- Чур, эта моя, - Наташка с разбегу запрыгнула на отозвавшуюся тоскливым скрипом кровать. Я огляделась. Десять из двенадцати коек были заняты, а незнакомые девчонки с интересом посматривали на нас.
Мы с Наташкой - подруги не разлей вода, с первого класса сидели за одной партой, вместе ходили в продленку, практически не расставались.
В тот год Наташкиной маме профсоюз выдал две бесплатные путевки в пионерский лагерь. И мне выпала возможность познакомиться с неведанным до сей поры видом отдыха. Но поскольку накануне отъезда подруга приболела, наше появление состоялось чуть позже.
Чудный лагерь с урбанистическим названием «Город» раскрыл перед нами ворота в жаркий июльский полдень. Часа два прослонявшись по территории, мы попали в руки вожатой Лены и были препровождены в самый крайний барак с четырьмя большими комнатами.
- Ну и условия, - проворчала Наташка, когда за вожатой закрылась дверь. Достав из сумки сушку, подруга хищно впилась в нее зубами.
Я же осторожно попыталась открыть державшуюся на одной петле дверцу тумбочки. Удачно. Убрав пожитки, так же осторожно закрыла ее.
Вернулась Лена.
- Все в порядке? Устроились?
Последовало синхронное «угу».
- Через полчаса приходите в столовую.
До конца дня тот или иной предмет вызывал ярое недовольство подруги и мое покорно-согласное хмыканье. Особенно досталось от Наташки синеватому пюре с пережаренной костлявой рыбой, коими нас почивали на ужин.
Вечерняя ознакомительная прогулка по сосновому лесу за территорией лагеря несколько разбавила Наташкино недовольство. А теплая вода шустрой речушки практически смыла первое впечатление. Неудобства не виделись столь смертельными, а ребята из соседнего барака оказались очень даже симпатичными.
На утренней линейке директор объявил, что каждому отряду нужно подготовить сценку к празднику Ивана Купалы, который традиционно отмечается в лагере.
- Ого, смотрите, оказывается, - я перелистнула страницу книги, добытую в местной библиотеке, и громко продекламировала, – в ночь на Ивана Купала девушки собирали цветы и траву, клали под подушку. Та, которая на утро насчитает более двенадцати видов, скоро выйдет замуж.
- Бабкины сказки…
- А я слышала, что в этот день злые духи выходят к людям: водяные, лешие, кикиморы, домовые.
- Домовой домашний дух и добрый...
- Ну и что…
- Ты веришь?
- Да…
- Нет…
- Нет, конечно, хотя в домового, наверно, верю.
Разгорелась дискуссия касаемо злых духов и всего того, что с ними связано.
- А еще, - продолжила я, когда споры утихли, - в день Ивана Купалы купались в росе. Считалось, что Иванова роса помогает от угрей и прыщей, если ей окропить стены дома и кровати, то перестанут водиться клопы и тараканы.
- То, что нужно, - откликнулась, почесывая ногу, Наташка, - у меня как раз клоп в кровати завелся. Вся перекусанная.
- Меньше бы вечерами с ухажерами комаров дразнила, вот и некусаная бы ходила.
- Нужны мне эти малолетки, - весомо возразила подруга.- Сама-то втюрилась в Мишку. Тили-тили тесто, жених и…
Она не успела договорить, так как брошенная мной подушка попала в цель, то есть в Наташкину голову.
- Дура!
- Сама дура!
И мы надулись друг на друга. Я уткнулась в книгу, она демонстративно ушла, хлопнув дверью.
Если честно, Наташка была права. Мне действительно понравился Мишка из первого отряда. Он выглядел старше своих товарищей, был выше на голову. Удивительно пушистые ресницы придавали его взгляду мягкость и застенчивость. В общем, мне он очень-очень понравился.
Все старания не выдать чувств оказались тщетными, разве от Наташки скроешь. А тут на тебе, при всех – «втюрилась». А он даже не смотрит в мою сторону. Эх, вот бы на медляк пригласил, девчонки от зависти с ума бы сошли.
Скоро подобные мысли и обида улетучились, и я решила помириться с Наташкой, но не успела.
- Ребята, давайте распределим роли, – вожатая Лена положила на колени лист со сценарием.- В нашей сценке водяной, русалки, феи, кикимора и ведьма.
Выяснилось, что все хотят быть русалками и феями. Один из мальчиков вызвался стать водяным, Лена – кикиморой.
- Кто ведьмой будет?
Мы переглянулись и промолчали.
- Слов нет, - забеспокоилась вожатая, - попрыгать около костра и все.
Молчание свидетельствовало о том, что в четырнадцать лет добровольно становиться ведьмой вряд ли кто-то сподобится.
- Ну что, совсем никто? – огорчилась Лена.
Пожалев вожатую, я хотела предложить обойтись без ведьмы. Но не успела произнести и звука, потому что мой открывающийся рот тут же восприняли, как знак согласия.
- А что, из Машки отличная ведьма получится, - заявила опальная подруга. – Даже грима не нужно.
