Парень мне сразу шибко не понравился, как только я вошёл в автобус. Он занимал "моё" почётное, обогретое годами поездок место по правому борту у окна перед сидением кондуктора. С «бананами» в ушах и тёмными, несмотря на утренние сумерки, очками, он казался отрешённым от всего происходящего и самодостаточным. Голубоватая банка какого-то напитка, которую молодой человек держал перед собой, как микрофон, дополняла образ современного раздолбая. Пацан ритмично кивал головой в такт музыке, бил пальцами по банке, как по клавишам кларнета, мельтешил, загораживая мне обзор и бесконечно раздражая своим замечательным настроением.
«Ещё только 6.38, а он уже с банкой. Наверное, крышу поправляет?» - рассуждал я, периодически посматривая на соседа справа. «Конечно, из-за бессонницы не смотрит чуть свет «Войну и мир» на кухне" - накручивал я себя, распаляя воображение. От этого занятия отвлекла ленинградка своей традиционной пробкой. Неожиданно за каналом имени Москвы парень учтиво попросил разрешения пройти на выход. «Вежливый, однако!» - подумал я, пересаживаясь, наконец, на своё законное место, хотя до этого полагал, что попутчик едет от конечной до конечной.
Пока мой сосед стоял у средней двери в ожидании остановки, я, от нечего делать, на прощание рассмотрел его в полный рост. Чёрная спортивная шапка, почти как моя рыбацкая, явно по этой погоде. Куртка такого же цвета. Покрой и, главное, сама фактура ткани, даже захотелось пощупать, очень напоминали флотский бушлат. Только эта застёгивалась молнией как-то модно по диагонали. «Однако, натурпродукт!» – отметил я про себя одобрительно, глядя на «флотского». Внутри медленно отпускало.
Джинсы. Честно говоря, так себе – какого-то невразумительного невыразительного цвета. И поинтереснее видали. Однако что-то и в них было, притягивающее внимание. Они явно гофрили и сидели на человеке с подчеркнуто небрежным видом. Возможно, брюки просто помяты были, но сегодняшним утром я был склонен всему придавать значение. Туфли! Замечательные блестящие туфли. Я бы сказал – до одури блестючие. Парень с «бананами» что-то ещё выстукивал ими под музыку, держась за поручень. Я бы такие сроду не надел: в свои от неполных восемнадцати до двадцати двух носил только чёрные форменные флотские ботинки. Рассматривать на занимавшем меня парне, к сожалению, уже было нечего и он, наконец, вышел. Остаток пути, подъезжая к Речному вокзалу, вспоминал курсантские годы.
«Девушка, мне, пожалуйста, вон ту симпатичную голубую баночку!» Надо обязательно попробовать, что за хрень такая.