Питание каждого человека состоит из двух различных по форме и содержанию компонентов. Первое – это еда, которую надо жевать и, выделяя желудочный сок, превращать в какую-то массу, которая в свою очередь частично всасывается в желудок, а остальная часть – не принимается организмом и выбрасывается в утиль. Вторая составляющая полноценного питания – это питье. Без него никуда. Без еды человек может жить 50-60 дней, а без воды и других напитков – дней 5-6. Поэтому, при употреблении пищевых продуктов, не надо забывать о жидкостях, таких как: суп, борщ и так далее; соки, вода, вино, водка, чай, кофе, с которыми организм не выдерживает длительного расставания.
Первые воспоминания о пище, как таковой, у меня остались с двух-трехлетнего возраста. Думаю, что моя мама, вывезенная из блокадного Ленинграда и родившая недоношенного ребенка где-то на полустанке между Астраханью и Ростовом-на-Дону, не могла кормить меня грудью. Так что запаха материнского молока я не помню.
В два года я оказался в Калининской области, где проживала моя бабушка со своим мужем – Александром Петровичем Петровым, по прозвищу «Ус».
В послевоенные годы матушку мою, как блокадницу и не способную к физическому труду, назначили бригадиром и учетчицей в колхоз. Я оставался дома в избе с утра и до позднего вечера со своей четырехлетней двоюродной сестрой на русской печке, без доступа на землю. Нам оставляли еду. В крынке была вода, а в марле, подвешенной к потолку, висел кулек с гречневой кашей, который мы обсасывали при приступах голода. Вначале надо было набрать воды в рот, а затем, смочив марлю с гречневой кашей, высасывать питательную жидкость. Вечером нам доставалось немного мятой картошки с каким-то жиром, после чего, в течение всего следующего дня, мучил понос. «Ходили» в один угол русской печки, где все запахи улетучивались, все высыхало и не приносило родителям хлопот. Вкус этого первого деликатеса – в лице гречневой каши с водой – на всю жизнь остался в моей памяти. Всю последующую жизнь, я с удовольствием поедал гречку с водой, с тушенкой, с маслом, с солидолом, особенно, в голодные времена странствий с геологическими партиями на Крайнем Севере.
Следующий этап воспоминаний о еде связан с городом Калинин, куда после деревенской жизни, мы выехали на жительство.
Отец мой был назначен директором педагогического института, а мать, дабы повысить свой культурный уровень, поступила туда же студенткой на факультет иностранных языков. Проживали мы в общежитии. Я оставался под присмотром многочисленных студенток, которые с удовольствием присматривали за мной и за собой, взамен посещения лекций.
Два раза в день ходили в столовую, где я кушал гороховый суп, котлету из хлеба с добавлением запаха мяса и обильной подливой. До сих пор, проходя мимо школьных столовых, я улавливаю запах этой подливы и мечтаю об этой дивной еде моего детства.
Дальнейшая моя жизнь протекала в городе Ставрополе, куда мы переехали перед моим поступлением в школу. Времена уже были не слишком голодные, да и места – более хлебные. Начало 50-х годов – хлеб без ограничения, продукты в достатке (так мне казалось).
Мать покупала на рынке кусочек мяса. Из косточки варила суп, а мясо, с обилием хлеба и отрубей, превращала в замечательные котлеты, поджаренные на смальце, душистые и сочные, неповторимые. В зрелом возрасте я пытался воспроизвести этот продукт. Ничего не вышло. Или не умел, или не был голоден, как тогда!
Организм, который начал интенсивно расти, требовал корма – я вечно был голоден. Перед уходом в школу, мама собирала мне с собой какую-то еду, но попробовать ее мне не удавалось, так как по дороге нас встречали послевоенные блатные переростки и отнимали все съедобное. Так что приходил я домой еще более голодным, чем уходил. Единственным спасением в городе были семечки. Их лузгали все: от директора института – до дворника. Не было человека в городе, у кого в кармане не присутствовал бы стакан жареных, слегка подсоленных семечек. Семечки, как биологически активная добавка к пище, были весьма эффективны и полезны. Зря, что в наши времена забыли о ней, заменив вытяжкой из Занзибарского моллюска, которого никто и никогда не видел. К этому этапу своих воспоминаний, я отношу котлеты и жареные семечки.
К концу школы я, достигнув высоты в рост около 180 см, что было редкостью для военных детей, постоянно испытывал потребность в еде. Возвращался домой, не задерживаясь на улице, стремился что-нибудь проглотить. Черного хлеба в городе не было вообще, белый – был всегда свежим и вкусным. Городская булка за 7 копеек не могла успокоить мой организм, хотя была очень вкусна. Батон, разрезанный вдоль пополам, в который вкладывалось грамм 100 колбасы, порезанной тончайшими ломтиками, несколько успокаивал растущий организм, после чего можно было утолить голод супом или борщом.
В памяти остался этот белый, пухлый, пропеченный батон, разрезанный вдоль и наполненный вкуснейшей вареной колбасой с мелкими жиринками. Все это не требовало длительного пережевывания и исчезало в недрах желудка, оставляя на долгие годы в закромах головного мозга эти чувства.
Итак, в эпилоге этого повествования, я обозначил некоторые пристрастия, заложенные в мои юные годы, и, как Вы заметили, разнообразием и изысками они не отличались.
Второй этап моих кулинарных исследований пришелся на город Москва, куда я попал в 1961 году, пытаясь поступить на учебу в одно из учебных заведений. Во все институты с техническим уклоном требовался возраст не менее 18 лет, куда я не попадал по малолетству (мне было 16 лет), оставался только Московский Государственный Университет им. Ломоносова, где могли учиться все желающие, сдавшие вступительные экзамены, куда я и поступил.
Кроме всего прочего, что поразило подростка в Москве, остались и глубокие впечатления о пище и напитках в здании этого Храма науки. В столовой для аспирантов я увидел названия блюд, которые не слышал ранее: азу по-татарски (это мясо с солеными огурцами), рагу с овощами (это мясо с картошкой, морковкой и еще чем-то), суп харчо, поджарка, рассольник, солянка и так далее. Я никогда не слышал об этих блюдах, а тем более не пробовал их.
В студенческой столовой все было намного понятней. Комплексный обед: первое, второе, компот. Но самое главное – на столе стоял бесплатно хлеб (большой батон, который в магазине стоил 28 копеек), нарезанный крупными дольками, безумно вкусный, всегда свежий и ароматный. «Дай, Бог, здоровья этим проклятым сейчас коммунистам!» Тут же присутствовал салат из свежей капусты с морковкой, изобразить который в последующие годы я не смог никогда.