Это была последняя капля, дремавшая обида возродилась с новой силой.
Весь остаток вечера я просидела с книжкой на веранде в гордом одиночестве. Недавняя подруга демонстративно дефилировала мимо в компании ребят из первого отряда. Она громче обычного щебетала и отчаянно кокетничала с Мишкой.
В день икс я с завистью наблюдала за приготовлениями девчонок. Наташка среди них была самая красивая. Завернувшись в белую простынь, наподобие греческой богини, она распустила свои длинные отливающие медью волосы и надела сплетенный из ромашек венок.
На меня же из зеркала смотрела взлохмаченная с темными тенями на веках ведьма: «мамдорогая»!
- Девочки, поспешите, - пришла Лена. В погоне за образом кикиморы она нарядилась в нечто несуразное, начесала волосы и наложила на губы темно-фиолетовую помаду. Я вздохнула и, ненавидя «дурацкий» праздник, пошла с шелестящей толпой на берег реки, где уже обосновалось огромное соломенное чучело.
Малышню усадили на расстеленные покрывала, и представление началось. Мальчишки из соседнего корпуса разыгрывали сценку «Три мушкетера» и выглядели более чем благородно, особенно Мишка, который в голубой рубашке с широкими рукавами и расстегнутым воротом походил на настоящего Д’Артаньяна.
И хотя я старательно не смотрела в его сторону, нет-нет, наши глаза встречались, от чего предательски вспыхивали щеки.
Зрители скоро раззадорились. Выступление каждого отряда встречалось громкими аплодисментами.
Апогеем празднования стал обряд сожжения чучела под песни и пляски несуществующего племени мумба-юмба.
До окончания мероприятия оставалось не так много времени. Вожатые уделяли больше внимания малышне, и потому представилась отличная возможность улизнуть на большую поляну, находившуюся за жидким березнячком, дабы воплотить созревший два дня назад план. Пытаясь рассмотреть в сумерках цветы и траву, я присела на корточки, но почти сразу краем глаза заметила белую фигуру в десяти метрах от себя. Она отделилась от куста, потом опять исчезла.
«Приведение?» - нездоровое любопытство взяло верх над страхом, и я на карачках подползла ближе.
Существо заметило мои маневры, притихло. Через какое-то время оно с завыванием устремилось в мою сторону.
Я попятилась, оступилась и, подвернув ногу, упала. Осознание того, что до громко веселящихся ребят не докричаться, ввергло в жуткую панику. Схватив лежащую рядом палку, я приготовилась держать оборону. Приведение, завывая, подходило ближе. Прицелившись, я со всей силы обрушила на него удар.
- Машка, больно же, - обиделось приведение.
- Наташка, ты что ли?
- Ага.
- Ты чего здесь делаешь?
- Да так, гуляла кое с кем. Увидели, что кто-то идет, думали взрослые. Испугались. Он в обход побежал, а я в последний момент узнала тебя, решила напугать.
- С Мишкой гуляла? - мое сердце сжалось.
- Да не нужен мне твой Мишка, - возмутилась подруга. – Маш, ну извини меня, пожалуйста.
- Это ты меня прости, больно стукнула?
- Угу.
Мы посмотрели друг на друга: растрепанные, измазанные, испуганные, покалеченные, и рассмеялись. Если и проживала в том лесу какая-либо нечесть, от нашего дикого хохота точно разбежалась.
- Погоди, - осенило Наташку. - Ты-то что тут делаешь?
- Да так… погадать захотелось.
- Здорово придумала, я тоже хочу.
- Ой, смотри, - я указала на удаляющийся ручеек ребят, - уходят в лагерь.
Мы второпях нарвали траву и кинулись догонять уходящих.
- Маш, я, правда, не с Мишкой гуляла. Он все время о тебе спрашивал, надоел.
- Да ну их этих парней, Наташ. Забирай его себе, если хочешь, – захлебнулась я собственным благородством.
Спать не хотелось. Под мерный сап девчонок в голове вертелся калейдоскоп событий прошедшего дня: звонко смеющаяся Наташка с распущенными волосами, Мишка, дерущийся на палках, Лена-кикимора, смешно оттопырившая нижнюю губу и пугающая малышню… Со счастливой мыслью о вернувшей дружбе я заснула.
Наутро обнаружилось, что у всех девчонок под подушками лежали сорванные цветы, у Наташки на лбу наливалась фиолетовая шишка, я же хромала, как настоящая ведьма.
- Разве можно набрать двенадцать видов трав в темноте? – раздосадовалась Наташка. – Таким макаром замуж вообще не выйдешь.
Я улыбнулась и подмигнула подруге.
А после обеда мы столкнулись у веранды с Мишкой.
- Привет, - чуть покраснев, сказал он.
- Привет.
Неловкое молчание.
- Пока, - пожала я плечами.
- Пока, - согласился Мишка, - еще увидимся… Маша! Сегодня «Чужих» по видику показывать будут. Придешь?