Слово, исповедь моя...

Мила Логвинова
«Любовь – это только слово?»
   Юрий Пахотин*


Я — Лара, мне... Впрочем, не важно, сколько мне лет.
Случилось вот что: с некоторых пор не могу ни произносить, ни слушать слова, которыми принято выражать эмоции. Боюсь их силы, боюсь неточности, неосторожности, поспешности, боюсь обмануться или обмануть. Произнести одно—единственное слово, но немеет язык... 

Можете ли вы сказать, почему непременно нужно обозначать собственное, интимное, по сути,  чувство, еще и произнесенным словом, т. е. набором звуков? Да к тому же неоднократно повторяемым и повторяемым, словно не надеясь на память?
Разве оно значит больше, чем то, что испытываешь? Или слово нужно как печать, удостоверяющая подлинность чувства? Но и печать на документе ставят один раз, а не штампуют и штампуют.
Признание в любви как бы запрограммировано, обязательно, как некий торжественный ритуал в отношениях мужчины и женщины. Мы произносим слово, потому что так принято
Аксиома? Или все же теорема, требующая доказательства?
   
Задумаемся: младенцу достаточно чувствовать материнскую любовь. Ему не нужно слово, как понятие. Стало быть, развиваясь, научившись говорить и обогащая свой словарный запас, мы придаем словам, звукам большее значение, чем собственному осознанию? Утрачиваем способность  ч у в с т в о в а т ь  любовь к себе, не прибегая к словам?  Ищем в них подтверждение, а не в себе? Перестаем подсознательно доверять собственному "я"?
Лишаемся дара выражать свою любовь сокровенно, молчаливо?  Надеемся лишь на магическую силу слова, на безоговорочную веру в него? Но кто знает, что слово, именно   э т о   слово и есть точное, адекватное определение тому, ч т о   мы чувствуем?   

Бесспорно, слово важно молодым, прежде не любившим, неуверенным в себе.  Оно пьянит их, кружит головы, означает томление плоти, затягивает в водоворот страсти, обещает надежду на вечное счастье...
Но почему и позже, зрелая женщина, хочет непременно услышать слово, как оглашение чувства, как некое потенциальное, пожизненное обязательство?
Она, сыгравшая божественные мелодии, постигшая величайшую загадку и  упоительные таинства, достигшая головокружительных вершин, — и в ожидании слова?
Почему эти, доходящие до назойливости, вопросы к мужчине: «Ты меня любишь?»
Конечно, ответ предсказуем. Но любит ли он именно так, как женщина   с е б е   представила?
Почему слову придается большее значение, чем собственным чувствам?

Любовь — великое таинство, открывающееся мужчине и женщине. Но если часто произносить заветные слова, тайна перестает быть сокровенной. Сказанное однажды, слово "люблю" следовало бы почитать словом исповеди, словом молитвы. Только тогда оно несет в себе изначальную силу, несомненную власть, сакраментальную веру.

Чувства абстрактны и не поддаются измерению в каких—либо единицах. У мужчины и женщины — у каждого своя невидимая «шкала». Все относительно, слишком неоднозначно и переменчиво. Кривая на экране осциллографа, прочерченная каждый миг новой совокупностью точек в пространстве...
А мы по—прежнему хотим услышать слово?
Слово одно, но понятие, как и чувство, им определенное, так многогранно. Понимаем. Но упрямо ждем слова...

Замечали ли вы, что с возрастом, становясь мудрее, мы более сдержанны в словесных выражениях чувств, владеющих нами?
Чем больше прожито, тем труднее произнести слово... Подлинная душевная близость и взаимное притяжение делают его бесполезным, ненужным: чувствуешь свое — то, что невозможно передать словами. То, что чувствуешь, невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть словом...
Часто в тишине комнаты слышу твои мысли:
— Я люблю тебя... Но молчу... Ты все знаешь... И тоже молчишь...
Звуки самых красивых слов умолкают... Говорит безмолвная, головокружительная радость, когда мы рядом.

Не написать картину, используя краску одного цвета, не создать мелодию, взяв одну ноту.
Не объяснить, что такое душа, используя только одно слово.
Не рассказать, что такое радуга, море, весна, взяв лишь одно слово.
Так как же выразить всю гамму чувства, соединяющего мужчину и женщину, произнеся только одно слово? Пусть множество раз повторенное, но одно... Возможно?
Почему мы так ждем этого единственного слова «люблю», приписывая ему колдовскую силу?
Почему нужна единая форма, не зависимо от содержания?
Почему не слушаем душу, которая все знает о нас, даже то, что таим в ее глубине?
Почему готовы доверять больше словам, чем своим чувствам…
Почему?

О, есть слова, которые на губах...
Но произнести их — и исчезнет тайна...
Но произнести их — отдать свою душу другому...
Но произнести их — стать беззащитным, уязвимым...
О, есть слова, которые можно сказать лишь единожды и единственному человеку...

* * *

Слово редкостное, магическое...
Слово — обет мой...
Слово — тайна сокровенная моя...
Единожды произнесённое — соединяет две души, два тела, две судьбы.
Единожды произнесённое — всесильное, всемогущее, животворящее, как молитва.
Единожды произнесённое — крепость  нерукотворная, защищающая нас от сомнений, лукавых мыслей, недостойных поступков, необоримых чувств.
«Л ю б л ю…»
Слово — исповедь моя…

Утром ли, на исходе дня, завершаю молитву просьбой единственной:
— Да хранит тебя моя любовь отныне и навеки. Аминь...



*/ Рассказ  «Любовь – это только слово?»,  Юрий Пахотин
http://www.proza.ru/2010/05/25/1365


———————
photo Internet