Перейдя в ранг старшекурсников, мы приходили в столовую, собирали бесплатный хлеб, салат из капусты, горчицу и соль и, закупив на высвобожденные деньги портвейн, устраивали вечеринки, где видели и ныне знаменитых супругов Никитиных с физфака, и других бардов, певцов, поэтов, с которыми тогда общались запросто. Живя в общежитии, особым шиком считалась жареная с луком картошка, а по большим праздникам – яичница с жареными помидорами. Однако на эти деликатесы собиралось слишком много едоков, так что в воспоминаниях остались только запахи от этих блюд. Что запомнилось, так это бесплатный хлеб, салат (тоже бесплатный), сок шиповника, дрожжевой напиток и еще какая-то жидкость в усеченных колбах, которые висели в углу столовой. За них положено было платить в какую-то коробку, но она была постоянно пуста.
Еще запомнился буфет самообслуживания, где все стоило 10 копеек. Это была селедка с винегретом, резаная редиска и еще что-то. Надо было кидать в металлическую кассу деньги после того, как брал еду. Видеокамер тогда еще не было, охранников – тоже еще никто не придумал. Все полагалось на совесть. Поэтому этой услугой мы старались не пользоваться, дабы не мучиться в дальнейшем угрызениями.
В профессорской столовой все было изыскано и красиво. Там подавали бульон с пельменями и колбасу вареную, сваренную еще раз в воде и подающуюся с пюре. Это было безумно вкусно: 12 пельменей в бульоне (сейчас его делают из «кубиков»). Мы разламывали каждый пельмень пополам и вкушали с ароматным бульоном так, чтобы вся тарелка уместилась в 24 ложки. Отварная колбаса всегда состояла из основного куска и маленького кусочка, вставленного в разрез большого в качестве довеска. ОБХСС тщательно следило за обвесами.
Из этого периода жизни самыми вкусными были обеды в профессорской столовой – бульон с пельменями и колбаса с пюре, а также хлеб за 28 копеек, который я покупал до самой перестройки. Потом он исчез, как и счастливые времена нашего студенчества.
В те же годы, на практиках – учебных и производственных – питание было несколько иным. На учебной практике в Крыму что ели и пили – не помню. Запомнился прощальный вечер после первой практики.
Более опытным студентам, отслужившим в армии, окончившим техникумы и имеющим богатый жизненный опыт в общении со спиртными напитками, поручили закупку сухого вина и закуски для прощального ужина. Исходя из расценок Бахчисарайского сельпо, были выделены деньги. Опытные, бывалые ребята выехали в ближайшую деревню, закупили вино в два раза дешевле, клубнику и черешню – по ценам производителя, а на оставшиеся деньги – водки. Смешали ее с вином, предварительно залитым в молочные бидоны.
На бригаду из 5 человек первоначально приходилось 5 литров вина (смешанного с водкой) и ведро клубники и черешни в качестве закуски. Далее можно было подходить за добавкой пития. В результате: все расползлись по поляне. Утром пришел автобус и увез остатки практикантов в город Симферополь. Из 160 студентов уехало около ста, остальные продолжили бродить по Крыму, отдыхать и добирались до Москвы автостопом. Из этого банкета в памяти остались первые серьезные сожаления о выпитом, испорченные черешней и клубникой, и неудачные попытки первых сексуальных отношений с податливыми однокурсницами.
На производственных практиках в составе Московских геологических организаций, в условиях работы на Крайнем Севере, питались весьма скудно. Стеклянные банки с ржавыми крышками под названиями «Рассольник», «Борщ» и «Щи» разбавлялись в ведре воды, туда же добавлялась банка тушенки. Иногда бросали сухой лук и сухую картошку.
Отдушину приносили времена, когда удавалось застрелить снежного барана, оленя или зайца. Самой редкой добычей был заяц, так как вооружением геологов были кавалерийские карабины, трехлинейки и наганы. Из всего этого оружия попасть в зайца или куропатку не удавалось никому, разве что дурным выстрелом, да и то с закрытыми глазами.
Мясо диких животных не мучили изысками: варили и ели большими кусками. Самым изящным кулинарным рецептом поделился наш повар Вася, который ранее служил шефом в ресторане «Прага», а потом за пьянку был уволен и нашел приют в геологических партиях в Заполярных районах Якутии.
Многочисленные озера в притундровой зоне не имели названий, но если на карте была надпись «Сордоноох», это значило, что здесь водились щуки в обилии и достойных размеров. Случайно, или по закономерности, на блесну попадались только громадные особи, достигающие в длину двух метров. Мясо у этих чудовищ было непригодным к еде ни в вареном, ни в жареном виде.
Вася искусно готовил филе, потом пропускал его через мясорубку и добавлял одну четвертую часть консервированного продукта под названием «Завтрак туриста», который состоял из жира и полурастворенных в чем-то волокон мяса неизвестного происхождения. Отдельно этот продукт, также как и щука, не был востребован. Два непригодных к употреблению в пищу по отдельности продукта, смешанные в описанных выше соотношениях, выкладывались на сковороду в виде котлет и по вкусу были очень близки к нынешним ресторанным блюдам с экзотическими названиями. Рецепт редкий, как говорят – эксклюзивный, от шеф-повара Васи.
После окончания Высшего Учебного Заведения я выехал в Якутию, где работал почти 15 лет в Заполярных отдаленных районах. Кулинарные рецепты, приобретенные мной за эти годы, представляю:
Бульон с олениной
Любое мясо оленя, лося, барана, лошади или другого животного, нарубленное крупными кусками, опускалось в холодную воду и, в большой посудине – типа котла или ведра, доводилось до кипения, после чего образовавшаяся пена выплескивалась через край. В бульон добавлялась соль и любой сухой продукт (лук, чеснок). Через 20-30 минут «Шулюм» готов. Подается в алюминиевых мисках с хлебом или лепешками. Мясо подается вместе с бульоном.
Мясо оленя в собственном соку
Мясо оленя, лося, медведя, лошади, барана или любого другого животного рубится крупными кусками. Не мыть! В котел или ведро с сильно кипящей водой бросаются куски мяса, которые через 2-3 минуты приобретают бурый цвет и всплывают. По мере всплытия, они извлекаются с помощью ножа, и, слегка оттопырив губы, чтобы не обжечься, захватываются передними зубами и обрезаются острым ножом движением снизу вверх. Затем мясо быстро проглатывается, а языком слизывается кровь, выделившаяся из внутренних частей мяса. Процедура повторяется до полного насыщения. Соль и перец не требуются.
Печень по-якутски
Печень оленя, лося, барана, медведя, росомахи, волка и так далее сильно охлаждается на морозе, затем тонкими ломтиками режется острым ножом, движением «на себя», упирая печень себе в живот. Тонкие ломтики должны завиваться в стружку и употребляться сразу по мере приготовления. Жевать не надо. Сосать и растворять во рту. Соль и другие приправы не применять.
