Меня звали Теона, но, сколько себя помню, чаще откликалась на сокращённое — Тея. Сколько мне лет? Неважно. Я молода, и этого было достаточно… Всё происходило в те далёкие времена, когда жизнь текла иначе. Хотя, когда она идёт одинаково? Смутное тогда было время. Земли становились причиной раздора, то и дело обагряясь свежей кровью. Церковь не щадила никого. То и дело где-то вспыхивали стычки и войны. Данность для меня никогда не была спокойной. Я жила в общине, в небольшом поселении из двухсот или более человек. Церковь же у нас была своя. Из близко знакомых помню только свою сестру Маверику (годом младше меня) и нашу близкую подругу Джоселин. Основная церковь была, по сути, против взглядов общины. А мы верили в равенство всех людей, в божественное происхождение каждой души. Все наши люди очень уважали труд и много работали на земле. У нас был свой, сложившийся уклад жизни. Таким образом, нас можно было назвать мирными жителями. Мы никого не трогали, никому не вредили.
Что я помню из того, как оказалась здесь? Помню родителей: маму и папу. Их воззрения отличались от общепринятых, но они всё тщательно скрывали. Поэтому, когда мы с сестрой стали более менее осознавать всё, что с нами происходит, они, вполне понимая, на что идут, отдали нас в эту общину, западнее нашего родного города. Помню обряд посвящения в лесу. Это было целое открытие для нас... Мы с Рикой мало понимали всё из того, что нас окружало. Но каким-то странным образом чувствовали, что для нас это с каждым днём становится всё более важным. Ели мы что бог пошлёт. Трудились много. Одевались просто. Но, должна сказать, что у мужчин, что и у женщин были определённые предметы одежды, которые играли соответствующую роль в нашем облике. Если описывать себя, то у меня были тёмно-каштановые волосы до плеч, и я носила жёлто-зелёный пояс на платье. Рика была светловолосой. В общине мы росли с того возраста, когда люди ещё хоть как-то верят в сказки. Но, должна сказать, что мы уже тогда многое понимали. Лес был нашим вторым домом после общины. Нам нравилось всё: природа, люди, нас окружавшие. И более того: мы жили этим. Позже мы познакомились с Джоселин — задумчивой и очень доброй девушкой, жившей по соседству. Должна сказать, что дом наш с Рикой был самый что ни на есть простым. Впрочем, у Джоси (так мы её привыкли называть) тоже, хотя её жилище и было поменьше. Не знаю, почему нас сразу привлекла эта девушка. Может, потому что она была нашего возраста, или по какой-то другой причине. В нашем поселении были мужчины и женщины разного возраста, у некоторых были семьи и дети. Чем мы с Рикой становились старше, тем больше узнавали о том, кто мы такие. Мы были отдельным религиозным движением. Знали также, что мы не одни — есть и другие такие поселения. Церковь считала, что мы отклоняемся от общей догматики и способствуем распространению еретических взглядов. Поэтому мы жили более, чем осторожно. Вначале всё было не так страшно. Но позже, когда стало ясно, что гонения на нас очевидны, все обряды и молитвы часть людей совершала под покровом глубокой ночи. И ничто не могло этого изменить. Мы молились, и нам становилось легче. С каждым разом мы всё больше верили в лучшее, но жизнь в страхе стала нашим постоянным спутником. Кто знает, может быть, мы просто хотели верить в лучшее.