ГЛАВА 6
КРОВАВЫЕ СЛЕЗЫ
Страна Тенгилла простиралась где-то на севере за теми голыми скалами, что отделяли от нее Тамирену. Никто не знал, что же представляет собой та далекая страна, где царит столь жестокий и безжалостный правитель, какое носит она название, а главное, что же заставило Тенгилла пуститься в завоевание других земель. Много строилось разных предположений; кто-то утверждал, что сея страна высохла от знойного ветра и солнца и стала похожа на бескрайнюю пустыню, где почти не осталось пищи и воды, а потому ее жители вынуждены были для спасения своих жизней прибегнуть к такому крайнему способу. Но все это были лишь беспочвенные домыслы. Энжи и сам много размышлял об этом, наблюдая, как вечернее солнце освящает своим светом безмолвные глыбы камней, ища тот ответ, который знал лишь один Тенгилл…
Юноша перевел взгляд с гор на пылающий перед ним костер и подкинул еще дров. Сгущались сумерки, и весь отряд Сопротивления был в сборе; все дружно смеялись, что-то живо обсуждали, перебивая друг друга и одновременно поглощая с аппетитом рыбную похлебку приготовленную Матиасом. Энжи с улыбкой пробежал глазами по лицам. Всего в отряде было человек двадцать, и кто бы мог подумать, что каких-то шесть лет назад большинство из них почти не общались друг с другом! Колин и Вилл, например, работали пахарями и косильщиками на полях, не покидая их практически круглый год. Они также иногда помогали на мельнице, которой заведовал отец Энжи, а потому этих жилистых молодцов юноша знал с самого детства. Также с ними был кузнец Мартин и еще несколько селян из южной и восточной областей. А вот Матиас и Марк были в этой компании единственными городскими жителями. В прошлом самый пожилой член команды был мастером весьма тонкого искусства – ювелирного дела, и славился своим умением на всю Тамирену. Орвар его сразу не взлюбил, - ему вообще не навились те, кто играет по своим правилам, - но открыто своей неприязни никогда не проявлял. Разве что в тех случаях, когда мнение Матиаса шло вразрез с его собственным. А Энжи сразу заметил, как сильно отличается мышление этого старика от всего, к чему он привык; в свою очередь и сам Матиас приметил смышленого мальчика, любознательного и умного не по годам. Так зародилась их необычная, но крепкая дружба.
Шло время, и разница между всеми этими людьми становилась все менее заметной; они делили поровну все трудности и невзгоды, преодолевая их бок обок, перенимали друг у друга привычки, склонности, поговорки, пока, наконец, не стали одной дружной семьей. Теперь уже не важно, кем они были до этих лесов, все их былое прошлое утонуло в пучине щедро пролитых слез и растаяло где-то позади, оставляя лишь одну мечту о грядущем новом времени спокойствия и счастья, которое они вскоре заново построят для своих близких. Они должны это сделать, иначе все их страдания были попросту напрасны.