Чимка
Передние ноги оленя, лося, лошади или теленка, с которых предварительно снимается шкура для дальнейшего использования при шитье обуви под названием «Торбаза», от коленки до копыта выглядят как обычная кость. Но это не так. Внутри сидит чимка. Это костный мозг.
Кости сильно замораживают, затем раскалывают вдоль с помощью топора и извлекают мозг. Употреблять его необходимо в мороженом виде, кладя мелкими кусочками на язык или под него, подобно валидолу, и, слегка причмокивая, рассасывать, не жуя. Растворяется полностью. Также полностью усваивается, как икра осетровых рыб.
Скушав две чимки, можно бегать в длительные маршруты и целый день не испытывать голода и жажды. В летнее время допускается кушать чимку в свежем, не мороженом виде, из-под только что убитого животного. Хранить этот продукт можно, только не извлекая его из кости, в течение месяца. Это неудобство, за счет излишней тяжести, компенсируется тем, что, употребляя этот продукт, можно не ходить в туалет по 5-6 суток, не испытывая физических неудобств. Это очень комфортно и привлекательно в регионах, где комары и мошки не дают испытать удовольствия от процедуры очищения желудка.
Копальхен
В прибрежных районах моря Лаптевых, где мне пришлось долго работать, большим уважением пользовался продукт с таким названием. Сначала предыстория.
В этих районах большую часть года используется талая вода, близкая по составу к дистиллированной. Повареная соль не спасает ситуацию. Моча становится ярко-красной, почки болят, организм требует солей и всей другой гадости, которую мы отвергаем, живя в городах. Питание в таких регионах отвечает потребностям организма в экологически нечистых продуктах и воздухе. Вот почему все северные народы, начиная с детского возраста курят, пьют брагу и сидят у костра, вдыхая угарный газ и другие отравляющие вещества, продлевая свою жизнь. Кстати, по числу долгожителей, Якутия на одном из первых мест в мире. Продукты с тухлинкой, такие как «байкальский омуль с душком», славятся на весь мир, не говоря уже о сырах с плесенью и молочных сброженных продуктах.
Копальхен по-якутски и по-чукотски готовится так. Нерпа со снятой шкурой отделяется от мяса и жира. Все съедобные части – это все, без содержимого желудка – мелко рубятся и закладываются в шкуру нерпы. Далее этот брикет скатывается в форме рулета и перетягивается сыромятными ремешками. В вечной мерзлоте долбится углубление, куда и закладывается данный продукт. Сверху, в качестве гнета, кладется большой камень или валун. Далее все делает природа.
Мясо медленно протухает, становится скользким на ощупь и имеет запах, который даже человек способен учуять за 5-6 километров. Песцы и полярные волки добраться до аппетитного мяса не могут и довольствуются запахами, которые нельзя сравнить ни с какими «Шанелями». Копальхен готовится от полугода до двух лет. Далее продукт извлекается, разворачивается, со шкуры нерпы прямо рукой очищается шерсть и, уже в качестве кожи, заворачивается в исходный рулет. За счет липкой составляющей, сей продукт превращается в единую массу за два дня. Далее тонкими дольками режется и употребляется в пищу, макая в нерпичий жир, не прошедший никакой кулинарной обработки. Если к этому блюду еще добавить обжаренные тушки ондатры или тарбагана, то все проблемы с мужской потенцией исчезнут как Северное сияние после Полярной ночи.
Колбаса домашняя по-якутски
Кишки крупного и мелкого, желательно рогатого, скота извлекаются и промываются. Мясо того же скота мелко рубится острыми инструментами. Жир – более крупными кусками и смешивается с мясом. Добавляем соль и перец (для приличия). Свежую кровь, слитую с убитого животного, смешиваем с сухим молоком и яичным порошком в соотношении чего больше жалко (обычно это молоко и яичный порошок). Жидкий продукт смешиваем с мясом и жиром в пропорции 1:5. Затем заливаем это в кишку, периодически перевязываем на порционные доли. Поскольку недостатка в отрицательных температурах не наблюдается, продукт получается «глубокой» заморозки. Далее куски колбасы бросают в воду, которая кипит в большом котле, и варят до всплытия – все, как пельмени. Употреблять желательно с брагой, спиртом или мольвазией, рецепт которой укажу ниже.
Пельмени по-якутски, чукотски
Тесто готовится традиционным способом. Мука, вода, яйца дикого гуся гуменника, реже казарки. Все это вымешивается и вылеживается в течение 10-15 минут в теплой юрте, если климат позволяет. Кто не знает, объясняю: в юртах отсутствуют разделочные столы и столы вообще. Тесто приготовляется на оленьей шкуре. Мясо, жир и другие исходные продукты нарезаны кусками. Главный кулинар – самая старая и опытная женщина, которая выпускает курительную трубку изо рта только на время кулинарного единоборства.
Итак, тесто кусками отрезается от общей массы, укладывается на обнаженную ляжку и, путем интенсивного похлопывания, превращается в тонкую лепешку. Это место у женщины всегда имеет нежно-розовый цвет, удивительную по красоте структуру без морщин и складок, без целлюлита и других проблем с кожей.
Куски тонкого теста ложатся на тот же кусок шкуры, где они первоначально готовились.
Второй этап – это приготовление начинки. Мясные продукты отправляются в рот, лишенный зубов, дабы не испортить исходный продукт. Интенсивное пережевывание деснами с обильным выделением слюны, сдобренной никотином, придают неповторимый вкус и аромат этому изделию. Далее все по-нашему: лепим, морозим, кидаем в воду, кормим восторженных гостей с Материка, которые потом многие годы вспоминают эти пельмени, повторить вкус которых можно только познав сей рецепт.
Рыба
Рыба в меню и кулинарных изысках якутов (так я обобщенно называю жителей Якутского Заполярья, а это Эвены, Эвенки, Юкагиры и так далее) занимает одно из главных мест. Народности, живущие вдоль величавой реки Лена, ловят ряпушку, красноперку, щуку, окуня, реже – осетров. Первые особи идут в вяленом и сушеном виде на корм собакам. Осетровые – тоже не в особом почете, так как долго не хранятся, плохо сушатся и вялятся. Икра, добытая из осетров, тут же скармливается собакам (это воспоминания начала 60-х годов прошлого столетия). Впоследствии, быстро осознав рыночные взаимоотношения, икра стала предметом купли-продажи и обмена на патроны, резиновые сапоги с длинными голяшками, брезентовые плащи и костюмы сварщика. Но особым уважением пользовался спирт питьевой, за бутылку которого можно было приобрести 2-3 килограмма черной икры.
