Мне скоро сорок и я жду, когда в моё окно ввалится пьяный Питер Пен.
То, что происходит в моей голове – намного интересне того, что происходит на самом деле. Я очередное её увлечение. Она влюбляется как кролик трахается. Что ж. Неплохо. Это прикольно. По весне так. Как майский жук, как гусеницы, червяки из нор, запах говна в деревне и первые голые ноги юных соблазнительниц. Весна. Хуле...
Мы стоим с Молли голые на балконе. Под нами четыре этажа добротной сталинки и широкий проспект с прохожими. Мне кажется, что они там копошатся только для нас, только для того, чтобы мы их видели и не ощущали своего одиночества. Чтобы нам не было страшно остаться один на один со своим кайфом. Мы были каждый под своим кайфом. Она подо мной, я – под ней.
Скоро сорок, и всё только на самом деле приобретает тот самый вкус, которого не было раньше. И студентка в моей постели - это верх наслаждения, которое не испытывал будучи её ровесником. И водка пьётся литрами, и пьянеешь до одури, и себя не помнишь, что радует. Ибо раньше забыться не мог. Постоянно на взрыве, на взводе... Скоро сорок и где-то там, за завтрашним днём я обязательно встречу свою Долорес Гейтс. Скоро сорок. Она меня ищет. Я знаю. Моя маленькая Ло. Скоро сорок. Всё только начинается. Весна…
* * *
- …Ну какое же тут зло? Своими именами вещи называю, только с примесью эпитетов, гипербол... Мы ж, поэты, тут собрались, чтобы придавать нечто поэтическое тому, что этого совершенно лишено на самом деле. Разве не так? Увидеть прекрасное в рождении какого-нибудь существа, например. Что может быть безобразнее? Или, например, половой акт? На самом деле безобразное действо. Убери отсюда наслаждение и что останется? Безобразие... А всё это вот людьми с талантом пиитическим превращается в нечто возвышенное.
Возьмём Набокова. Гений. Он был далёк от всей этой чуши, описанной мной выше. И, слава Богу, я его вовремя прочитал и понял, чтобы не заразиться той заразой, из-за которой разгорелся наш с тобой диалог.
Надеюсь, твоё чувство иронии, юмора и такта не позволит тебе выйти за рамки учтивого восприятия моих умозаключений. Весна.
- Джимми какой? Хендрикс или Морриссон? Мориссон научит магии, Хендрикс - плакать блюзом так, чтобы не было себя жалко, а Пейдж-скулить гитарой. Или наоборот. Джимм ведь Джимма поймёт... Здорово это я про Джиммов сказанула. Надо запомнить. Прям афоризм. Гы...
Она перебивает меня, чтобы не продолжать неинтересную и непонятную ей тему. Но перебивает грамотно и хитро. Уводит разговор в бесконечно интересные для меня дебри. Мой бесконечно-волшебный «Дорз», мой непостижимый «Лед Зепеллин», мой ненасытный Хендрикс. Когда я слушаю их – у меня всё только начинается. Весна…
- Я Человек, играющий почти на всём. Больше всего играющий на бас гитаре:) Вот щас осваиваю губную гармошку. Уж больно хочется сольно поиграть, под гитару попеть и посолировать гармошкой. Коплю деньги на хэнг. 3 000 евро нужно:( Ну, а про дудки-сопилки и говорить нечего. Соседи вешаются когда я начинаю фольк на них валить. Так что, с играющим Человеком всё о'кей! Весна. Хуле…
- Для тебя блюз-это "пожалейте меня на пепелище, которое я сам и зафигачил"? Прости-я из этого выросла. Удачи в боях с собой за всех. Гы…
Разозлилась. С ней как на пороховой бочке сидишь. Я невольно показал, что Музыку я люблю бесконечно больше, чем её. Да и не люблю я её вовсе. С чего бы она могла это взять? Любовь… Не впускай в себя эту дрянь. У меня просто весна.
- Блюз – это когда хорошему человеку плохо. И тут нечя придумывать чё-то типа "жалости на пепелищах". Не знаю из чего ты там выросла. Бороться нужно за себя и за своих. Все за нами не пойдут. Пойдёт моральное меньшинство. Именно моральное меньшинство, народ, граждане делают историю и что-то меняют. Население и электорат, обыватели голосуют желудками и кошельками. Их нужно красиво обмануть. Они только этого и ждут. И за нами им идти нечего. Пусть идут своим животным путём, плетутся на задворках истории, за нами. Да и ваще – весна. Хуле…
- И я людей я не люблю. Они в большинстве своём – полное дерьмо, которому лучше вообще не существовать. Гы… Весна?
- Ну дык хуле…
- Знаешь… Эмоции-настоящие, безбашенные, без понтов и домыслов – как я люблю! Вобщем, здорово, что ты есть!!! Гы…
- Пасиб... Смущённо тыкаю пальчиком в стол:) Не ожидал именно от тебя такой реакции на мои эксгибиционные пьяные пляски на глазах у толпы. Весна.
- Я тут строю что-то, пытаюсь как-то выжить, прожить, что-то делаю. А потом появляешься ты, и ****ец. Все становится таким ненужным, бессмысленным. И что дальше с этим делать - я не знаю… Опа. Щас моя чашка ни с того ни с сего раскололась… И почему именно ты? Ведь не один ты такой, с одним местом наперевес.
- Не одна такая с другим местом нараспашку.
- А где весна?
- Хуле…
- Нараспашку… Не то. Я хочу настоящее, живое, не чужое. Хочу быть бабочкой.
