На фото холодильник ЗиС 1953 года выпуска, как не странно но ещё работает.
ПРОЗА.РУ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ
Размышления Эдиота (с ударением на первую Э) безвредны, но совершенно бесполезны тем, кто не желает менять своё мнение ни при каких обстоятельствах.
Открытое письмо к тёзке Эдуарду. (Эдиотские размышления об исторических событиях в стране)
Эдуард, единство наших имён, наверное, что-то значит, хотя такое заявление и близко к мистике. По своей сути я считаю себя не воинствующим, но всё-таки атеистом. Твоё сравнение схожести религий с партиями вполне приемлю и поддерживаю.
Однажды я задумался - какое счастье, что существует столько религий, представь - была бы одна, вот уж она дала бы шороху такому как я за непослушание. Кстати, по аналогии в этом месте легко перейти к партиям. Большая часть моей жизни как раз и прошла при этой гегемонии одной партии, в которой я вполне сознательно никогда не состоял. Тебе, как молодому человеку, действительно трудно представить эту гегемонию, а вот рядовому Корейцу ещё сегодня легко, я имею в виду конечно северного корейца.
Всё то, что сохранилось после смерти Сталина, это, была пародия на то, что было при нем. Заграница продолжала пугать своё население нашим коммунистическим режимом, а у нас здесь смеялись над всем тем, что происходило в ЦК КПСС. Но по инерции или просто от лени, что-либо менять в этом КПСС никто не спешил. Все жили спокойно, исключительно своими житейскими заботами, вся бытовая техника в то время почти отсутствовала и была отсталой, но зато всё что было у всех, было одинаковое.
Вся смута начиналась постепенно, исходя из двух факторов в пятидесятые годы.
Первое - это неминуемое проникновение заграничных товаров, и это одно направление, и второе - противоположное движение – постоянное отставание и ухудшение товаров своего производства.
Какие там партии, никого эта мура в то время не интересовала, а вот это сравнение товаров повседневного пользования касалось поголовно всех. Именно это незатейливое сравнение и свалило «колосс на глиняных ногах» КПСС в виде СССР. Но «колосс» как ни странно имел много преимуществ, но эти преимущества воспринимались как само собой, для всех и всегда, как бы данные от бога на вечные времена.
Никому и в голову не могло прийти, что одно с другим связано, хочешь хороших товаров, но тогда придётся отдать то, что до этого ты даже не замечал. Одним словом, все лоханулись в восьмидесятые годы, правда, кроме тех, кто и раньше неплохо жил. Раньше они всё это изобилие получали по своим рангам в закрытых распределителях и естественно всё бесплатно. Но вот кто-то умный открыл им глаза и сказал: «Зачем получать бесплатно, в распределителях ведь так мало дают». Гораздо проще пусть даже за большие деньги самим всё покупать, и тогда можно получать всё это не только здесь, а везде во всём мире и сколько хочешь. Но для этого надо перестать заниматься дурью, типа: мерить длину штанов и юбок у населения, мешать слушать им музыку, да и вообще слушать что-либо, и даже надо позволить ездить куда хотят, да и говорить - пусть говорят, хоть обговорятся, всего-то лишь и надо сделать. Главное завладеть недрами страны, продать их хоть за бесценок, главное получить валюту и тогда к черту эти бесплатные распределители, купим всё что захотим сами.
А так как среди этих старых мухоморов, руководивших нами к этому времени подросли их молодые отпрыски, то они быстро смекнули, что есть настоящее дело, а что есть дурь их отцов. Кроме природных богатств у нас в стране ничего не было, просто полный ноль, включая космос и даже оружие, вот только бомбы были неплохие, страшно мегатонные, в общем это то, что надо сохранить, решили элитные комсомольцы. Вдруг пригодятся для мирных переговоров с западом.
Начали действовать сообща, включая обманутый народ, но среди своих номенклатурных сообщников обнаружились отщепенцы. Оказывается, при больших деньгах этим отщепенцам захотелось наладить жизнь в стране, конечно, не бескорыстно. Просто отщепенцы думали - чем богаче страна, тем больше можно будет заработать в будущем, но для модернизации страны потребуется время и деньги. За такое своемыслие от них быстренько избавились, как пример тому - дело ХОДОРКОВСКОГО, и сразу нашлось, за что посадить. Оказалось, он был единственный, кто уплатил налоги государству, а такой пример вообще подрывал саму суть украсть всё сразу и сейчас. Поэтому его немедленно посадили, и он премило сидит до сих пор. Кстати, все остальные, избранные для этого грабежа, сразу стали смирными, и когда им приказывают, отдают столько, сколько скажут, не спрашивая для чего.
