-Ну, что?
-Не знаю.
-Что ты сидишь?
-Не знаю.
-Ты все так же слушаешь глупые песни и читаешь глупые книжки? Ну, не молчи. Что ты молчишь? Посмотри на меня.
-Я не хочу. Я устала. Я хочу умереть.
-Бред.
-Я устала.
-Это все твои книжки.
-Я хочу умереть.
-Зачем ты это говоришь?
-У меня нет друзей.
-У тебя есть я.
-Я даже не знаю где ты. И кто ты.
-Я это я.
-Мне от этого не легче.
-Я не знаю, что сказать. По-моему это все один большой бред. Тебе пора лечиться. Да, да, да. Пора.
-Наверное.
-Наверное?
-Это все из-за тебя. У других все нормально.
-Другие не знают, что такое жизнь. Не знают, что такое боль, что такое любовь.
-Я тоже не знаю, что такое любовь. Я только знаю, что такое боль. Моя жизнь одна сплошная боль. Я тебя не слышу. Ты замолчала? Не исчезай. Мне вот всегда было интересно кто ты, откуда. Может ты Ангел-Хранитель, а потом понимала, нет. Я попадала из-за тебя в такие ситуации, которые Ангел не допустил бы. Эти твои «ну, давай, сделай, сделай!», «ага, слабачка! докажи», «что не можешь?» меня просто выводили. И зачем ты меняешь свой голос, то ты она, то он.
-Так легче.
- Иногда мне хотелось избавиться от тебя. Понимаешь?
-Назад пути нет.
-Мне плохо. Мне нужна помощь
-Попроси ее. Мне кажется, сейчас люди стали больше молчать. Многие думают, что им никто не поможет. Но вокруг много добрых людей. Хотя бы ты.
-Я плохой человек. Эта якобы доброта… Она меня так бесит. Мне надоело помогать людям, слушать их нытье, прощать по двадцать раз. Они пользовались мной.
-Ты сейчас другая. Ты довольна?
-Я хочу исчезнуть.
-Ты сидишь в этой комнате пятый день. Сколько можно?
-В моей жизни пустота.
-Ты сама ее себе навязываешь. Это и есть проблема людей. Зачем вы это делаете? Вокруг столько всего интересного. Зачем вы ищите пустоту? Чтобы потом поплакаться и сказать какая у вас ужасная жизнь, а вот у того человека все прекрасно. Зачем?
-Мне всего лишь нужен человек. Рядом. Кто-то рядом.
-Да тут их миллиарды.
-Не все так просто. Я устала.
-Ладно. Но пока есть я.
-Я даже не знаю кто ты.
-Мне жаль. Опять молчишь. Ну не молчи же. Хватит смотреть в пол. Ты сама знаешь, стоит только захотеть.
-Я трачу время зря. Я прожигаю чужие деньги и свою жизнь. Мнимую жизнь! Это горькое существование.
-Это ты сама придумала. Это твои слова.
-Посмотри вокруг, все горит.
-Хватит.
-Мои родители ругаются. А мне как будто не двадцать, а двенадцать и я прячусь под одеялом, умоляя кого-то, чтобы это все прекратилось. Я глупая. Я ничего не умею. Я ненавижу себя. Зачем я живу? В моей жизни нет смысла.
-Есть я. Ну, хватит плакать.
-Ты издеваешься? Я не плачу уже месяца два. Я не могу. Я хочу, но не могу. Не получается.
-Не жалей себя.
-Я не жалею. Я просто хочу, чтобы эти глупые слезы выкатились из моих глаз.
-Мне жаль.
-Моя жизнь это идиотская пустыня. Я ненавижу это все.
-Ну, хватит. Я могу уйти.
-Ты уже ушла.
-Мне жаль.
-Моя, моя, мне, я! Почему я такая эгоистка?
-Все такие.
-Я хочу, чтобы ты ушла.
-Если я уйду, у тебя никого не останется и тогда ты точно сойдешь с ума, и потом умрешь.
-Ты меня не слушала?
-Я не могу уйти.
-УХОДИ!
-Ты сойдешь с ума сидя в этой комнате. Ты сойдешь с ума без меня… Ладно, прости. Ты меня больше никогда не услышишь. Пока.
Запах кофе. Если идти по коридору, то в конце можно увидеть тусклый свет. На стеллажах множество книг. Кажется, дед хотел сделать библиотеку. Ну что ж, у него это получилось. Холодный воздух попадает в легкие, и ты чувствуешь, как он потихоньку замораживает все внутри. Вот тут детство. Веселые детские песенки, мороженое и песочница. Как просто. Кто-то разложил жизнь по полочкам. Не удивлюсь, если это был дед, он любил, чтобы все было в порядке. У всего есть свое место. Запах кофе усилился. И вдруг поток воздуха снес ее. Как будто огромная волна. И нет ничего. Какая милая. Как в детстве. Белое платье и в руках эти белые цветы. А сейчас нет ничего.
Если заглянуть в гостиную, можно увидеть огромный круглый стол. Кто-то не придает значения столу в доме. Но большой стол это очень важно. Это очень важно. Вот тут смеется бабушка. Вот тут ее пироги. Ммм... Как же вкусно она готовила.
-Я скучаю. Я СКУЧАЮ. Зачем ты это сделала?
Воздух ударил по легким с новой силой. Все плыло. Она парила. Вот как это значит.
Она вспомнила бабушку и еще раз произнесла «Я скучаю».
А может этот голос бабушки? Нет, нет. Голос появился раньше, а бабушка умерла потом.
Внезапно появилась какая-то легкость в этом парении. Вот тут кухня. Тут нет запаха кофе, а лишь запах жареной картошки и лука. Но он приятный. Чей-то смех и блюдо из детства на столе – жареная картошка и чай с сахаром.
«Боже, как же давно я не пила чай с сахаром» - подумала она.
Все уходило, ускользало. Старый двор, старый подъезд, парк. Это так не справедливо что-то терять. Самое ценное, самое родное. Почему никто не придумал шкатулку для детских воспоминаний. Захотел, достал их и очутился в них. Хотя память хранит их, но память не вечна, а шкатулку можно сохранить. Запах кофе окончательно исчез, на его место пришел запах чая с сахаром. Чая с сахаром. С сахаром.
Вдруг появилось желание жить. Она начала барахтаться как будто в воде. Пыталась заглотнуть побольше воздуха, как будто она тонула. Что-то тянуло вниз. Картинка стала смазываться, звуки и свет пропадать. Она пыталась выбраться из этой воздушной воронки. Быстрей, иначе можно не успеть.
«Как же я хочу чай с сахаром, если уж и умирать, то после чая с сахаром. Как же я его хочу. Не хочу умирать».
Она барахталась. Внезапно все прекратилось. Она опять лежала на своей кровати в своей пустой комнате. Солнечный свет проникал в комнату и освещал угол, где лежали книги деда. Она посмотрела туда и попыталась вздохнуть. Дышать было тяжело, будто бы каменная плита лежала на груди. Она медленно встала с кровати и отдышалась. Встать было еще тяжелее. Но у нее получилось. Она тихонько побрела на кухню по коридору. Было слышно пение птиц. На кухне было прохладно, но это было приятно. Она включила чайник, взяла пакетика черного чая и сахарницу. Когда вода в чайнике закипела, она налила кипяток в кружку, добавила холодной воды и положила две ложки сахара, и размешала. Она аккуратно сделала глоток.
-Как же это вкусно.
-Я же говорил.
-Я рада, что ты вернулся.