. Вонь была какая – то. И вроде бы, от тех самых бомжей.
Запомнилось мне Мартини за шестьдесят евро, да, запомнилось. Вроде бы я и не платила, но грусть была. Сумасшедшая цена, не здоровая. И отсутствие пафосности тоже. Понравилось. Все ведь врут, что по бутиковой зоне гуляют сплошные звезды да красотки элегантные. Туристов и туристических автобусов всегда много, а где Катрин Денев? А парнишка этот, что в Мечтателях снимался? Может, я ради него в Париж и приехала.
Побывала в Париже, и не умерла, но и умирать не расхотелось. Бывает, не впечатляет город. И событие – вроде долгожданное, вроде вот оно, след тебе в сердце должно оставить, огромный след – а нет, словно в соседний город в базарный день съездила. Нотр – дам – де – Пари в пух и прах проигрывает величию Кельнского собора. Но вроде желание, что я загадывала там, сбывается. Если я не путаюсь с желанием, конечно.
Париж…Париж, Париж, о тебе так много и так восхищенно говорят, а ты подводишь как – то. Хотя, может, туда действительно надо ехать с принцем и пить шампанское из хрустальных бокалов. Да я с принцем и на набережной своего города могу , если не заберут в милицию. И если он действительно Принц.