Большим почетом в качестве кулинарного рецепта пользовалась рыба, пригодная к употреблению в качестве строганины. К таковым относились озерные рыбы: омуль, чир, баранатка, муксун и, особенно крупная, нельма. В приготовлении строганины используется один рецепт.
Сильно мороженая рыба оттаивается в теплом помещении на 2-3 миллиметра от своей поверхности. Далее, с помощью плоскогубцев и ножа, отделяется кожа от головы до хвоста. Головой рыбина упирается в живот, хвостовая часть зажимается между коленями и тонкими слоями, острым ножом режется, сворачиваясь колечками по мере постепенного оттаивания, переворачиваясь с одной стороны на другую. Эти тончайшие стружки макаются в соус из томата, соли и перца и поглощаются вместе с водкой или спиртом.
Остатки рыбы из хребта и головы некоторые лица русской национальности используют для приготовления ухи, однако, настоящие любители рыбы берут топор и обухом отбивают остатки мяса рыбы от кости. Эти кусочки, смоченные соком от хребта, наиболее вкусны, могут быть обсосаны, и всегда поставят желаемую точку с неповторимым чувством общения со строганиной.
Еще несколько рецептов из рыбы:
Хариус в собственном соку
Свежий, только что пойманный, хариус разрезается по спине до позвоночника. Кишки выбрасываются. Шкура снимается частично. Без соли и другой гадости рыба съедается. Запах свежего огурца дополняет замечательный вкус свежей рыбы.
Хариус слабосоленый
Хариус разделывается, как описано выше, слегка подсаливается в районе хребта и выдерживается до вечера, если пойман днем. Вечером, в спокойной обстановке – на привале – 2-3 экземпляра обеспечат хороший сон, спокойствие души, и великолепное настроение утром.
Омуль, таймень, линок, вяленые впрок
Указанную рыбу разрезаем вдоль позвоночника со спины, прихватывая часть ребер с одной стороны. Голову отрезаем, рыбу разворачиваем пластом, чтобы живот был цельным. Кишки сбрасываем ножом. Крупную соль посыпаем преимущественно на спинку, складываем обе половинки и укладываем слоями в бочку. Под гнет, если рыбы много. Если это единичные экземпляры – тоже не беда. Сложенную рыбину заворачиваем в плотную бумагу и оставляем на двое-трое суток. По истечении этого времени, рыбу из бочки или из бумажки достаем, разворачиваем, вставляем палочки между ребер, придавая ей плоский вид, и вешаем за хвост, проколов его около позвонка проволокой или палочкой. Так рыба подсохнет.
Далее в бане, бочке или другой коптильной установке придаем товарный вид рыбе и складываем ее в ящики, либо сразу съедаем, отделяя аппетитное мясо от шкурки, которую обсасываем позже.
Рыба, жаренная в бумажке
Хариус, карась, красноперка и, особенно, рыба под названием валек. Эту особь якуты называли «п*зда-рыба», так как рот у нее был внизу, как у акулы, а зубов не было. По форме этот рот напоминал женский орган, отсюда и название.
Рыбу, не разделывая и не подготавливая специально, заворачиваем в бумагу и кладем в костер, сверху присыпав горящими ветками. Рыба готова, когда бумажка обуглится до конца. Это значит, что рыба перестала выделять сок и готова к употреблению. Бумажка разламывается, вместе с ней отделяется шкура с чешуей. Кишки, спекшиеся в единый комочек, удаляются, а все остальное съедается без добавления соли, так как продукт имеет удивительный вкус и аромат.
Далее обратимся к напиткам.
Любимый напиток у народов Севера – чай. Но, это когда отсутствует спирт, водка и бражка. Из выше перечисленных напитков, они не умеют готовить ничего, кроме бражки, да и то по-мичурински. Это значит, что воду, сахар и дрожжи постоянно мешают и через 10-12 часов начинают пить приторно сладкую газированную жидкость, достигающую своей консистенции в желудке или уже за его пределами.
Более опытные производители выдерживают жидкость до 5-ти суток и затем превращают ее в спирт. При температуре 40-50 градусов ниже нуля, на улице под наклоном в 30 градусов устанавливают металлический лист, загнутый внизу в виде желоба. Тонкой струйкой по листу разливается брага, которая моментально белым налетом остается на железе. В желоб стекает абсолютно прозрачная жидкость, которая не замерзает и представляет собой чистейший спирт без сивушных масел и других, вредных для организма, элементов.
Особый напиток – чай. Его можно пить круглые сутки. Заварка бросается в чайник и долго кипятится, пока не упадет в осадок. Этот напиток сродни чифирю, только в меньшей концентрации.
После странствий по необъятным просторам Крайнего Севера, судьба забросила меня в Центральные районы России, где, вместе с буровыми бригадами и геологическими отрядами, исколесил все области от Урала до Украины, Молдавии и Белоруссии.
Многие новые рецепты узнал именно здесь. Кстати, расскажу и о забавных случаях, с ними связанных.
Уха по-Воронежски
Ловим рыбу. Годится любая. Мелкую и очень мелкую – складываем, не обрабатывая, в марлю. Крупную и не очень крупную – слегка очищаем от чешуи и кишок.
В ведро с водой, расположенное над костром, кладем 2-3 хорошо очищенных петушка (это «мужья» кур) и варим до готовности бульона с добавлением кореньев, лука, зелени, ну и, конечно, крупной соли. Далее тушки петушков извлекаем вилкой. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы цельность этих созданий нарушалась. Укладываем петушков в тазик и накрываем сверху свежей крапивой. Так запах и сочность остаются надолго. Кстати, люди старшего возраста помнят, как в поезда дальнего следования мы брали с собой яички, сваренные вкрутую, зеленый лук и, конечно, курочку вареную. Но это была курочка вкусная, мясистая, которую надо было есть, глодать и обсасывать косточки, жевать и наслаждаться, в отличие от бройлеров, разваливающихся на волокна после десяти минут варки, которых в наши дни уже в поезд не возьмешь. Так вот, в бульон клалась не курочка-бройлер, а петушок, испытавший счастье от общения с противоположным полом, понимающий вкус жизни и имеющий соответствующий вкус в бульоне.
Итак, петушки готовы и выложены в тазик. Следом – дело за рыбкой. Мелкую рыбу в марле опускаем в кипящий бульон. Рыбы должно быть столько, чтобы бульон не переливался через края ведра. Варим 10-15 минут, вынимаем, выбрасываем, кладем картошку, порезанную крупными кусочками, если есть – морковку или что-то еще, но это не обязательно. Картошечка – обязательно. Все кипит и плескается. Крупно нарезанный лук бросаем в воду и следом, вдогонку – крупную рыбку, держа ее за хвост. Есть! Все готово! 10 минут, и садимся у костра с большими ложками и стаканами, наполненными жидкостью, которая украсит нашу уху. Пока уха еще очень горяча, уплетаем под водочку петушков. А затем приступаем к ухе.
