«Переборка» в «вишнёвом саду».
Поздний летний вечер. Свет от жёлтого абажура с бахромой золотистым пятном лёг на огромный мягкий диван, заваленный журналами. Бабушка встала на грубовато сколоченный табурет около массивного книжного шкафа. Толстую светлую с проседью косу она красиво уложила сегодня вокруг головы. У бабули «переборка». Она сняла с полки очередную стопку журналов и передала её дедушке. Тот, в свою очередь, маме, а мама поставила эту кипу на стол, покрытый бордовой бархатной скатертью. Некоторые стопки красиво разъехались веером.
К «переборке» мы все относились по-разному.
Бабуля всегда с удовольствием устраивала «переборки» старых журналов, чтобы в очередной раз перечитать кое-что, кое-что вырезать и наклеить в тетрадку, а остальное сложить такими же стопками на те же полки.
Мама тоже всегда интересовалась «переборками», тайно надеясь выкинуть половину «этого старья» и освободить место для медицинской литературы.
Мы же, я, Алёшка и Гришка, просто обожали «переборки». Можно было спрятаться под столом и стянуть один журнал из «веера», потом ползком пробраться на диван и втроём, шурша страницами, рассматривать картинки. «Лазутчиком» всегда была я, как самая незаметная, по заверениям братьев.
Дедушка больше любил читать газеты и к «переборкам» был равнодушен. Бабуля и мама в этом случае использовали его, как грубую физическую силу, как третейского судью в спорах и как надсмотрщика за нами.
- Ну, что ты хранишь весь этот хлам? – спрашивала строго мама, стирая пыль с перевязанной верёвкой пачки, а заодно стряхивая пыльные клубки со своих светло-русых густых волос, красиво заколотых в пучок.
- Вам бы всё повыкинуть только! – возмущалась бабуля, стараясь придать своим добрым голубым глазам сердитость. – Здесь столько всего интересного! И для тебя, между прочим!.. Ну, скажи, Петро?
Мама скептически прищуривалась, дедушка насмешливо «крякал», а неутомимый «лазутчик» уже ждал своего часа под столом.
Но через некоторое время тишь да покой воцарялись в комнате. Бабуля, сдвинув очки на кончик носа, сидела в кресле и сосредоточенно читала покрытый прахом времени журнал «Здоровье». Мама, подперев щёку пыльной тряпкой, с любопытством перелистывала страницы «Знание – сила». Троица, заваленная добытыми журналами, возилась на диване. А дедушка, пробормотав под нос «ну, просто изба-читальня», чуть пришаркивая, удалялся на кухню «поставить чайник». Он после всех ситуаций: весёлых, грустных, страшных или утомительных – шёл «поставить чайник», всё равно, как подвести итог и поставить точку.
Сегодняшняя «переборка» несколько отличалась ото всех предыдущих. Нашу «троицу» сразу нейтрализовали томом Детской энциклопедии «Техника» и плошкой, полной вишни, с тарелкой для косточек. Мальчишки всегда прятали косточки в карман, чтобы «пулять» потом друг в друга. Но сегодня дедушка заявил, что пересчитает все косточки, «крякнул» и ушёл на кухню.
Я обсосала вишнёвую косточку дочиста и стала катать её в ладошке, пытаясь просунуться под локоть Гришки. Мне плохо было видно картинки. Гришкин соломенный чубчик упёрся в книгу, а локоть исподтишка отпихнул мою кудлатую голову. Я же старательно ущипнула его за бок. Гришка зашипел и сделал страшную «рожу». Алёшка же, не отрывая взгляда от очередной картинки, ловко дал Гришке «щелбан».
Косточка мне явно мешала, до тарелки тянуться было далеко. Тогда я просто взяла да и засунула её в нос, протолкнув подальше, чтоб не выпала. И тут же испугалась. Обратно она никак не выходила! Я громко пискнула.
- Что такое? – спокойно спросила мама, не отрываясь от журнала.
Ребята удивлённо посмотрели на меня, ничего не понимая.
- Никак!! А-а-а!! – я бросилась к маме.
