(предыдущее: http://proza.ru/2011/04/14/4)
Ветра почти не было и пригревало обычное неласковое питерское солнышко. Думать ни о чём не хотелось.
У Московского вокзала он подал нищенке и пошёл, не разбирая дороги.
Мимо перекрытой улицы ларьков, у границ которой прохаживались буйны молодцы с кастетами,
мимо столиков с прессой и сувенирами,
мимо «блошиного рынка» старья,
мимо лежбища бомжей на 1-й Советской, хваставшихся друг перед другом подобранными на помойках обновками,
мимо их потрёпанной боевой подруги с большим фиолетовым глазом,
мимо трудяги-инопланетянина – в пластике поверх пальто, в мотоциклетных очках и шлеме, тащившего перевязанные стопки картона,
мимо всего этого мира, мимо…
Миновав компанию «санитаров леса» и быстро свернув от их мощного «амбрэ», он поплутал по близлежащим улочкам, понаблюдал как милицейский «жигулёнок» с включённой сиреной гнался за чёрным мотоциклом с коляской, в которой сидел пассажир.
Погоня и удиравшие от неё ехали не быстро, что не удивительно на столь плохой дороге, где им приходилось объезжать рытвины неведомой глубины, наполненные водой. От этого происходящее производило впечатление даже не первого дубля съёмки, а первой репетиции для него.
Он не стал искать глазами «скрытую камеру» - зрелище было уже обычным. Но и Пьер не слишком удивился рассказу о том, что с ним случилось. Вероятно, потому что так себе и представлял его жизнь. Получается… что с ним ничего особенного (для него) и не происходит?
Даниил даже остановился от подобной мысли. Ну, да, для алконавта - выйти в пятницу к пивному ларьку и очнуться в субботу в одних трусах в постели с двумя девицами - не представляется ничем особенным. То, что в трусах – тоже извинительно, значит, все трое были смертельно пьяны.
Но тогда выходит, что и конец Чика закономерен?
- Подожди, подожди, я когда-то выходил на уровень «чёрного пояса»…
Когда-то! Сам сказал.
- Я и сейчас никого не боюсь.
Кроме себя.
- …
То-то.
- А цвет дома, провалы в памяти, беспокойство колдуньи, наконец?
Возможно, ты сходишь с ума.
- Нет, чую – что-то не так.
Просто не хочешь в это верить.
- Ээ, вот я тебя и поймал! Как же можно сходить с ума, столь связно рассуждая об этом? Нечего возразить?
Бог его знает… когда вокруг мир тронулся – не остались ли сумасшедшие последними, кто в нём способен это заметить? И потом… ты уже сам с собой вслух разговариваешь, не замечая. Что т у т скажешь?
- Это – от одиночества, - пробормотал он, и побрёл дальше. Надо бы глянуть, что за пророк такой – Даниил? У тётушки должна быть Библия.
(продолжение: http://proza.ru/2011/04/15/662)