- Я без тебя умру, - сказал он и спрятал лицо в ладонях.
Не смотреть. Не поддаваться. Я отвернулась.
Я без тебя умру. Хм. Многие хотели бы услышать эту фразу, переводя ее как «жить без тебя не могу». Но тут другое. Этот – может. И смысл его жизни именно в каждодневном умирании, и утро – всегда «еще один день», зачем он нам, детям ночи. Cпорить с приятелями, до хрипа, на дымной кухне, разливать вино, выяснять отношения – для всего этого придумана ночь. А я – утро. Плеск горячего кофе с корицей, разлитого по белым чашкам. Шкворчание блинчиков на сковородке. Перышко, которым я щекотала нос, эй, соня, он кидал в меня подушкой, одеяло сползало, открывая загорелую спину, которую так приятно было гладить…
- Ты такая сладкая, - говорил мне Артем и слизывал с кожи мед.
И воздух тоже был сладким и вкусным, потому что я делила его с ним. Потом он играл на кнопках ноутбука, и я засыпала под их мягкий стук.
- Ты такая сладкая, - говорил он и растворялся в пространстве. Заесть? Леной, Милой или Викой – всегда найдется кто-то, кто мечтает спасти погибающего гения. Он расскажет, как жестока жизнь и другие женщины, они будут слушать его небылицы и представлять, хорошо ли будут смотреться на сделанных им портретах.
Я знала, что он появится - никто не спасает так, как я. О, я настоящий чемпион в этом виде спорта. Сколько раз уже это случалось – три, четыре?
Знаете, как он ест виноград? Высасывает у виноградины мякоть и выплевывает шкурку на край тарелки. После каждого его исчезновения я казалась себе похожей на эту шкурку. Я засыпала в его футболке, и когда последняя капля его запаха испарялась, я растрескивалась внутри, как сухая земля, шаманила перед телефоном – позвони.
- Я без тебя умру, - сказал он. В полутемном кафе его лицо выглядело уставшим. Ему явно требовался кофе с корицей и помолчать, обнявшись.
- Умрешь. Когда-нибудь, не завтра, и точно без меня. Я теперь горькая шоколадка.