СВ. ЛУГДУНСКИЕ МУЧЕНИКИ
При императоре Марке Аврелии (161-180)в некоторых провинциях усилились гонения на христиан. Летом 177 г. жестокие гонения разразились в Галлии. Их описание содержалось в особом послании лугдунской (лионской) и виеннской церквей, почти дословно приведенном в «Церковной Истории» Евсевия Памфила. «Какое было здесь притеснение, - писали галльские христиане, - какое неистовое негодование у язычников на святых, мы в точности и рассказать не в силах, и описать не сможем… Нас не только не пускали в дома, бани и на рынок; нам вообще было запрещено показываться где бы то ни было… Каждый день хватали тех, кто был достоин восполнить число мучеников; из двух упомянутых церквей забрали людей самых деятельных, на которых церкви, по существу, и держались. Захватили и некоторых наших рабов-язычников… Они, испугавшись пыток… и поддавшись уговорам воинов, оболгали нас и дали по козням сатанинским, ложные показания (то есть, подтвердили обычные в те время обвинения против христиан в том, что на их тайных собраниях происходит заклание младенцев, и о имевших среди них место кровосмесительных связях)… Когда эти слухи распространились, все озверели; даже те, кто раньше был к нам скорее расположен в силу дружеских связей, в ярости на нас скрежетали зубами… Теперь все святые мученики терпели пытки, которые невозможно описать…» Весь неистовый гнев толпы, легата и солдат обрушился на Санкта, диакона из Виенны, на Аттала, всегда бывшего опорой и оплотом здешних христиан, и на Бландину, за которую опасались, что она по молодости не выдержит жестоких испытаний. «Она же исполнилась такой силы, - читаем мы дальше, - что палачи, которые, сменяя друг друга, всячески ее мучили с утра до вечера, утомились и оставили ее. Они признавались, что побеждены, и не знали, что еще делать; они удивлялись, как Бландина еще живет, хотя все тело у нее истерзано и представляет собой сплошную зияющую рану. По их утверждению, пытки одного вида было достаточно, чтобы человек испустил дух, - не надо было стольких и таких. Но блаженная, как настоящий борец, черпала новые силы в исповедании: она восстанавливала их, отдыхала, не чувствовала боли, повторяя: «Я христианка, у нас не делается ничего плохого»…». Мученичество святых завершилось разной смертью. Некоторые из заключенных скончались в тюрьме, не выдержав пытки, другие умерли от страшной тесноты. Санкта и Аттала посадили в железные кресла и поджаривали до тех пор, пока они не испустили дух. Такой же конец ожидал еще нескольких христиан. После того, как многие из них уже были казнены, на арену цирка вывели Бландину с ее братом Понтиком, мальчиком лет пятнадцати. «Толпа озверела, - продолжают свой рассказ оставшиеся в живых, - не пожалели ребенка, не устыдились женщины: их обрекли на все пытки, провели по всему кругу…, но ничего не добились. Понтика ободряла сестра… Он, мужественно выдержав все мучения, испустил дух. А блаженная Бландина, последняя из всех…, прошла через все страдания, которые претерпели до нее остальные… После бичей, встречи со зверями, раскаленной сковороды ее, наконец, посадили в ивовую корзину и бросили быку. Животное долго подбрасывало ее, но она уже ничего не чувствовала… В конце концов ее закололи… Тела задохнувшихся в тюрьме выбросили собакам и старательно охраняли днем и ночью, чтобы никто из наших не похоронил их. Выбросили и то, что осталось от огня и звериных зубов; истерзанные, обугленные куски, а также головы и обрубки туловищ – все это много дней подряд оставалось без погребения и охранялось с воинской старательностью…» Наконец тела казненных сожгли, а пепел бросили в воды Родана.
Всего в результате этих гонений приняли венец сорок три мученика.
СВ. НИКИФОР
Во времена императора Валериана (http://www.proza.ru/2015/06/24/1275) жили в Антиохии Сирийской два друга – Никифор и Саприкий, оба тайные христиане.