А ведь могли бы по-честному, просто, платить налоги государству и тогда распоряжаться своими миллионами по своему усмотрению. Теперь они тайком дома под одеялом искренно жалеют, что не поддержали того единственного честного собрата заплатившего по глупости всё сполна, но поздно, поезд ушёл.
Немного про любимого всеми Сталина. Порядок при нём, безусловно, был, да и как иначе - на минуту опоздал на работу - десять лет, колосок подобрал в поле - десять лет, анекдот рассказал друзьям - десять лет и так далее… причём это не аллегории, а именно так и было сплошь и рядом, мой родной дядя, сапожник по профессии, отсидел десять лет именно за анекдот. Вот так практически за всё. Таким образом, половина страны сидела, но не на нарах, все они прекрасно за тюремную баланду работали, пилили, строили, копали, работали в поте лица. Кстати, многие погибли от такой работы, но зато остались те, кто всем этим не о чём не подозревая, пользовался по случайности не будучи осуждённым. Таких была вторая половина, именно она и их дети выжили и стали свидетелями тех грандиозных достижений страны при Сталине. Они свидетели тех заводов, тех каналов, и даже того социалистического искусства, которое было как бы для всех, но они, к сожалению, не строители, а только свидетели.
Вот и ты, мой юный друг, совсем не против Сталина, да и я - должен стоять за него горой, мне же повезло, отец только пять лет отсидел, а то могло бы и меня не быть посади его раньше.
Конечно, Хрущёв открыл всем глаза, но кому он их открывал? Тем, которые выжили, тем, которые косвенно пользовались трудами тех погибших. Гениальность Сталина в том, что при нем фактически живущие на свободе не знали о тех, работающих в заключении. Они просто не пересекались, они были разделены не только колючей проволокой, но тысячами километров самой большой страны в мире. В то, что раскрыл Хрущёв, до сих пор многие миллионы не верят, и правильно, как они могут поверить, если они из тех, что выжили. О том, что был страх, и все боялись, они помнят и даже не отрицают, но это только о страхе, который они ощущали сами, больше им рассказать нечего. Одним словом, есть много свидетелей порядка, страха и относительно неплохой жизни. Но нет тех, за счёт кого всё это было обеспечено.
Кстати, и сейчас мы первые в мире по осужденным, и они также не сидят сложа руки, они работают, правда не в тех масштабах, но и сейчас многих схватили и посадили просто так, случайно перепутав, а может и специально для отчётности. А вот тогда просто сажали по разнарядке, на предприятие поступала разнарядка - в этом месяце вы должны выявить столько-то врагов народа, и руководство предприятия сидело и решало, кого бы ещё посадить. Этот факт я не взял с потолка, дело в том, что до посадки моего отца он был директором крупной типографии, и он лично в своём коллективе решал, кого отправить на этот раз по разнарядке. Например, кто-то из решавших вспоминал – «А помните, при печати портрета Сталина у виска вождя точка краски образовалась, а вдруг это сигнал и намёк на убийство нашего обожаемого и незабвенного вождя товарища Сталина». Вот вам и враг народа можно включать в разнарядку.
Или, например «А вот помните, год назад Петров сказал что-то в адрес коммуниста Иванова. Есть прекрасный анекдот того времени (Сидят трое в камере, и вот один спрашивает: «Ты за что сидишь?» «Я за то, что я был за Петрова». «А ты?» «А я за то, что я был против Петрова». «Ну а ты сам за что?» «А и есть тот самый Петров».) Вопрос стоял ребром - либо сажают Петрова, либо ты сам садишься. Конечно, живя сегодня, можно любить Сталина, и его даже искренно любили тогда все от мала до велика. Когда он умер, люди буквально с крыш бросались от личного отчаянья. Я, ребёнок десяти лет, искренно думал, а как же теперь всем нам жить дальше. И это при том, что как молитву бабушки и родители говорили детям, прежде чем выпустить их во двор гулять: «Смотри, ничего не говори лишнего». И вот я и мои шестилетние друзья, малые дети, знали, что можно сказать, а о чем надо промолчать. Вот это порядок, мечта, да и только.