Голубь вареный или жареный, без сальмонеллеза
В буровых бригадах очень любили кушать голубей, отловленных на чердаках в ночное время. Особенно вкусными были голуби, жившие на колокольнях церквей и прочих постройках, приближенных к храму. Этих птиц запасали впрок, оставляя в живых и усиленно снабжая кормом, после чего они набирали вес и даже несли яйца в отведенных для них клетках.
Вспоминая о сытых днях в буровых бригадах и не имея возможности приобрести продукты питания в городе Малоярославец Калужской области, однажды, собрались поохотиться на голубей, дабы скрасить свое существование в вечернее время. Вооружившись ружьями, отправились в близлежащую деревню под названием «Панское». Там было зернохранилище, крыши которого были оккупированы многочисленными особями голубиной породы. Это были жирные, самодовольные, упитанные особи, не желающие летать и предпочитающие верховодить на крыше зернохранилища.
Подъехали, зарядили ружья, ударили один залп, за ним – другой. Кто-то взлетел. Ударили в лёт. В это время из зернохранилища выскочил всклокоченный мужик со спущенными штанами, за ним вылетела девица. Оба бросились через поле, девица орала: «Вася, я не виновата, он ко мне приставал!» Эта парочка приняла нас за народного мстителя – мужа девицы. В общем, голубей собрали и приготовили.
Рецепт: Голубь. Разрезаем грудь. Двумя пальцами внедряемся внутрь. Вырываем грудку, как единственный орган, пригодный по размеру для еды, остальное выдаем собачкам. 2-3 отварные грудки – отличный ужин для уставшего мужчины. Кстати, за 10 лет употребления этих птичек, признаков сальмонеллеза и птичьего гриппа обнаружено не было.
Молодой поросенок, жареный на углях
Этот рецепт родился стихийно. Родина его – Малоярославец Калужской области.
Однажды, в состоянии легкого алкогольного опьянения, сидели после работы на базе геологоразведочной партии. Я, главный механик, главный инженер, кладовщик и сосед – главный ветврач одного из крупных колхозов – обсуждали достоинства отечественных продуктов. Остановились, как на наиболее перспективных, свинине и индюшатине. Свинина, особенно в молодом возрасте, заняла первое место. Во-первых, мясо мягкое и легкоусвояемое, во-вторых, – не требует особой обработки. До забоя не требует корма и всего, что может нарушить естественный баланс при обмене веществ. Это молочный поросенок. На этом и остановились. Сели в машину и уже через 15 минут были на подведомственной ферме нашего ветврача. Бутылка самогонки – и у нас в мешке бьется молочный, но уже очень смышленый и сильный поросенок, который стремится на волю и орет как сирена скорой помощи. Но могучие руки трех мужчин сдерживают его натиск, и мы снова оказываемся на базе. Резать поросенка поручаем ветеринару. Механик – ассистент.
Ножа на базе не оказалось, были лишь десертные экземпляры, пригодные для поправки резаной пищи на вилку в левой руке. Для убоя животного такой инструмент не годился. Нашли самый большой гвоздь, заточили его на наждаке и вручили ветеринару. Механик и главный инженер достали из мешка орущее животное и разложили его на наковальне в кузнице. Рядом разожгли горн и докрасна разогрели отточенный гвоздь. Это, очевидно, чтобы провести дезинфекцию инструмента. Тщательно вымыв руки хозяйственным мылом, ветеринар-зоотехник взял гвоздь и, прицелившись, вонзил его прямо в сердце. По его прикидам, этот орган находился именно в районе означенного места. Поросенок хрюкнул, изо рта пошла розовая пена.
– Пусть немного остынет, – провозгласил хирург, наливая себе и нам по полстакана водки. Выпили за упокой души, но в это время поросенок хрюкнул еще раз, соскочил с наковальни и начал носиться по кузнице. Все бросились его ловить, что оказалось весьма сложным заданием. Наконец, механик изловил за ногу беглеца и водрузил его на наковальню.
– Наверное, попал в предсердие, – заявил ветеринар, – надо правее, в самое сердце.
Повторили, поросенок затих. Налили еще по одной. Главный инженер разжег паяльную лампу и приготовился к чистовой обработке. Выпили еще по одной. Подойдя с паяльной лампой к тушке, сказал:
– Ну, с Богом! – и направил пламя на бездыханное тело.
И вдруг, это тело издало ужасной силы крик, или вой и бросилось из кузницы во двор базы. Механик выхватил из рук главного лампу и бросился за поросенком. Он бегал по всей территории и жарил огнем паяльной лампы поросенка, бегущего все медленнее и медленнее. Наконец, он упал на бок и перестал двигаться. Механик опалил его со всех сторон, очистил десертным ножом и долго разрезал пузо, дабы удалить кишки. Достали сердце, размером чуть больше куриного, долго исследовали его, но признаков проколов не обнаружили. Зато легкие были проколоты в двух местах. Решив, что поросенок почти готов, нацепили его на кусок арматурины и расположили над горном, предварительно заложив угли ветками липы, которая росла рядом. Минут через 15, в течение которых выпили еще по два раза, приняли решение: «Готов!» Тем более, он стал золотистого цвета, очень мягкий и сочный.
Итак, рецепт: Молодой молочный поросенок, живой, колется хорошо отточенным гвоздем размером 250-300 мм в область легкого 2 раза. Паяльной лампой обрабатывается вся тушка. Десертным ножом шкура чистится от сажи. Далее тушка наживляется на шпажку из арматуры и помещается над углями, хорошо разогревшимися, желательно в кузнечном горне. Угли прикрыть ветками липы для придания блюду золотистого оттенка и хрустящей корочки. Не солить и не перчить. Употреблять с водочкой или другими газированными напитками.
Жирок по-Волжски
Как-то стояли в районе Куйбышевского моря (водохранилища), бурили под экологию будущего, но уже удачно защищенного, проекта, под который надо было подложить заключения геологов. Проект был уже претворен в жизнь, водохранилище – заполнено водой, а вся рыба уже была больна за счет гниения травы и деревьев, затопленных вместе с лугами, обогащенными химикатами.