Саприкий был человеком гордым и молчаливым. Во всех делах он любил быть первым. Никифор отличался от товарища более покладистым и легким нравом. Влечение его к Господу было так велико, что он любил Его более отца. Однажды Саприкий и Никофор вели между собой беседу об одном сокровенном месте в Священном писании, и тут между ними возник спор. Не найдя достаточных доводов в пользу своих утверждений, они порешили в конце концов поступить следующим образом: помолившись Господу о том, чтобы Он просветил их невежество, лечь спать и ждать во сне разъяснений от Самого Бога.
Так и сделали. Прочитав молитвы, легли оба в свои постели, а утром Саприкий признался: «Мне ночью не было никаких откровений». Никифор же с радостью сообщил: «А мне было явление Ангела Небесного! Юноша с сияющим ослепительным светом лицом спустился ко мне и сказал: «Прав ты был, Никофор, во всем, что говорил вчера. Господь Наш именно таков, каким ты любишь Его»».
Саприкий увидел, что Никифор говорит правду, но не захотел признать этого. Всегда желая первенствовать, он не любил терпеть поражений. А если это случалось, то становился сумрачным и долго не забывал обиды. Всем сердцем почитал он Господа, жаждал пострадать за Него и считал себя в глубине души одним из самых Его ревностных слуг. Оттого Саприкию и стало обидно, что товарищ его оказался более угоден Господу, чем он сам. Он закричал в гневе: «Лжешь ты все! Не было тебе никакого откровения! И про ангела ты все выдумал! Да и кто ты такой, чтобы ангел являлся к тебе?» Никифор хотел успокоить своего друга и стал выговаривать ему: «Господь с тобою, Саприкий! Разве не под Богом ходим мы оба и разве не слышит Он каждое наше слово? Как же я могу врать?»
Однако Саприкий, не слушая его, удалился в большом негодовании и с тех пор больше не общался с Никифором. Никифор со своей стороны скорбел об этой ссоре всем сердцем, поскольку видел, что душой его друга овладел демон гордости. Несколько раз пробовал он примириться, но Саприкий оставался равно глух как к его мольбам, так и к его просьбам. Встретив Никифора, он либо вовсе не заговаривал с ним, либо обрывал его на полуслове.
Тем временем усилились гонения на христиан, и был Саприкий схвачен и предстал перед судом. Судья спросил его:
- Как твое имя?
- Я называюсь Саприкием, - отвечал тот.
- Какого ты рода?, - спросил судья.
- Я христианин, - отвечал Саприкий.
Судья сказал на это:
- Император Валериан повелел, чтобы все, кто именует себя христианами, принесли жертвы нашим богам и тем отреклись от своей преступной веры. Тех же, кто не захочет приносить жертвы, император повелел казнить лютой казнью.
Саприкий, не смутившись угроз, ответил сурово:
- Боги ваши – это бесы. Не желаю приносить им жертвы.
Тогда судья приказал бить Саприкия и жестоко истязать его. Саприкий мужественно перенес все муки и сказал только:
- Над телом моим вы имеете власть, но душа моя принадлежит безраздельно Богу моему и вам неподвластна.
Видя его непреклонность, судья повелел казнить Саприкия. И вот воины, обступив приговоренного, повели его на казнь. Тем временем Никифор находился в доме одного своего товарища, тоже христианина и вел с ним разговор. Внезапно вбежала одна из служанок хозяина и воскликнула: «Вы здесь сидите, как ни в чем не бывало, а Саприкия ведут за город, чтобы обезглавить!» Услышав эту страшную новость, Никифор изменился в лице и, выскочив на улицу, догнал своего друга. Бросившись к его ногам, он сказал:
- Саприкий, прости меня! Ныне примешь ты мученическую смерть и предстанешь перед Господом. Давай помиримся, и пусть не будет между нами вражды.
