История пятая
- Студенты по - своему относятся к, образно говоря, гранитной скале науки. Некоторые, по - расхожему выражению, грызут этот очень твёрдый камень. Кстати, мне кажется, что слова про гранит науки произнёс очень жестокий и равнодушный академик. Становится страшно, если представить молодых людей, ругающихся при дурацкой грызне, отталкивающих друга от самого аппетитного куска камня. А вот тот самый академик ещё и любуется, разглядывая царапины на камне и остатки зубов под скалой. Я понимаю – если стараются залезть наверх при помощи товарищей, которым помочь уже сверху - присоединиться. Или выбрать другой, более умный путь. Всё равно: результат возможен самый неожиданный.
Прошлый раз я обещал рассказать о Толике, почти гениальном математике из глухой псковской деревни. Это время пришло – из жизни замечательных людей.
Интегралы и дифференциалы, теории множеств и групп Ли, случайных величин и многомерных пространств обычному гражданину вряд ли понадобятся. Есть их – нельзя, зарабатывать с их помощью – проблематично. Слишком специфичный товар. Но вот Толик, и мы это видели, увлечённо читал книгу, из которой аж вытекала эта высокая математика, и на лице его виделись эмоции сентиментальной Анжелики в объятиях Жоффре.
Помните пословицу: « У каждого свой вкус», - сказал индус, медленно слезая с раскалённой сковородки.
На одном из семинарских занятий по этой, очень милой для Толика, высшей математике преподаватель написал на доске задачу, прокомментировав: решить задачу надо к концу семинара, т.е., через 45 минут. Сам, удобно устроившись у окна, развернул газету с явным желанием отвлечься от сложностей, возникших у студентов. Вероятно, за три минуты он успел только прочитать заголовки статей, как в аудитории раздался голос, называющий ответ. У преподавателя на лице появилось выражение Жоффре, получившего удар по голове в самый интересный момент свидания с Анжеликой. Но он нашёл в себе силы отложить газету и снять очки.
- « Кто это сказал?»- возмущённо спросил он.
Тишина.
- « Я спрашиваю, кто сказал ответ?»
- « Я…» - раздался голос с заднего ряда.
- « Я не вижу, кто!».
Встаёт Толик, покрасневший, как девственница в момент первого сватовства.
- « Расскажи ход своих рассуждений!».
- « Ну, сначала по формуле (называет) определяем (называет), потом находим (называет), отсюда, получается (называет), и тогда, преобразовывая по теореме (называет), получаем искомый ответ.
- « Э, нет, Анатолий, иди к доске и напиши всё по порядку!».
- « Да всё понятно!».
- « Прошу ко мне!».
И Толик, весь в мелу, смущённо вытирая лоб тряпкой для доски, написал за 15 минут указанные им формулы, потом ещё десять минут подставлял числа, получив ответ, сказанный им через три минуты в начале занятия.
- « Батенька, тебе, как Михайле Ломоносову, в Москву надо, в МГУ», - проговорил удивлённый преподаватель.
- « Так где же он возьмёт для поступления столько красной рыбы!», - не удержался наш главный острослов. На этом занятие закончилось.
Но я хочу рассказать ещё одну историю о Толике. В нём наивность и простодушие соединялись с крайней степенью стеснительности в общении с девушками. Стоило ему ощутить случайное прикосновение (перед экзаменами - преднамеренное со стороны девицы, плохо знающей математику) девичьей груди к своему телу, как он выпадал в осадок. Но сам он боялся проявить инициативу - причиной этому, думаю, воспитание в суворовском училище. И вот однажды…
Слава сделал паузу, выбирая корнишон в низкой стеклянной вазочке.
…Однажды мы сдавали зачёт по английскому языку. Занятия вела Нина Леонидовна – красивейшая женщина лет 35-и. Мы, парни, не обиженные вниманием студенток с превосходной внешностью (как я выразился?), волновались при виде чистой кожи правильного овала её лица, великолепной формы губ, ухоженных зубов. Ну, а глаза с зеленоватым оттенком радужной…Да и фигура ещё – о-го-го!
Подходит очередь Анатолия для сдачи зачёта. Почему – то он привык при ответе опираться локтями не на стол, а на свои бёдра. Ничего странного. Толик сел перед Ниной Леонидовной и стал отвечать на её вопросы, кистями своих рук помахивая под столом. Не знаю путь проявления эмоций нашей Нины, но она часто, сидя за столом, тёрлась одной коленкой о другую. При ответе именно Толика она немного прижалась телом к столу, от чего её сытенькие (как мы любили выражаться) коленки приблизились к двигающимся кистям рук Толика. Толик не видел, естественно, этого приближения. Это видели только мы, сидящие сбоку от стола любимой преподавательницы. И в один момент ответа его обе ладони мягко легли именно на те сытенькие округлости. Нина Леонидовна, может быть, только подсознательно реагируя на столь явное проявление симпатии, пристально начала смотреть в Толины глаза, а Анатоль, придя в себя после секундного замешательства, осознав происшедшее и приняв нормальную позу, так густо покраснел, что мы испугались апоплексического удара. Очень быстро наша Нина отодвинулась от студента, а мы закрыли лица руками, изображая глубокие раздумья…
- Утверждаем, - постановил председательствующий.- Наступает очередь любимой девушки Славы.