В результате, многочисленные лещи, которые водились в здешних водах, приобрели положительную плавучесть и не могли погрузиться в воду. Причиной этого явления был рыбий селитер (глист, живущий в брюхе рыбы и сосавший из нее все соки). Лещи плавали по поверхности, как акулы в Карибском море, высунув кончик плавника на поверхность. Они становились объектом нападения чаек и, взявшихся ниоткуда, бакланов. Стаи лещей были громадны и напоминали крупные острова, мигрирующие по просторам новоявленного моря. К нашей радости, такой остров прибило и к нашему берегу. Самодельные сачки и просто палка, бившая рыбину по затылку, пополняли наш запас закусок к пиву, а также являлись добавкой к скромному рациону буровиков и геологов. Добывали беззащитную рыбу всеми доступными способами: вплавь, затаившись с палкой в руке на одной ноге на мелководье; на лодке – с сачком; и просто прыжком с небольшого обрыва, как это делали далекие предки, едва оторвавшиеся от обезьян. Были и потомки медведей. В руку брались куски проволоки, каждая из которых крепилась к пальцам соответственно. Кончики были заточены и слегка загнуты. Легкое движение, и лещ, зацепленный лапой медведя-человека, оказывался на берегу.
Продолжалось это не долго. Стая уходила от берега, где попадала в сети рыболовов-профи, и затем успешно продавалась на станционных перронах по сниженным ценам.
Соленая и вяленая рыба была тоща, без единой жиринки, поэтому готовилась в течение 2-3дней и достигала вяленой конституции, не подвергаясь нападению мух, так как в такую рыбину откладывать мушиные яйца было заподло, что означало гибель будущего потомства по причине отсутствия питательных веществ.
Все питательные вещества скапливались в глистах-селитерах, живущих в утробах рыб. Рыбаки называли их – жирок.
Итак, рецепт: Рыба, зараженная селитером, потрошится и все внутренности, не отделяя печени и желчи (которых практически нет), кидаются на раскаленную сковороду, один раз переворачиваются в собственном жиру и используются как самостоятельная закуска, так и как заправка к рыбацкой ухе, придавая ей замечательный вкус, напоминающий уху из молок бычков, которую я пробовал у рыбаков на лиманах Одесской и Николаевской областей.
Салат с мухами
Однажды, находясь в общежитии геологоразведки, получил сообщение, что коллеги по работе поехали на Малоярославский пивзавод за нефильтрованным пивом. Тогда это было редкостью, и появление этого напитка на столе означало праздник и особое к тому отношение.
Мне было предложено приготовить закуску из трех блюд, дабы встретить гостей с вожделенным напитком, – блюд, в изготовлении которых я был известным доком и признанным авторитетом. Готовил я их из того, что есть, но с особым изыском.
А в холодильнике у меня были индюшачьи шеи, недавно приобретенные на ферме по цене для сотрудников, и больше ничего.
Из шеи были извлечены трахеи (это трубки, напоминающие гофрированные трубки для прокладки электропроводки). Они были свернуты в колечки, связаны ниточкой, чтобы не разворачивались, и густо посыпаны солью. С подоконника были срезаны кактус и лист алоэ, мелко порублены и посыпаны сверху на скрюченные трахеи.
Не хватало мясных продуктов. К счастью, между окнами оказалось множество мух и ос, заснувших и ожидавших своего возрождения с приходом весны. Надежды их не оправдались, и они угодили в блюдо в качестве активной биологической добавки. Вид был не слишком привлекателен, поэтому пришлось полить всю эту красоту остатками слегка заплесневелой томатной пасты, разбавленной водой, и припудрить мелко рубленной молодой крапивой, срезанной около забора.
На второе блюдо, я приготовил шкурки с шей индейки. Они легко снимались чулком и наполнялись остатками гречки и гороха, найденными на полках общежития. Недостаток объема дополнялся кусками черствого хлеба, часть из которого была покрыта благородной голубой плесенью, присущей сегодняшним сырам «Дор-Блю». Концы шкурки зашивались иголкой с черной ниткой и получали вид благородной колбаски.
На плите, которая к счастью присутствовала в нашем общежитии, в кастрюлю с небольшим количеством воды, кидались колбаски и были готовы через 1,5-2 часа.
Третьим блюдом являлись собственно внутренности, расположенные в шее – это косточки или позвонки, составляющие шею. Разделяем на сегменты, заворачиваем каждый в листик крапивы и получаем Калужскую Толму или Долму из Армянских рецептов. Ставим на тихий огонь и тушим до готовности от 10 минут до 1,5 часов. Подавать с горячим бульоном, в котором готовились блюда.
Итак, повторять рецепты не буду, пришли гости. Сели за процедуру пития нефильтрованного пива. В первую очередь, был съеден салат с мухами, затем приступили к шкурке с начинкой и, под конец, добавив к пиву необходимое количество водки, обсосали Долму по-Калужски.
Все были довольны. Будьте и Вы счастливы угостить своих друзей необычными продуктами – изобретениями моей кулинарной фантазии.
Готовлю теперь еще несколько блюд для Вас:
Нутрия с яблоками
Тушку нутрии, освобожденную от шкурки и внутренностей, набиваем кусочками яблок, зашиваем живот, привязываем задние и передние ножки к туловищу, заливаем внутрь один стакан воды и кладем тушку на спину, сложив руки и ноги на груди. В духовке, а лучше на гриле с крышкой, готовить сей продукт 2-3 часа при невысокой температуре, позволяющей продукту слегка покипывать – это термин, известный только специалистам по приготовлению нутрий, когда из тушки появляются мелкие пузыри, говорящие о том, что в ней температура не многим больше 100 градусов и процесс идет!
Через один час готовки в сторону разреза и сложенных лапок посыпаем крупную соль, сколько не жалко. На спину соль сыпать не следует – будет пересолено. Перед тем, как снимать блюдо, поливаем холодной водой места, посыпанные солью, и переворачиваем тушку пузом вниз. Еще 3-4 минуты в кипящем жиру (поскольку нутрия очень жирная), и вынимаем немного распухшую тушку на блюдо. Жир необходимо собрать в банку или иную посуду и использовать при всякой возможности, добавляя в продукты, употребляемые только мужчинами, потому что это средство гарантирует повышенную потенцию и готовность к великим подвигам, особенно с противоположным полом более молодого возраста.
Существует еще масса рецептов приготовления мяса. Например:
Корова из болота
В одном из романов известного писателя описывалось, как людоеды готовили свою жертву к поеданию. Они ставили человека в море, приковывали его и ждали, когда крабы начнут грызть ноги жертвы. После частичной потери крови, человек терял сознание и извлекался на поверхность. Там ему палкой перебивали все суставы и выдерживали определенное время, пока суставная жидкость не проникнет в ткани. Так достигался особый вкус мяса для людоедов Африканского континента. Аналогичный рецепт имею сейчас и я, но для коровы, попавшей в болото в Смоленской области.
Отбившись от стада, корова попала в болото, где завязла, утонув почти полностью, оставляя на поверхности рогатую голову с широко раздутыми ноздрями. Пастух и председатель колхоза, ответственные за жизнь буренки, подошли к буровым и попросили старшего мастера извлечь корову из болота с помощью автомашины ЗИЛ 1311, дабы не дать ей пропасть в недрах Смоленских болот, где уже находилось несколько тысяч танков немцев, которые, во время войны, опрометчиво пытались преодолеть эти топи, подобно нашей корове.