Но Саприкий, усмехнувшись, сказал:
- Теперь сам видишь, кто из нас более велик в своей вере! Не по словам следует судить людей, а по делам. Я ради Господа моего смерть принимаю, а ты только сны сочинять способен!
Промолвив это, пошел он дальше, но Никифор, не отставая от него, продолжал умолять:
- Бог мне свидетель, брат мой, как я всегда превозносил тебя в душе моей. Откинь свою гордость и протяни мне руку. Мы были друзьями, давай ими и расстанемся!
Но в ответ на все его речи Саприкий хранил лишь надменное молчание. Солдаты между тем стали смеяться над Никифором и говорить ему:
- Такого безумного человека как ты мы еще никогда не видели. Юноша этот идет на казнь, а ты о чем-то умоляешь его. Зачем тебе мириться с тем, кто сейчас умрет, разве он может чем-нибудь повредить тебе?
Но Никифор ответил им:
- Где вам понять о чем я прошу! Лишь Господь наш знает, как важно для меня помириться с этим несчастным, прежде, чем он умрет.
- Эге, - заметил один из солдат, - по твоим словам видно, что ты тоже христианин!
- Да, - бесстрашно ответил Никифор, - всем вам ныне открываю свое сердце: я тоже верую в Иисуса Христа, а других богов не признаю и отвергаю!
Судья, находившийся поблизости и слышавший весь разговор, воскликнул грозно:
- Несчастный юноша! Кто принуждал тебя к этим словам? Кто заставлял тебя открывать свою веру? Ты сам выбрал себе судьбу и ныне умрешь вместе с твоим товарищем!
И он приказал солдатам:
- Возьмите его и обезглавьте!
Тут Саприкий стал белым как снег и сказал: «Господи, за что ты отнял у меня свою благодать? Неужели и в смерти мой враг превзойдет меня?» И поскольку никто не отвечал ему, он опять спросил через некоторое время: «Господи, но к чему же тогда жизнь моя и смерть моя, если Никифор все равно угоден Тебе больше меня?» И почувствовал Саприкий, что силы покидают его и спросил:
- За что вы хотите обезглавить меня?
- За то, что ты не желаешь приносить жертвы нашим богам, - сказал судья.
Саприкий, пройдя еще несколько шагов, остановился и промолвил тихо:
- Не убивайте меня. Я сделаю все, что вы скажете и принесу жертву.
- Не делай этого, возлюбленный брат мой, - закричал Никифор, - не отвергай Господа нашего и не губи своей души!
Но Саприкий, уже не слышал его – так уязвленная гордость овладела всем его существом. Он подошел к жертвеннику и принес жертвы. В ту же минуту он был освобожден, отпущен на все четыре стороны и ушел, ощущая в душе страшную пустоту.
- Ну а ты? – спросил судья Никифора, - образумился наконец или нет? Принеси жертвы и ступай куда хочешь.
- Нет, - сказал Никифор с горечью, - убейте меня вместо того, кого считал я своим другом и братом. Убейте, потому что Господу своему я никогда не изменял и не изменю!
Судья дал знак, и палач, взмахнув мечом, отрубил Никифору голову. И принял Господь его душу, а Саприкия отринул от Себя навсегда.
(Кончина святого мученика Никифора последовала в 260 г., память его отмечается 9 февраля).
СВ. ГРИГОРИЙ НЕОКЕСАРИЙСКИЙ
В то время, когда христианская вера только-только начала распространяться по Римской империи, жил в пустынной местности близ города Неокесарии святой муж по имени Григорий. Был он известен многим своей великой ученостью и христианскими добродетелями. Поэтому немногочисленные христиане Каппадокии почли за честь иметь его своим наставником, и блаженный Федим, епископ Амасийский, посвятил его в сан и поставил во главе Неокесарийской церкви.