Но размышление об их будущей роли в последнее время вгоняло Энжи в тоску. В голове все чаще всплывали недавние слова Матиаса, жестокие, но вот несправедливые ли?.. «Как долго ты будешь позволять ему помыкать собой?», «ты всего лишь безвольная марионетка в его руках»... Неужели это и вправду так?.. Нет, Матиас не прав! Орвар его любит, как сына, он никогда не унижал его, не игнорировал, даже когда Энжи был совсем маленьким, он всегда относился с уважением к его точке зрения и доверял во всем, что бы ни происходило. Разве это не весомые доказательства? Но… «И кто же из них больше?», «ты уже выбрал», «а я всегда считал, что ты ее любишь до безумия»…
Энжи вдруг резко вскочил с места, сказав, что отправляется за хворостом. В темноте мысли блуждают сами по себе, становясь почти осязаемыми. Никогда прежде он еще не чувствовал себя так мерзко и одновременно так потерянно, как в эти последние дни. А еще Матиас со своими разговорами о Клер, которые нещадно выворачивали душу на изнанку… А ведь он так упорно старался о ней не думать, не вспоминать. Это казалось странным, особенно теперь, когда они снова обрели друг друга, когда стали словно еще ближе. Не думать, не вспоминать, так легче… Энжи и сам не заметил, как с быстрого шага перешел на бег. Ночью ориентироваться в дремучем лесу практически невозможно, он это прекрасно знал, но остановиться не мог. Или не хотел. И бежал все дальше, что есть сил, сам не зная куда, пока какая-то толстая ветка неожиданно не хлестнула его по лицу. Юноша тут же упал навзничь. В голове зазвенело, лоб сильно жгло от боли, и что-то теплое текло от него к щекам через переносицу. Энжи взглянул вверх, где меж черных верхушек сияли первые звезды, прошептал ее имя и медленно закрыл глаза, будто от усталости…
* * *
«Не самая подходящая погодка для дальнего путешествия» - подумал Улаф, отъезжая от ворот Тамирены. Хмурый страж получше укутался в свой плащ, стараясь укрыться от неприятного моросящего дождя, что будто царапает кожу и лезет в глаза. Улаф уже много месяцев не покидал Тамирену и давно свыкся со своим положением, с бесконечными ночными бдениями у мрачных ворот, и вот внезапно ему было велено покинуть свой обжитый пост и вернуться на родину…
Осенний лес всегда таит в себе какую-то тайну, незаметную в другие времена года. Ее выдает шепот золотой листвы, чуть дрогнувшей на ветру и серпантином спадающей к земле с едва уловимым вздохом… Повозка, медленно раскачиваясь из стороны в сторону и слегка поскрипывая, продвигалась вперед по широкой дороге, проложенной воинами Тенгилла несколько лет назад. Кузов был забит множеством бочек, от которых исходил манящий аромат – ежедневная порция кушанья для князя; Улаф решил отвезти ее сам, раз ему все равно нужно было уезжать. Нельзя сказать, что известие об его отзыве стало для него неожиданностью, все к этому и шло: постоянные ссоры, стычки, множество выговоров… Подумав об этом, Улаф довольно ухмыльнулся. Все складывается, как нельзя, удачно… Для большинства сослуживцев он был лишь грубым выскочкой, все время нарывавшимся на драку; мало кто знал, что на самом деле представлял собой этот крепкий мужчина лет сорока с рыхлым неприятным лицом и маленькими бурящими глазками. А между тем, любое его действие всегда было тщательно спланировано, обдуманно и служило какой-то конкретной цели. Вот и в этот раз, в соответствии со своим тайным планом, Улаф добился отзыва на родину, где ему предстоит завершить задуманное. Дорогой он все снова и снова прокручивал в голове свои дальнейшие действия, предвкушая драматическую развязку…
Но в какой-то момент что-то заставило его отвлечься от своих мыслей; возничий слегка притормозил и оглянулся на повозку. Как-будто все было в порядке… Улаф нахмурился, постояв еще с минуту, медленно развернулся к дороге и продолжил путь.
Марк осторожно выглянул из-за своего укрытия – он едва ли успел спрятаться за одной из больших бочек, впрыгивая в повозку на повороте. Убедившись, что остался незамеченным, мальчишка с облегчением выдохнул. Плевое дело! И почему все так стремились его усложнить? Суть задания и впрямь была проста: нужно было незаметно влезть в повозку, выехавшую из Тамирены, спрятаться в ней хорошенько и проследить, по какой дороге она будет переправляться через горный хребет. Дело в том, что никто из тамиренцев так и не знает, как именно воины Тенгилла попадают в их стану, захватчикам до сих пор получалось это успешно скрывать. Не удивительно, почему Орвар поставил первейшей задачей выяснить именно этот важный аспект.