Подъехали к болоту. Председатель, пастух и парторг отдали команду: «Доставать!» При этом пастух почему-то держал наготове топор. Водитель размотал трос и в виде удавки закрепил его на шее коровы. Причем голова этого животного была обращена в сторону, обратную нашему спасательному средству. Вернувшись на сушу по предварительно проложенным жердям, доложил, что животное зачалено. Медленно натягивая трос, начали тянуть. Животное слегка колебалось в трясине, но подвижек не было. Тогда председатель дал команду делать процесс спасения рывком. Нажав на сцепление, дав блокировку всех колес, водитель рванул на «первой пониженной» и вытащил из болота тушу коровы со сломанными шейными позвонками и врезавшимся до самой кости на шее тросом. Хорошо, что мучения были не долги. Пастух по-быстрому отрубил голову. Две задние ноги вместе со шкурой погрузили в УАЗик председателя и сказали: «Остальное Ваше!»
Остались с разделанной наполовину коровой. Содрали шкуру, распотрошили, по моей рекомендации, извлекли язык (который до сих пор является любимым лакомством многих).
Язык из головы нельзя извлечь через рот, потому что это не самый короткий путь на свободу. Делается разрез в нижней челюсти и оттуда выпадает язык, обрезается, и вот он готов к варке. Шкуру, голову и кишки завернули воедино, добавили туда буровых коронок и отправили обратно тонуть в болоте. Мясо привезли в вагончик и засолили в двух молочных бидонах, не жалея специй, так как время было июльское, и жара могла испортить все качества свежего мяса. Первые два дня варили говядину в двух ведрах, забивая их доверху и доливая воду, заполняя возможно оставшееся пространство. Поскольку на буровой было всего 6 человек, включая меня и водителя, скушать все это благополучие мы теоретически могли бы дней через 30-40.
И вот, через двое суток, к нашему вагончику подъезжает «козёл», в котором с гордым видом сидит сержант-милиционер, зоотехник и еще какой-то серьезный мужчина в шляпе и с портфелем – не иначе бухгалтер!
Старший мастер забился на верхнюю полку в вагоне и изображал спящего. Этот фокус не удался, и буровики, испытавшие ранее прелести тюремной жизни, сдали его правосудию без раздумий. Зоотехник и милиционер сообщили, что берут двоих из наших в качестве понятых и просят принять участие в следственных действиях. Водитель с машиной и старшой выехали к болоту, где к тому времени уже всплыла шкура убиенного животного, освободившись от груза буровых коронок «божьей волею».
– Видите утонувших коров? – строго спросил зоотехник, – Будем составлять протокол. Вы свидетели.
«Утонули три коровы, в чем составлен соответствующий акт, о чем мы и свидетельствуем в присутствии представителей власти».
Перед тем как поставить подпись, слегка смутившись, бригадир спросил:
– А что мы будем с этого иметь?
На что зоотехник сообщил, что мы можем приехать на ферму и выписать телятины, умершей своей смертью, по цене ниже себестоимости.
Мы согласились, но на ферму ездить не стали, так как мяса у нас было еще два молочных бидона, правда очень соленых, от которых хотелось пить, пить и пить, но не воды, а хотя бы браги или нечто похожего.
Мясо вымачивали сутками, промывали в речке, но уже невозможно было обратить его в первичное состояние. Пришлось вялить его и употреблять с пивом, правда, расход мяса при этом был очень низок.
К нам прибилась какая-то бездомная собака. Кормить ее было нечем, да и жалко хороших продуктов, таких как хлеб и каша, и пришлось скармливать ей соленое мясо бедной коровы. Вначале, она ела с аппетитом и жадностью, потом лизала и выплевывала. После каждой съеденной порции, шла к миске и лакала воду. Живот у собаки становился округлым, как барабан. И тогда я понял фразу: «Гавкать на воду». Собака лежала на берегу ручья, лакала воду, потом смотрела на ручей и жалобно лаяла на протекающую жидкость, не имея возможности дальше поглощать живительную влагу, дабы разбавить соль в желудке от съеденной коровы. Так она до утра лаяла на воду, лакала ее и не могла насытиться влагой. Гавкать на воду – это не счастье, а наказание за обжорство.
Далее о заповеднике на Рыбинском водохранилище
Бригада из четырех человек прибыла на берег Рыбинского водохранилища с целью ликвидации скважины, которая лила воду самопроизвольно, без согласия соответствующих служб, нарушая плановый процесс использования подземных вод Московского Артезианского бассейна. Егерю показали бумагу о том, что мы выполняем особо важное задание Родины за подписью трех влиятельных лиц Центрального Управления самых Центральных Районов России по использованию подземных вод:
– Шик,
– Строк,
– Гофеншефер,
– Ответственный – Абрамзон.
Увидев весь перечень фамилий, егерь – Яков Шмульнинсахович Шмуль – очень огорчился, но признал, что мы имеем право делать все, что дозволено законом.
Расположились лагерем в заповедной зоне. Рядом ходили лоси и питались из кормушки, в которую закладывал продукты питания Иван Фролов, постоянно находящийся с главным егерем в конфронтации по поводу экономии продуктов для диких животных. Он обзывал егеря «жидом», каковым тот себя не считал, а говорил, что он поволжский немец, на что Иван резонно отвечал: «Немец не будет экономить на животных!»
В первый вечер после приезда, устроили презентацию, куда были доставлены несколько бутылок водки и изготовлен суп из пакетов, в которых в виде звездочек, напоминавших символику еврейства, плавали еще какие-то розовые кубики, возможно, суповой морковки.
Егерь-еврей был страшно доволен приемом, но потом, осознав свое предназначение на данном посту, сконцентрировался и заявил строгим голосом:
– В общем, на моем участке зверей не стрелять! Если захотите мяса, скажите, я сам забью двухгодовалого сохатого, разделаю и оформлю лицензию на отстрел. В затоне много рыбы. Здесь она нерестится. Никакой химии не бросать! Взрывчаткой не пользоваться! Вот сети можете ставить – ловите, сколько хотите! На этом все!
Расстались друзьями, но были предупреждены о разрыве этих отношений в случае нарушения договоренностей о ненападении на природные ресурсы региона, охраняемого егерем Шмулем Яковом Шмульнинсаховичем – заслуженным егерем России – единственным среди всех евреев, охранявшим природу без желания на этом разбогатеть. Кордон окружала изгородь с сеткой, изолируя территорию в 12 га от окружающего заповедного мира. Здесь водились и размножались кролики и множество кур – любимцев нашего героя. Они неслись где попало, а он и его жена Софа, сестра Сара и три брата – Николай, Женя и Яша – собирали яйца по всем местам, им одним известным, складывали в корзину и любезно предлагали нам пользоваться этим богатством. Очень удивило жителей этого кордона, что мы не воспользовались любезностью покушать убитого лося, либо рыбки, пойманной сеточкой в затоне.