Срочно собранный консилиум быстро разобрался в вопросе: косточка от вишни в носу и оттуда никак.
- Больно? – испуганно спросила мама.
Я кивнула и зарыдала. Больно не было. Просто накануне мама прочитала нам про Барона Мюнхгаузена. Я представила себя с деревом, растущим из ноздри, и рыдания перешли в подвывания.
Все наперебой стали давать советы, как вытащить косточку. Дедушка принёс воды, мама уговаривала меня высморкаться. Но я лишь мотала головой и захлёбывалась от слёз. Бабушка побежала вызывать «Неотложку». Мальчишки, оглушённые моим рёвом, фонтанировали идеями: поставить меня на голову и потрясти; дать табаку, чтоб чихнула; напугать, чтоб косточка выскочила через рот.
Приехавшая «Неотложка» вынесла вердикт: везти ребёнка прямо сейчас домой к врачу «ухо, горло, нос». Я представила себе этого врача и в ужасе прижалась к маме. Бабушка уверила меня, что теперь так называют Айболита. Мама и бабуля решили быть со мной «до конца». А дедушка остался с ребятами, так как тётя Ира и дядя Валера уехали к свёкру и свекрови. При этом я всегда представляла две большие свёклы и втайне очень жалела дядю. С родителями ему явно не повезло.
На улице была темень. Машина подскакивала на ухабах. Я свернулась калачиком у мамы на коленях и крепко держала бабулю за руку. Мне опять стало страшно, и я «захлюпала».
Доктора звали дядя Коля. Он совсем не был похож на Айболита, но у него был кот, и я сразу прониклась доверием к врачу. Флегматичного пушистого кота положили мне на колени, и я замерла от счастья. Про косточку я совсем забыла. Поэтому, когда дядя Коля взял меня за подбородок и блеснул щипцами, я даже не успела испугаться. А косточка была уже у доктора на ладони. Кот с сознанием выполненного долга спрыгнул с моих колен и скрылся в недрах незнакомой квартиры.
«Неотложка» подвезла нас прямо к подъезду. Я уже засыпала на руках у мамы.
Меня быстро уложили в постель, а взрослые после перенесённого потрясения пошли, наконец, попить чаю, так как дедушка уже «поставил чайник».
Я стала погружаться в сладкую дремоту, когда услышала сопение прямо у себя над ухом.
- Ты что, косточку спрятать хотела? – Гришкина сосредоточенная мордочка нависла надо мной.
Я кивнула, хотя спросонья не поняла вопроса.
- Эх, ты! Рази так прячут?! Вот я спрятал, так спрятал! В животе! – Гришка победно показал на свой живот. – Целых десять штук! Ни за что не найдут!
- Ага! В-вот прорастут они! Будешь тогда садом. В-вишнёвым! – Алёшкина чёрная голова вынырнула из темноты комнаты.
- ДерЕвы не растут, если не поливать! А я не пил. Весь вечер! – авторитетно заявил Гришка.
- А чай? Ага! – Алёшка хитро прищурил зеленющие глаза.
- ДерЕвы от чая не растут… - неуверенно промямлил Гришка.
- Растут! Ещё как! – Лёшка сделал страшные глаза. Я ахнула. Гришка побледнел, даже в темноте было видно.
- Обманули д-дурака на четыре к-кулака! – запел Алёшка, показывая кулаки, а заодно и язык.
Гришка нахохлился и кинулся на него. Я в восторге повисла сразу на обоих! Мы шумно свалились в мою постель.
- А ну, быстро спать! – мамин чёрный силуэт четко вырисовывался в ярко освещённом проёме двери.
- Счас! Тёть Наташ! – пропыхтели ребята, скатываясь с кровати.
- Вишню доедать будете? – мама заговорщически понизила голос.
- Не-е-ет!!! – дружно взревело трио.
Напоследок поспорили, кто быстрее дотянется ногами через голову до оленей на настенном коврике над кроватью. У меня получился кувырок, первый в моей жизни. Ребята просипели, что это не считается. Победил Алёшка. Гришке, видно, помешали вишнёвые косточки.