Но вот одна деталь. Орвар с Матиасом единогласно собирались поручить это дело их общему любимцу. Не то, чтобы Марк его недолюбливал… Просто считал, что из-за Энжи никто не воспринимает его всерьез, включая даже родного деда. Несчастный парнишка уже сотню раз украдкой слышал, как другие называли его «слишком маленьким» и «ненадежным», что расстраивало до слез. Поэтому, когда нынче утром Орвар и Матиас завели очередной спор (что, кстати говоря, они обожали делать), а Энжи старался их утихомирить, Марк понял, что настал его звездный час и, воспользовавшись моментом, тихо улизнул из лагеря. Пора доказать всем, на что он способен!
Повозка, между тем, продолжала свой неторопливый путь. Непрошеный пассажир забился поглубже между бочками, уже рисуя в уме красочные картины и предвкушая награду, как только вернется к друзьям героем. Конечно, сначала его хорошенько отругают за самовольство, но это только так, для виду. На самом же деле в глазах всех мальчик будет ясно читать одобрение, а может даже восхищение его смелостью и отвагой. Марк ясно представил, с какой гордостью обнимет его Матиас, как пожмет руку Орвар… Тут кузов некстати тряхнуло на какой-то большой кочке, разом развеяв все мечты. Марк зябко поежился. Под мелким дождем его одежда быстро стала сырой и холодной, от чего стало клонить в сон. А над головой мелькали верхушки деревьев, переплетенные между собой паутиной – таков уж тамиренский лес. В ясную погоду солнечный свет спускается вглубь лесной чащи золотыми полотнами, а в пасмурную небо глядит из-за деревьев смущенно и застенчиво, едва разгоняя густую тень. Из-за таких особенностей в лесу почти не цвели цветы, только на редких излучинах. Но вот Марк заметил, что лес поредел; дорога стала более ухабистой, все чаще стали попадаться на пути большие валуны, покрытых мхом. Здесь, на более глинистой и каменистой почве старые сосны и дубы уже не росли так пышно и раскидисто, сцепившись в дружеских объятиях, все увереннее глядело серое небо. Мальчик, осторожно приподнявшись, глянул вперед из-под руки возничего. Широкая дорога давно кончилась, теперь повозка петляла по каким-то узким тропкам, приближаясь к сплошной гранитной стене, заросшей зеленью. Там начинались горы. Марк озадачено почесал затылок, недоумевая, зачем же возничий так уверено едет в тупик!
Но повозка остановилась в нескольких метрах от стены. Улаф спрыгнул на землю и легко отдернул зелень с камня, словно занавеску, открыл проход в небольшую пещеру. Марк распахнул глаза. Маскировка была сделана из веревки, сплетенной широкой сеткой и обвитой настоящими плющом и мхом; со стороны смотрелось безукоризненно и не привлекало ни малейшего внимания! Возничий взял лошадь под узды и повел внутрь, маскировка тут же была снова опущена и воцарилась тьма. Затем Улаф зажег факел, закрепил его слева от себя на предназначенной для него подставке, и повозка снова тронулась с места.
Тут впервые за все путешествие Марка охватил страх. Такого поворота событий он никак не ожидал. Густой мрак, едва развеваемый пламенем, гнетуще давил со всех сторон, в голове роем носились множество мыслей, одна страшнее другой. Сколько еще они будут ехать? Куда ведет этот туннель? Сможет ли он выбраться невредимым из повозки и найти дорогу обратно?.. Жути бедному парнишке добавлял еще и сам возничий, который словно почувствовав его смятение, начал насвистывать какую-то веселую мелодию, от чего Марку становилось не по себе еще больше.
Но, мало по малу глаза мальчика стали привыкать к темноте, и он смог оглядеться. Где-то туннель сужался так, что повозка чудом протискивалась между двух стен, а где-то он выходил в большие галереи, чьи своды были усыпаны многочисленными сталактитами и кое-где даже просачивались полоски света. «Ну, может, они не так уж и глупы, раз сумели додуматься до такого» - подумал Марк, косясь на возничего.