Получив известие о своем избрании Григорий тронулся в путь, предполагая засветло дойти до Неокесарии. Но жаркое солнце и различные непредвиденные затруднения задержали его за городом. Близился вечер, небо заволокло тучами, ночь обещала быть бурной и дождливой. Видя это, Григорий стал оглядываться по сторонам в поисках места для ночлега, но не увидел ничего кроме языческого храма, стоящего у дороги. Там и пришлось ему заночевать. В храме том было много идолов, в которых жили бесы. Являясь жрецам и беседуя с ними, они выдавали себя за богов.
Зная это, Григорий вздохнул, сокрушаясь о людском заблуждении, но кротко сказал жрецу храма, пустившего его внутрь: «Сын мой, ты оказал мне истинное благодеяние, укрыв от непогоды, сделай для меня еще одну милость: позволь помолиться перед сном».
Жрец, решив, что Григорий намерен просить о чем-то его богов, сказал на это: «Молись хоть до утра» и ушел к себе. Пользуясь этим разрешением, Григорий прилежно обошел весь храм, осеняя каждого идола крестным знамением. По совершении такового знамения, едва святой муж опускал руку, бес, прятавшийся в идоле, вылетал вон, вопя дурным голосом, и с громким шипением исчезал. Изгнав таким образом всех демонов, Григорий совершил вечернюю молитву и спокойно проспал всю ночь.
Утром он поблагодарил жреца и отправился дальше в путь. А жрец стал приносить жертвы идолам. Но, вопреки обыкновению, никто из бесов не явился к нему и не заговорил с ним. Недоумевая, что же такое случилось, он воскликнул: «Боги мои, где вы?» - «Здесь мы, - закричали они издалека, - но не вернемся обратно до тех пор, пока Григорий не снимет с нас своего заклятья!»
Поняв, что речь идет о страннике, который провел ночь в его храме, жрец, кипя негодованием, бросился за ним следом и вскоре догнал его неподалеку от Неокесарии.
- Так-то ты отблагодарил меня за мою доброту! – закричал он, хватая Григория за полу, - я допустил тебя в храм, а ты всех моих богов заклял и прогнал прочь! По твоему это хорошо?
- Не знаю, что и сказать тебе, сын мой, - ответил на это Григорий. – Но как ты думаешь: достоинство твоих богов не страдает от того, что они только с моего разрешения могут вернуться в свой собственный храм?
- Ах, к чему все эти разговоры! – продолжал возмущаться жрец, - сними заклятие с моих богов и ступай своей дорогой.
Григорий с улыбкой покачал головой, потом вырвал из своей книжки небольшой листок и написал на нем: «Григорий – Сатане. Можешь вернуть бесов своих на прежнее место. Я не возражаю». Отдав эту записку оторопевшему жрецу, Григорий сказал:
- Положи письмо на алтаре. Я думаю, жалкого кусочка этого вполне достаточно для того, чтобы восстановить утерянное величие твоих богов.
Жрец побежал обратно в храм, вполне удовлетворенный таким исходом дела. Он сделал все так, как велел ему Григорий. Бесы в самом деле вернулись и стали беседовать со жрецом как прежде. Известие об этом чуде быстро распространилось по округе. Многие язычники, слыша о таком великом посрамлении своих богов, совершенно разуверились в них и крестились.
Между тем Григорий пришел в Неокесарию и был с великой радостью встречен своей паствой. Собрав общину, Григорий сосчитал всех христиан и оказалось, что в большом городе число последователей Христа едва достигало семнадцати человек. Все остальные пребывали во тьме языческого невежества и немало не заботились о спасении своей души.