Не привыкли мы к этим изыскам! Вот супчик из вермишельки-звездочек – это наша еда. Однако каждое утро один из буровиков крошил хлебушек около вагончика и с помощью сачка отлавливал двух-трех курочек, щипал их аккуратно, не портя кожицу, палил на костерке и варил в ведерке на 5 человек. Всегда добавлял пакетик со звездочками, и никто не мечтал о лосе или рыбе, которую надо еще поймать, почистить, сварить и так далее. А курочек на этом кордоне никто не считал, поэтому ущерб был минимальный.
На этом кончаем о еде, теперь о культуре пития
Существует много рецептов употребления спиртных напитков, соответствующих различным блюдам. Есть и блюда, которые рекомендуются как сопутствующие различным напиткам.
Остановлюсь на одном из рецептов культурного пития водки из расчета на двух человек. Для одного человека рецептура иная, для четырех – более сложная. Самая простая – на троих – бутылка водки и три соленых сушки.
Итак, рецепт на двоих
- 4 бутылки водки
- 12 граненых стаканчиков объемом по 100 грамм
Закуски:
1. Грибы соленые (но не маринованные):
а) сыроежки, грузди, рыжики, волнушки и другие хрустящие;
б) белые, подосиновики, подберезовики, маслята;
в) опята, лисички.
2. Рыба:
а) семга свежая или слабосоленая;
б) строганина из омуля, баранатки, чира, нельмы;
в) рыба жаренная или печеная: карп, жерех, карась;
г) фаршированная рыба:
- щука по-еврейски;
- форель, фаршированная овощами со спины.
3. Мясо:
а) говяжий стейк;
б) свиная ножка, запеченая;
в) печень, жареная крупным куском с беконом.
4. Другие закуски:
а) квашеная капуста с брусникой и клюквой;
б) моченые яблоки, виноград;
в) осетрина с хреном;
г) яйца с красной икрой;
д) морская капуста с кальмарами и ассорти из морепродуктов;
е) мидии и крабы в клешнях, раки, лобстеры.
5. Супы и бульоны:
а) густой бульон из баранины;
б) солянка сборная мясная с оливами и каперсами.
Далее процедура:
Первым делом, кладем бутылки с водкой и стаканчики в морозилку, выдерживаем около часа. Далее начинаем прием напитков и закусок. Достаем первые два стаканчика, наливаем в них водки почти до краев и ждем, когда стакан снаружи покроется инеем. Когда верх стаканчика станет прозрачным, выпиваем первую порцию, которая не пахнет, не имеет вкуса, и лишь проглатывание дает ощущение некоторого жжения в желудке. Для полного эффекта, в рот кидается ломтик лимона, и, как только ты почувствуешь кислинку от этого продукта, кладешь в рот две маслины без косточки черного цвета.
«Между первой и второй промежуток не большой».
Наливаем вторые стаканчики. Они также запотевают, покрываются инеем. Поднимаем рюмочки, чокаемся и выпиваем. На вилочке – грибочек из первой серии – хрустящий кусочек груздя, сыроежки, чернушки, а следом – соленый огурчик и соленый помидорчик с соком, целиком в рот, растворяя в нем это чудо.
Третья рюмочка наливается по той же технологии. Из морозилки достается мороженая водка и замороженные стаканчики. Использованные стаканы вновь возвращаются в морозилку. Наливаем следующие два стаканчика. Ждем, когда иней покроет стаканчики и выпиваем до дна. В ход идут скользкие мягкие грибки – белые, маслята – которые не жуются, а проглатываются, и, скользя по пищеводу, толкают ледяную жидкость, которая в процессе движения нагревается и поднимает температуру всего организма. Теперь, немного переждав, берем на вилочку кусочек прозрачной семги, свежей или очень слабосоленой, и кладем в рот, не глотая сразу, держим во рту и кладем туда же яичко с красной икрой. Слегка перемяв этот состав, глотаем и кушаем кусочек хлеба с полумягким маслом, на котором горкой лежит черная икорка.
Четвертая рюмка в паре с партнером (-шей) налита по прежней технологии и выпита. Закусить можно солеными опятами или лисичками. На стол подается рыба по-еврейски, щука, фаршированная, резанная на куски, пропитанная желе. Она тает во рту. Следом – по целой рыбке – форели, фаршированной овощами.
Вытираем рот салфеткой и наливаем по следующей – запиваем то, что ели только что. Кладем в тарелочку осетрину отварную с хреном. Съедаем и ждем следующую порцию.
Налито опять в том же количестве и в том же качестве.
Выпили.
Густой бульон из баранины с кореньями и зеленью из глубокой плошки пьется через край вприкуску с лавашем или хачапури.
Опять же мороженые рюмочки с холодной водкой стоят на столе. Рядом – горячий стейк из говядины с луком. Мясо, внутри розовое с соком, почти не прожаренное. Выпили, закусили моченым яблочком и далее, вприкуску с квашеной капустой с брусникой, клюквой, маринованным виноградом, кушаем стейк – сочный, кровоточащий, мягкий и тающий во рту. Отдыхаем и переходим к следующему этапу.
Налили еще по 100 грамм. На столе – мидии и крабы в клешнях, уже расколотые, а также хвост лобстера, разделанный специальными щипцами. Выпили, закусили двумя-тремя мидиями, и преимущественно следом за водочкой, а лучше парочкой устриц с капелькой лимонного сока на их поверхности. Далее – ассорти из морепродуктов: кальмары, мелкие осьминоги, креветки, а в конце обязательна морская капуста, и под конец – жареный карп, уже не горячий, но еще тепленький.
Еще раз налили холодную загадочную, которая уже начала действовать. Выпиваем. Соленый огурчик, сильно поперченный. И тут появляется говяжья печенка, обжаренная на гриле и обернутая тончайшими кусочками бекона. Кушаем уже в полную силу, потому что нам предстоит еще одна, последняя, рюмка.
Наливаем эту последнюю рюмочку, самую холодную и уже не пахнущую ничем, и выпиваем, чокнувшись. Приступаем к завершающему этапу закуски. Квашеная капуста с клюквой и следом небольшая тарелка солянки сборной, мясной с оливами и каперсами, а напоследок – стакан свежевыжатого сока из граната.
Этот вечер со своей любимой девушкой Вы не забудете никогда, потому что секс после этой процедуры будет полноценным.