Самая неудачная во всей книге. Помогите советами и переработкой текста кому не жалко.
ПОСЛЕДНИЙ
Я поверил. Первый раз в жизни я по-настоящему поверил, не требуя ни подтверждения, ни доказательств. Что теперь будет? Не знаю. Страшно признаться себе, что я не могу даже представить, что теперь произойдет. Арзаракс. Последний из древних повелителей мрака. Первый глава ордена Соланеанцев, ордена, который он предал, почти сравнял с землей и стер в пыль. Соланеанцы… Когда-то герои, самые совершенные воины всех времен и народов, практически непобедимые, абсолютно бесстрашные, непоколебимые перед лицом страдания и боли. Соланеанцы. Как много и как мало. Одно слово, слово ставшее легендой, мифом, почти сказкой... Слово, скрытое за завесой веков, уносящее на тысячелетия в прошлое, в эту самую башню.
Меня тогда там не было. Меня вообще еще не было. Но память осталась. Я медленно поднялся с пола, и взял свечу. Подойдя к стене библиотеки, стер пыль и паутину с висящей на ней картины. Она была относительно небольшой, чуть больше зеркала в моей спальне. Написанная почти тысячу лет назад, изрядно выцветшая и облупившаяся за прошедшие века, она изображала чуть ли не самое знаменательное событие за всю историю мира людей. Создание Пламенного Круга. Вот, слева Орантаз, прозванный Пламенной Душой, жизнью заплативший за воплощение своей мечты. Напротив Арзаракс, тогда еще молодой и амбициозный воин. Посередине и как бы в тени человек в капюшоне. Его имени история не сохранила. Говорят, что даже современникам оно было неведомым. Пламенный круг, созданный из лучших и достойнейших сынов человеческого рода. Маги, главой которых тогда был Орантаз, воины, создавшие братство Соланеанцев, и Совет Тени, о котором и тогда мало кто знал, а сейчас не осталось никого, кто бы помнил.
Двигаясь вдоль стены, я стирал пыль с картин. Вот на этой, чуть побольше, изображен Орантаз, заканчивающий работу над Амулетами, чудом, которое ни до него, ни после повторить не смог никто. Амулеты были почти совершенными, наделяя своих носителей невероятно долгой жизнью, придавая мощь и силу, реакцию и скорость, позволяя им контролировать свое тело, замедлять скорость биения сердца, быстрее заживлять раны, не чувствовать ни боли ни страха. Орантаз вложил в них собственную душу, и сгорел, словно свеча, уносясь в небеса столбом чистого пламени. Соланеанцы, носящие амулеты стали одновременно нашими проводниками и воротами в мир, каналом силы. Воины, всегда находились в эпицентре боя, в местах сосредоточения наивысшей силы, перед которыми силы стихий - просто игрушки для маленьких детей. Сила жизни. Самопожертвование и боль, страх и смерть, первобытный ужас и безрассудная храбрость, все это можно уловить, собрать, накопить, использовать.
Говорят, что первый маг, прибегнувший к ней, что бы разжечь свечу, с непривычки сжег пол крыла фиолетовой башни. Фолианты заполнялись все новыми и новыми заклинаниями, все более могучими и смертоносными, просто необоримыми, фантастически сложными, головоломно трудными, требовавшими потоков мощи.
Шли столетия, а нам было все мало и мало. Больше не было с кем сражаться. Соланеанцы почти не знали поражений. Они подчинили дикие северные племена, в пыль стерли мятежные баронства. Говорят, что каждый соланеанец стоил маленькой армии. Это единственный слух, который молва не преувеличила ни на грам. Когда закончились войны, сила потекла медленнее, ее не хватало, мы испытывали почти нечеловеческую жажду. В безумной гонке, мы натравили людей на Раллов, живших в лесах, мы твердили, что нелюди не заслуживают жизни, что все наши проблемы из-за них, что уничтожив их, мы сразу заживем почти в раю. А сами, закрывшись в подземных лабораториях и высоких башнях, упивались мощью, лившейся через амулеты, покупали силу ценой крови собственного народа. Мы жаждали этой силы, почти физически ощущали вечный, нескончаемый голод, голод, утолить который может только сила.
Тогда именно я был главой совета, именно мне принадлежали эти идеи, я готов был сделать все во имя познания, все ради славы и власти. Тогда мне казалось, что именно познание было на первом месте, сейчас же я понимаю, что всегда жаждал только власти, власти и еще раз власти. Мальчишка из простой семьи, выбившийся в люди благодаря феноменальным способностям. Я ошибся. Впервые за всю мою жизнь ошибка стоила мне так дорого. Нет, я не раскаиваюсь в том, что сделал, я лишь жалею, что не действовал тоньше, жалею, что они слишком рано поняли, кто стоит за всем этим, кто дергает за ниточки из темноты.
Соланеанцы, которые прежде поставляли нам силу, обманутые и озлобленные, развернулись против нас. Они подняли народ, армия, которая еще вчера штурмовала последние бастионы Раллов, ударила по нашим башням. Смешно. Даже умирая, они придавали нам сил. Помню как уже еле стоя на ногах, я метал заклятье за заклятьем. Могущественная и смертоносная магия, убивая десятки людей, поглощалась амулетами, придавала мне сил, давала возможность ударить еще раз. Соланеанцы погибли один за другим, остался только один, именно тот, что заключен сейчас в нашей подземной темнице.
Их армии распались. Мы торжествовали победу, не замечая что натворили, не замечая, что накопленные океаны силы не бездонны, не видя, что у нас нет ни одного нового адепта, что люди отвернулись от нас. Настал час упадка. Один за другим мы гибли. Без силы амулетов нам нечем было продлить жизнь. Мы старели на глазах, казалось что годы ускорили свое течение, за несколько месяцев маги, выглядевшие на тридцать-сорок лет, превращались в древних и немощных старцев. Да мало кто и дожил до старости. Большинство умерло почти сразу, не в силах перенести отсутствия мощи, которая стала для них наркотиком, они истаивали, как облачко дыма, вырвавшееся в окно из прокуренной комнаты. Остался только я.
Один. Уже несколько столетий один. Последний оставшийся амулет все еще работал, хоть поток и обмелел, подобно летнему ручейку. Последний. Что я теперь могу сделать? Как остановить Арзаракса? Ничего. Или все-таки могу? Могу. Я не могу снять сдерживающие Его оковы, это мне не под силу. В безумной ярости мы привязали это заклинание к собственным жизням. Я последний.
***
Медленно бредя к выходу из башни, старик взял со стены кинжал. Тяжелые дубовые ворота, выдержавшие в свое время не один таран, разлетелись от одного жеста властной руки. Луч солнца скользнул по выцветшей робе. С губ сорвалось только два слова: «Как Орантаз». Кинжал прошел немного ниже сердца, перерезав аорту.
Умирая, маг смотрел на голубое небо с несколькими молочно белыми облаками. В голове пронеслась мысль о том, как же прекрасен мир, о том, что ни один маг не сможет создать ничего прекраснее солнца, выходящего из-за облачка на светлом голубом небе. Умирающие губы с трудом прошептали: «Я ни о чем не жалею, ни о чем». Прохладный ветерок овевал лицо, растрепывая волосы. Маленькая пушинка с одуванчика опустилась на бороду, дернулась несколько раз, а спустя миг замерла навсегда.