Не смущаясь этим, Григорий приступил к своему труду. На другой же день отправился он проповедовать Евангелие. Слушавших его сначала было мало, но прежде чем кончился день и зашло солнце, их столько присоединилось к первому собранию, что они составили уже толпы народа. А поскольку Григорий был муж кроткий и красноречивый, то дня не проходило без приобщения к вере христовой все новых и новых горожан. Множество людей с женами и детьми собирались к дому Григория, чтобы слушать его проповеди и видеть чудесные исцеления, которые происходили, едва он касался болящих своей рукой. В особенности много крестилось в дни чумной эпидемии случившейся вскоре, ибо стоило только Григорию с молитвою войти в дом, как зараза моментально уходила из него. Когда число христиан умножилось, Григорий пожелал построить церковь на одном красивом месте близ горы. Прихожане собрали средства и начали уже класть фундамент, но тут оказалось, что место тесное и расширить его нельзя, так как мешает гора. Когда сообщили о том Григорию, он пришел к горе и, помолившись, приказал ей отступить. В тот же час гора потряслась и с громким скрежетом сдвинулась ровно настолько, сколько было нужно.
В другой раз сказали Григорию о двух братьях. Всю жизнь прожили они душа в душу, а теперь, к великому сожалению их друзей, рассорились и стали врагами из-за дележа наследства. Главной причиной раздора было большое озеро, которое отец передал детям, не оставив должных распоряжений о том, кто должен стать его хозяином. Каждый из братьев считал озеро своим и ни за что не желал уступить противнику хоть малую его часть. Узнав об этой распре, Григорий пришел на берег озера и именем Господним повелел ему высохнуть. И в тот же миг неведомо куда скрылась вся вода и дно обнажилось, словно озера никогда не существовало вовсе. Придя на другой день, братья так были поражены этим чудом, что помирились и больше никогда не ссорились.
Этот случай дал повод к другому чуду Григория. Неподалеку от Неокесарии протекала река, отличавшаяся крайне неприятным норовом. Каждую весну она стремительно разливалась, затопляя ближайшие селения, поля, огороды и сады, причиняя гибель посевам и большой ущерб людям. В конце концов поселяне, собравшись все от мала до велика, пришли к Григорию и стали умолять его умилостивить и укротить как-нибудь разлив реки. Григорий сначала отказывался, говоря, что река творение Божие и течет так, как повелел ей Бог. Но пришедшие так настойчиво просили чудотворца, что он уступил их просьбам: пришел на берег реки и, водрузив свой жезл, сказал: «Христос повелевает тебе, река, чтобы ты не переходила пределов своих и не разливала вод далее этого места». Тотчас жезл пустил корни и уже через некоторое время обратился в зеленый дуб, и река в дальнейшем, даже в самое половодье, никогда не разливала своих вод далее этого места.
Когда в царствование императора Деция (http://www.proza.ru/2011/02/05/280) началось гонение на христиан, Григорий укрылся в одной из горных пещер. Случилось так, что воины проведали о его убежище и, окружив гору, стали искать епископа. Григорий, видя, что нельзя бежать и укрыться, поднял руки к небу и вручил себя защите Божьей. Так стоял он неподвижно около часу. За это время воины несколько раз проходили мимо, почти касаясь его, но никто не заметил Григория, словно его не было вовсе.
Едва окончилось гонение, Григорий возвратился в Неокесарию и здесь еще не один год служил во славу Иисуса Христа, научая и исцеляя страждущих. И приблизился час его смерти. Тогда послал Григорий учеников по городу, велев узнать им, сколько в Неокесарии осталось язычников. Те, обойдя всех горожан и подведя итог, сообщили: «Стараниями твоими, отче, все сограждане обратились к Христу. Едва удалось нам найти семнадцать человек, закореневших в язычестве». Григорий, вспомнив о первоначальном числе христиан в Неокесарии, внутренне улыбнулся этому совпадению, а потом сказал: «Как лютовали и злобились гонители наши, стараясь искоренить слово Истины, а чего добились они? Число последователей наших преумножается, и церковь наша крепнет. И можно ли дивиться тому? Враги хотели победить нас мучениями и казнями. Мы же вышли против них с кротостью и любовью. Разве жестокостью можно овладеть сердцами людскими? Лишь кротость и любовь завоюет их! И потому мы, как люди любящие и утешающие, в конце концов одержим верх над недругами нашими и восторжествуем над ними. Помните, дети мои, что сила наша в слабости нашей и продолжайте дело, которое начал Господь наш, позволивший распять Себя во имя любви. Этим победите!»