Но вот внезапно туннель кончился, и глаза резко ослепил дневной свет. Марк, щурясь, попытался определить, где же они находятся. И тут его снова прошиб холодный пот… Туннель вывел их в горное ущелье, то самое неприступное ущелье, которым он прежде мог любоваться только сверху, с гор, ибо спуск вниз был слишком отвесным, а потому невозможным. Как, собственно, и подъем. Куда выходило это ущелье, Марк не ведал, знал лишь, что тянется оно на несколько километров к северо-западу от Тамирены.
Мальчик постарался взять себя в руки - паникой ведь делу не поможешь. Так или иначе, но он все равно не может покинуть повозку прямо сейчас, хоть дальнейший путь и становился все более опасным, оставалось лишь сидеть тихо и надеяться на лучшее. И возничий еще действует на нервы своими детскими песенками…
- Не переживай, еще недолго осталось, - вдруг заговорил Улаф, - Ущелье выходит на Северную дорогу, а там уже рукой подать. Доберемся засветло.
Марк задрожал от ужаса…
- Ну, что молчишь? – Возничий повернулся и глянул на него в упор. – Надеюсь, в бочки ты еще не успел залезть?
Мальчик помотал головой.
- Хорошо, - усмехнулся Улаф, - а то не сносить мне головы!
Марк тяжело сглотнул, посмотрел по сторонам и выпрыгнул из повозки; возничий на это только расхохотался.
- Куда рванул, парень, здесь некуда бежать! От меня ведь все равно не уйдешь!
Улаф нехотя спрыгнул с козел и достал из ножен меч, по ходу бурча, какая же нынче пошла непонятливая молодежь. Марк бежал вперед со всех ног, но вскоре, выбившись из сил, остановился, хватая ртом воздух. Оглянувшись, он увидел, что возничий бодро шагает в его сторону, неся меч на плече и негромко насвистывая уже знакомую мелодию.
- Я же говорил, что не уйдешь. Кончай, бегать, побереги свои и мои силы!
Улаф снова ухмыльнулся, но его издевательский тон задел мальчика за живое. Марк энергично завертел головой по сторонам и, убедившись, что бежать дальше и впрямь не имеет смысла, вскинул голову, оглядел каменную стену с видом знатока и принялся карабкаться вверх.
- Нет, сопляк, ты точно издеваешься! – снова зазвучал голос воина, но на этот раз Марк, к своему удовольствию, различил нотки удивления и даже раздражения и продолжал взбираться вверх с еще большим воодушевлением.
Улаф решил от него не отставать и лез прямо за ним, хватаясь и утверждаясь на тех же выступах и трещинах, которые только что показал ему Марк.
- А у тебя прям талант! И веревки не надо! – продолжал издеваться возничий.
Но Марк уже пообещал себе не здаваться и карабкаться вверх до тех пор, пока будет за что держаться. Вскоре он добрался до небольшой площадки, едва переводя дыхание. Руки были исцарапаны в кровь, сил взбираться дальше больше не было, как, похоже и возможности – отсюда стена была почти идеально гладкой. Мальчик посмотрел вниз, встретился глазами с Улафом, который был от него всего в паре метров. Воин приободрился, почуяв скорую победу и опять начал сыпать остротами. Это тупик. Теперь уж точно… Марк с гневом топнул ногой, но нога вдруг провалилась в пустоту сквозь камень. Еле выбравшись из образовавшейся дыры, мальчик внимательно осмотрел ее. Внутри была тьма. Тут вспомнив про подземные галереи, которые он недавно видел, проезжая по туннелю, мальчишка стал долбить дыру ногами, стараясь расширить проход. Голова Улафа показалась над площадкой как раз в тот момент, когда Марк нырнул в яму, предварительно показав преследователю длинный нос.