Лишь человек -
мера всех вещей
в горьковатом воздухе,
текучем, как вода,
или скульптурном, как мрамор,
в ностальгии по женскому смеху
над темным заливом,
в победившей идее,
осколки которой
впиваются в тело,
и в разбитой идее,
осколки которой
впиваются в тело.