И предал Григорий душу свою Богу и отошел в лучший мир.
СВ. ЕВФРАСИЯ
Когда в Никомидии началось гонение на христиан (http://www.proza.ru/2010/01/28/269), среди прочих была схвачена девушка по имени Евфрасия. Судья спросил ее:
- Ты хороша собой, молода, происходишь из знатного рода. Почему же до сих пор не замужем?
- Не хочу иметь супругом язычника, - отвечала та.
- После таких слов, - заметил судья, - я должен мучить твое тело пыткой, но жаль губить такую красоту, не дав никому насладиться ею. Внемли моему совету: отрекись от Распятого и выходи замуж.
- Лучше мне умереть, чем поступить по-твоему, - промолвила девушка.
- Что ж, - глумливо усмехнулся судья, - раз ты не заботишься о браке, я это сделаю за тебя.
И обратившись к одному из воинов, он приказал:
- Возьми себе эту девушку.
Воин схватил узницу за руку и потащил ее в свой дом. Тогда несчастная, понимая, что от позора ее спасет только смерть, собралась с духом и обратилась к солдату с такими словами:
- Вижу, что ты готов совершить надо мной насилие и никакими мольбами тебя не остановишь. Но погоди немного и выслушай, что тебе скажу: я знаю одну волшебную траву, которая дается в руки только девушкам не знавшим брака. Если ты спрячешь ее на груди, то ни меч, ни копье никогда не причинят тебе никакого вреда. Хочешь, я покажу тебе эту траву?
Воин был суеверен и поэтому сразу согласился.
- Человеку, живущему моим ремеслом, такая трава, конечно, не помешает, - сказал он. – Пойди и принеси ее мне.
Евфрасия пошла в сад, сорвала первый попавшийся цветок и подала его своему стражу.
- А как мне узнать, что ты говоришь правду? – спросил он.
Вместо ответа Евфрасия положила цветок на шею и сказала:
- Возьми свой меч, замахнись обеими руками и ударь меня по шее насколько можешь сильно. Тогда ты увидишь, что меч, пройдя сквозь мое тело, нисколько не повредив мне.
Воин вытащил меч, взмахнул им и сильным ударом отсек девушке голову. Увидев, что пленница его умерла, он только тогда понял ее хитрость.
СВ. ФЕОТЕКН
Как-то раз жестокий гонитель христиан император Максимиан Галерий, объезжая подвластные ему провинции, прибыл в Антиохию Сирийскую. Начальником над тамошним римским гарнизоном был знаменитый военачальник Феотекн, человек суровый и перенесший в жизни многие невзгоды. Встретив императора, он почтительно склонился перед ним, а Максимиан, потрепав его по плечу, громко сказал:
- Нечестивцы, называющие себя христианами, множатся в моей стране день ото дня. Однако с такими доблестными воинами как ты, Феотекн, я в конце концов одолею их! Прикажи устроить завтра большое жертвоприношение в честь Аполлона, и всякий, кто откажется поклониться нашим богам, будет казнен без всякой пощады!
Отдав такой приказ, император пошел в свои покои. Он не знал, что Феотекн уже много лет был тайным христианином и многих воинов склонил к почитанию Иисуса Христа. Узнав о намерении Максимиана искоренить христианство в Антиохии, Феотекн понял, что пришел для него час жестоких испытаний, но не подал вида и спокойно стал отдавать приказы, готовясь к завтрашнему празднику.
Тем временем самые ярые из язычников стали подавать приближенному императора Зегнату доносы на христиан. Всех указанных ими людей сейчас же схватили и заключили в тюрьму. Был арестован и один из римских офицеров. И вот, когда его с позором влекли по улице, он увидел Феотекна и бросился к нему, требуя разрешения переговорить с начальником с глазу на глаз.
