Привет, мой друг, я вновь пишу тебе! Мы так давно не виделись с тобою... Нет перемен в изменчивой судьбе, - всё также день, обмениваясь с тьмою, несет меня по жизненным волнам, лишь изредка выбрасывая к мели, и гнет своё с упрямостью вола, катая в непрерывной карусели под вывеской с названием "живу"…
О, друг мой, где еще набрать мне силы, чтоб как-то удержаться на плаву? И не искать в дощечках у могилы имён друзей, непризнанных никем, безвременно ушедших с поля боя, «кто был ничем - тот станет вскоре всем», твердивших, погибая от запоя… Кляня весь свет /на чем еще стоит?/, стаканы опрокидывая в глотки, искавших смысл... Ну кто их обвинит в том, что внезапно выпали из лодки?!
Наш мир жесток… А ты мой друг не знал /ведь у тебя - спокойный сытый Бристон/, что наш корабль - ржавеющий причал, а не слепящая огнями пристань? Что мы, живя под замысел Творца, не успевая справиться с ролями, болеем до последнего конца о том, что будет с Родиной и с нами, о плате по немыслимым счетам, о наших детях, брошенных на паперть! Бессовестность, порочность, нищета… «Даёшь стране угля!» - едрёна матерь!
Прости, мой друг, что как-то не срослось, - не вышла задушевною беседа…
Тебе, наверно, все же повезло, что ты не видишь пьяного соседа, просящего на опохмел с утра /и как не дать? еще помрет бедняга/, и что не знаешь, как тут детвора запинывает до смерти бродягу… Что запах тут совсем-совсем другой, всё тяжелее с каждым новым годом… Прости меня, мой славный, дорогой! Пока. Пиши. Пойду гулять с народом...
16.04.2011 г.