Могу привести личное воспоминание на эту тему, когда я уже стал постарше. Сразу после школы ещё мальчишкой пошел я на первую свою работу чертёжником в большой проектный институт, было это в 1962 году, после смерти Сталина прошло девять лет, Хрущёвская оттепель была в самом разгаре. Я молодой, шумный, говорливый, болтаю всё, что в голову взбредёт. Вокруг меня в проектной мастерской пожилые образованные люди - архитекторы, конструктора, а я считай школьник. Но мне в отличие от них уже много лет в школе рассказывали о культе личности Сталина. Я уже, как и многие в стране, среди успевших прочитать Солженицына «Один день Ивана Денисовича», и читал я эту книгу не где-то из-под полы в каком-то самиздате, а вот так открыто, в журнале, продающемся в киосках «Союз-печати». Более того, я даже писал сочинения на эту тему, учась ещё в школе.
(Солженицын «Один день Ивана Денисовича» это его личные воспоминания о том, как он недавно сидел, и о тех, с кем он сидел, это его первое произведение после Сталинской отсидки, а потому воспоминания чрезвычайно правдивые.)
Вот сижу я за рабочим столом, черчу своё задание и болтаю на тему, какой ужас творился в нашей стране при Сталине. Постепенно до меня доходит, что воцарилась гробовая тишина, и я слышу только свой голос в мастерской, где всегда гул, как в муравейнике. Подняв, голову от чертежа вижу, что некоторые пожилые люди закрыли ладонями уши и в их глазах неприкрытый страх, этот страх, эти глаза я запомнил на всю жизнь. Голос мой поутих, и когда они вышли из оцепенения и стали наперебой убеждать меня никогда не говорить такое, я испугался. Я стал лепетать, что, мол, нас так учили в школе, и что об этом давно практически все знают, и всю мою сознательную жизнь я слышу про это.
И только позже, через много лет я понял, в чем была засада их ужаса в глазах. Дело в том, что те пять лет моей сознательной жизни на тот момент просто были всей моей жизнью, а для них эти пять лет всё равно, что один день, им же всем было за пятьдесят и выше. Их страх и моё бесстрашие приравнивалось ко всей нашей жизни, только у меня пять лет бесстрашия, и это всё что я знал, а у них тридцать, а то и более лет страха и не просто, а животного, беспредельного страха. Они воочию представили, что сейчас войдут и всех их отправят на Лубянку из-за этого глупого мальчишки.
Времена, когда сажали, прошли, но годы страха брали своё.
После этого случая я стал остерегаться нести любую чушь. Я действительно понял, что они искренно боятся и не только за меня, но и за себя.
Конечно, роскошь такого Сталинского правления в Европе никто не мог себе позволить, но Гитлеру лавры Сталина не давали покоя, и он мечтал о них. Но Германия, это не Россия, где ему взять такую необъятную Сибирь. Да и Немцев он любил, хотя и был полукровкой, то есть, наверное, поэтому и не дурак. Он даже сначала подумывал поделить весь Мир на двоих со Сталиным, но жаба заела, и решил, что и один справиться. Не исключаю возможности, что сильно глупые Американцы из-за океана посоветовали ему – давай, мол, один, зачем тебе напарник ты его лучше уничтожь. Он хотя и не дурак, но мог и купиться на эту провокацию. В результате Гитлер довольно сильно потрепал столь же ненавистного Американцам Иосифа, который при всей своей кровожадности всё-таки в основном был против своих, и это меняло дело по отношению к нему. А этот чернорубашечник так вообще разошёлся, позарился на святое - на захват всего мира в одиночку. В результате удачного стравливания двух монстров они вместе с Иосифом уничтожили Гитлера, и Сталин оттяпал немалую территорию у запада, но теперь победителю придется долго колупаться над своим и чужим восстановлением. А у глупых Американцев уже была бомба на подходе, чай что, усмирим и этого, думали они.
Никому и в голову не могло прийти, что после такой войны и победы этот усатый безумец опять начнёт всех сажать как и раньше. А что ему оставалось делать? По другому он же не умел управлять, а тут ещё опять всё строить заново. Вот и пошёл по проторенной дорожке, сажать всех, пусть строят и восстанавливают.