Феотекн велел конвоирам отойти, после чего несчастный воскликнул:
- Как же так, Феотекн? Ты сам проповедовал нам слово Христово, а теперь действуешь заодно с нашими гонителями!
- Всем нам суждено пить из одной чаши, - спокойно отвечал Феотекн, - но для одних это время приходит раньше, а для других – позже. Будь мужественен, помня о мучениях Господа нашего, и стойко переноси муки, выпавшие на твою долю!
Он сделал знак конвоирам подойти и уже хотел удалиться, но офицер упал перед ним на колени и зашептал:
- Если не хочешь помочь, то сделай для меня хотя бы одно одолжение: мою сестру Александру схватили вместе со мной и заключили в темницу! Она молода и еще ничего не видела в жизни! Заклинаю тебя: спаси ее! Сам я вынесу любые испытания, но видеть ее мучения я не могу. Освободи ее и я буду молить Господа о спасении твоей души!
- Что с того, что твоя сестра молода? – сказал бесстрастно Феотекн. – Сколько уже женщин, молодых и старых, приняли смерть мученическую за веру и во имя Господа нашего – и сколько еще примут ее завтра! Думай о спасении своей души и не задерживай меня, ибо мне еще многое надо сделать!
Сказав это, Феотекн отправился к жрецам и некоторое время был с ними, отдавая последние распоряжения о приготовлении дров и священных баранов, а также всего необходимого к намеченному испытанию.
Сделав все, уже поздней ночью, он явился в темницу к Зегнату и приказал:
- Проводи меня к девушке по имени Александра. Я хочу видеть ее.
Зегнат отворил двери темницы и оставил военачальника наедине с узницей. Всмотревшись в ее лицо, Феотекн увидел, что Александра в самом деле молода и хороша собой, и что она вся дрожит и трепещет, ожидая начала пытки. Тогда, усмехнувшись, он снял с себя плащ и подал его девушке со словами:
- Одевайся и уходи отсюда!
Но Александра молча смотрела на него, не понимая, что он задумал.
- Закутайся в мой плащ и беги из тюрьмы, - повторил Феотекн, - стража примет тебя за меня. Никто тебя не остановит и ты сможешь спастись. Только ступай быстрее и передай братьям нашим христианам мое последнее слово: пусть они не теряют мужества, ибо час нашего торжества близок.
- Но как же ты сам останешься здесь? – спросила девушка, - император ни за что не простит тебе этого.
- Все, что приказал мне император я уже сделал, - отвечал спокойно Феотекн, - костры для нечистых жертв и орудия пытки для мучения праведников – все приготовлено мною, я ничего не забыл! Я служил двум господам до тех пор, пока это было возможно. Теперь у меня остался лишь один Господин и Ему предаю я душу свою. А ты беги, так как срок твой еще не настал.
Поняв, что Феотекн решил принять мученический венец, Александра завернулась в его плащ и бежала. Утром тюремщик вошел в камеру, чтобы вести девушку на допрос и с изумлением обнаружил там своего начальника.
- Я христианин, - сказал Феотекн твердо. – Я верую во Христа Бога и готов умереть ради Него!
Тюремщик поспешил к императору и донес ему об этом неожиданном открытии. Максимиан был ошеломлен и расстроен этой вестью. Когда Феотекна привели к нему, он сказал с печалью в голосе:
- И ты, Феотекн, не веруешь уже в богов наших. И ты отпал от меня и обратился к моим врагам. А ведь я хотел сделать тебя великим жрецом!
Феотекн нахмурился, но не сказал ни слова в ответ. Тогда император, отвернувшись от него, подал знак начать пытки. Палачи, схватив военачальника, привязали его к дереву, положили ему под ноги раскаленное железо и стали крючьями разрывать жилы на его теле. Затем они вырезали ему язык и принялись избивать его железными прутьями. Но Феотекн мужественно переносил все эти пытки и молил Господа не оставлять его. Наконец, утомившись, безбожные гонители привязали на шею мученику большой камень и бросили его в реку.