- А я котом. Хорошая жизнь. Нифига не делаешь всю жизнь и спокойная старость убаюкивает тебя в вечность. Хочу быть котом! Помойным! Ибо домашних часто кастрируют.
- Кастрируют… Хочу секса как дополнения к настоящим чувствам. Грязного секса. С тобой. С помойным котом. Весна. Хуле…
- Гы… Секс - дополнение к настоящим чувствам? Настоящего в “этом чувстве» только одно: это влечение абсолютно выдаёт себя за то, что есть на самом деле: игра гормонов с выплеском эндорфинов, единственно для продолжения рода, слепой воли к жизни. И нечего тут мудрить. Если убрать из этой "любви" химию, которая нас прёт и оргазм, неужели, следуя чистому благоразумию и состраданию человечество могло бы до сих пор существовать? Неужели каждый был бы настолько жесток, что обрекал бы собственное потомство на столь немыслимые страдания, которым есть это гнусное бытие? Именно ЛЮБИТЬ своих нерождённых детей и есть настоящее чувство, а любящий родитель не захочет обрекать своё дитя на страдание. Другое дело - слепая воля к жизни, голод, секс, приятности. Это всего лишь замануха. Отто Вейнингер, имеючи в 23 года докторскую степень, когда пришёл к подобным выводам, написал свой выдающийся труд "Пол и характер". Потом забурился в дом, где жил Бетховен. Несколько дней не выходил и... повесился. Это открытие, которого не могло вынести сердце философа…
Молли со свистом делает последнюю затяжку, бьёт меня по лицу ладошкой и сигарета летит на ковёр. Я совершенно не готов к такому повороту дел. Я даже не возбуждён, как это было раньше в подобных случаях. Её руки уже там, куда я забираюсь только по крайней нужде. Меня пугает такой темперамент. Она не так красива и сексапильна, чтобы я хотел её агрессивно. Я думал сначала заняться сексом с её мозгами, но она слишком быстро поймала свой интеллектуальный оргазм. Я сбился с мысли и с толку.
- Мне плевать на всё, что ты сейчас об этом думаешь, -- Молли тяжело дышала и срывала с меня рубашку, -- я хочу ощутить полностью то, что люди называют счастьем, хоть на несколько минут.
«Ну вот. Самое несуществующее понятие и самое отрицательное. Положительно только страдание, ибо оно есть. А счастья нет. Поэтому оно есть отрицательно. Все беды человеков в том, что они думают будто созданы для счастья. Жизнь есть страдание, сказал Будда. И существует способ избавиться от страдания. Наше существование счастливее всего тогда, когда мы его не замечем. Из этого выходит, что лучше всего вообще НЕ СУЩЕСТВОВАТЬ.» -- мой внутренний монолог продолжал трахать её мозги, но это уже больше походило на мастурбацию. Наконец я провалился в то время, когда не думает никто. И уже я срывал с неё блузку, тугие джинсы и путался дрожащими от возбуждения пальцами в её волосах…
* * *
- Хуле, ****уле… Нельзя так. Ничего не оставил на потом. Все сразу, все эмоции выплеснул, из бутылки с разбитым горлом. Голышом сплясал на глазах у толпы. Ты по другому не умеешь, вечный ребенок, рок-н-рольщик, пьяница, в вечном поиске кого б спасти и как свою жизнь испоганить. Любишь ты нервами оголенными, а кожу с тебя, видно, при рождении содрали. Гы…Весна?
- Ну дык хуле… В сущности это крик человека, который устал предавать свои мечты. Вот и всё. То что приходится писать с натуры - это не жалко. Только такое и возможно вскрыв вены сыграть, вальсом, эксгибиционируя, сплясать на глазах у толпы. Такое цепляет. Потому и прописываюсь до мелочей. Репортаж с места событий...Хе-хе... Это и есть искусство. И такая сводка с фронта лично мне и интересна. Я другого до тошноты читать не могу. И писать. Весна. Хуле…
- Ахуенной ****ы колпак! Гы…
- А то!
- Да сопли это, слюни…
- Ты права. И это сопли. Маленький принц в трауре. Как видишь, я самокритичен. Только мои сопли – это не твои сопли. Весна...
- На счёт не такой длинной жизни. Я думаю, что очень длинная она. Другое дело, что многие её удовольствия хочется переживать снова и снова. Как любовь, скажем, которая ушла, и мы ищем её или ждём вновь. И когда она приходит, обалдеваем новизне чувства, и жизнь начинается, чёрт возьми, заново! Гы…
- Да-да! И насчёт здоровья: если бы у тебя был миллион долларов, неужели бы ты его не тратила, а поставила в сервант и любовалась им? Если бы "так" не бухал Модильяни или Есенин, или Гоген, получили бы мы этих гениев? Сомневаюсь. Я живой и здравствующий, а не пройди я через это всё - неужели лучше оставаться "здоровым фабричным товаром природы"? Я выбираю смерть под забором. В моей душе много сокровищ! Чмок тебе туда, куда больше нравится. Весна. Хуле…
* * *
- Иду спать: самое лучшее занятие после пития водки:):):) Гы…Покойной ночи. – Молли кидает в ночь трезвеющий взгляд и окурок. Он медленно падает и разбивается внизу десятком мгновенно потухших осколков.
- Покойной и тебе. Пусть диван тебе будет пухом. А я на крышу. Ананировать, смотреть на звёзды и плакать. Весна. Хуле там...