Так принял Феотекн смерть на глазах у народа и своих солдат.
СВЯТОЙ НЕСТОР
Как-то, возвращаясь с сарматской войны, злой гонитель христиан император Максимиан Галерий остановился в Солуни. В тот же день по доносу язычников схвачен был святитель Солуни святой Дмитрий Солунский и с ним множество христиан. Император, обратившись к ним, сказал:
- Презирая моих богов, вы все свои силы отдаете служению вашему Христу и думаете, наверное, что Он спасет вас от любой беды?
Христиане сумрачно молчали, опустив головы. Максимиан, усмехнувшись, продолжал:
- Вижу, что вы ждете от меня какого-то подвоха, между тем как я пекусь только об истине и хочу устроить на виду вашего города божеский суд. Видите моего воина? – он варвар и язычник. Попробуйте победить его во имя вашего Христа!
С этими словами император указал на своего любимца Лия. Лий был родом германец из племени вандалов. Ростом он превосходил всех людей, видом и характером был подобен зверю, а голос его походил на рев льва. Другими словами, он был совершенный Голиаф и в жизни не знал ни одного поражения. Выставив для борьбы этого борца, Максимиан объявил:
- Пусть спор наш решится единоборством! Лий будет просить помощи у моих богов, а вы у своего Распятого. Посмотрим, кому она будет дарована.
Тем временем посреди города был построен большой помост на столбах, а под ним вкопано в землю множество копий остриями верх. И вот христиане стали один за другим выходить на борьбу с Лием, а тот, хватая их, сбрасывал на копья и предавал смерти. Максимиан со множеством своих приближенных находился рядом и с удовольствием наблюдал за состязанием.
Горожане, видя мученическую смерть многих своих близких, тяжело вздыхали и спрашивали друг друга: неужели нет среди нас никого, кто бы мог обуздать этого дьявола и прекратить жестокие убийства?
Жил тогда в Солуни юноша по имени Нестор, крепкий телом, красивый лицом, но еще не бывавший в битвах. Наблюдая за тем, как жестокий варвар одного за другим предает смерти невинных христиан, он воспылал ревностью и вознамерился вступить в борьбу с силачом Лием. Но прежде он отправился в темницу к святому Дмитрию Солунскому, рассказал ему об избиении христиан и попросил:
- Помолись обо мне, угодник Божий, чтобы твоими святыми молитвами Бог помог мне. Я же пойду и поборюсь с тем супостатом, одолею его и сниму поношение с христиан!
Святой Дмитрий сотворил на его лице и груди крестное знамение, благословил его и предсказал:
- Лия ты победишь и будешь мучим за Христа!
Приняв благословение, Нестор тотчас пошел к месту состязания, пробрался сквозь толпу зрителей и громко крикнул:
- Я хочу биться с Лием!
Император удивился и спросил:
- Неужели ты думаешь победить Лия? Пусть вероотступники тщатся столкнуть его на копья, тебе зачем рисковать?
Нестор смело ответил:
- Хочу бороться во имя Господа моего!
Тут Максимиан понял, что Нестор тоже христианин и, смерив его гневным взглядом, разрешил поединок.
Поднявшись на помост, Нестор перекрестился и воскликнул:
- Боже Дмитрия, помоги мне!
Затем бросился он на Лия и, ухватив его как птицу, сбросил на копья. И сразу множество христиан, наблюдавших за поединком, воскликнули в один голос: «Велик Бог наш!» И радовался народ этой нежданной победе, а император, весь бледный от гнева, смотрел на него в бессильной ярости. Потом повелел он схватить Нестора и отрубить ему голову, а святого Дмитрия исколоть копьями.
Рим и его соседи в эпоху империи http://www.proza.ru/2011/10/13/1239