Те глупые из-за океана просто обалдели от такого его решения. Как можно – Народ-победитель - и опять в тюрьму. А потом видят, что «умом Россию не понять», да и с бомбой не всё так просто, бомба-то у них есть, а пользоваться ей нельзя. А стоит она ох как дорого, вот бы подсунуть этим голодранцам, пусть делают такую же, все равно нельзя пользоваться. Глупые – глупые американцы, а ход вполне умный, а что им делать, не идти же с этими безбашенными воевать, своих солдат губить, пусть лучше бомбою играются, авось вымотаются вконец.
Мы, как полагается умным, наживку, конечно, заглотили и стали постепенно снимать последние штаны, но бомбу делали исправно. Потом к ней потребовались всякие там самолёты, ракеты, лодки титановые, в общем, бодяга на всю жизнь. И опять они немного просчитались, оказалось без порток работается легче. Оказалось в этой бомбовой гонке мы уже стали опережать их, а в ракетах - так и вообще даже человека раньше их запустили в космос. Как ни странно, но это единственное, что мы сделали полезное для всего прогрессивного человечества. Всем тем, кто это делал и, конечно, Гагарину слава, горжусь со всем миром и очень рад за всех нас, что нам такое удалось.
К этому времени усатого безбашенного хозяина уже не было в живых, и Американцы решили, что пора с нами пробовать просто разговаривать, кажется, мы доросли до адекватности понимания. Оказалось, несметное количество бесцельных бомб дало свои положительные результаты. Настала пора вместе думать, как от них избавляться и как спастись от тех, кто ещё захочет своих личных бомб насоздавать.
Вот ведь как получается, бесцельное дерьмо - эти бомбы, даже применить нельзя, а всем так и хочется поиметь их, причём, чем глупей желающий, тем больше хочется именно свою заиметь. Конечно, нашлись и умные страны, которые изначально отказались от этих игрушек, видя бессмысленность затеи.
Постепенно технический прогресс стал расползаться по всему миру, не обращая внимания на эти условные, нарисованные на картах границы, а тут ещё этот интернет и всё остальное настолько перемешалось, что теперь осталась одна единственная Северная Корея как некий заповедник коммунизма.
Кстати, у меня есть предложение как этим Корейцам сразу обогатиться, главное ничего не менять, а только открыть свои границы, построить дюжину отелей, и толпы туристов будут ломиться посмотреть на их парады, да и просто на обычную жизнь при коммунизме, главное, всё оставить так как есть. Представляете, такой огромный перформенс, толпы пионеров, военные, вожди на трибуне, парады, и все это по расписанию, как в театре. Каждый день спектакль для новых партий туристов. Зачем терять то, что уже построено, действует и может иметь колоссальный спрос.
Я не питаю больших иллюзий, что все хотят нашего процветания, скорее наоборот, мы всё ещё для многих пугало, которым пугают маленьких детей. Быть и оставаться таким пугалом зависит от нас, пока мы делаем всё, чтобы остаться в образе пугала как можно дольше. Роль пугала нам нравится, мы думаем, что нас боятся, и нам это греет душу. Раньше я думал, что это у нас такое правительство, а теперь я почти уверен, что это народ хочет такое правительство, вот такой у нас народ и я с ним.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Размышления Эдиота 5 - Рецензия на Гласность.
Для тех, кто ещё не в курсе. ПОЧЕМУ размышления ЭДИОТА, а не просто ИДИОТА? Читайте ниже.
ИДИОТ в литературе уже был у Достоевского, и всем известен.
ЭДИОТ - не мною придуманный псевдоним, но это вполне соответствует таким размышлениям.
Как возник этот псевдоним.
Много лет назад, когда я только познакомился со своей женой Леной, и мы решили расписаться, Лене полагалось представить меня своей родне. Практически все родственники Лены живут в городе Пушкино. И по этому поводу получилось что-то вроде смотрин.
В то время ещё была жива Ленина бабушка Евфросиния Анисимовна, ей было уже далеко за восемьдесят, и, естественно, она страдала старческой забывчивостью. Меня представили ей и сказали, что это будущий Ленин муж, и его зовут Эдик. Я с ней поздоровался и продолжил знакомство с остальными, кого ещё не знал.
Через некоторое время Евфросиния Анисимовна поинтересовалась: «Значит, как зовут Лениного будущего мужа?» «Эдик», - ответили ей. «А... Эдик, а как же будет полное имя? Это что же, значит ЭДИОТ, что ли?» «Да нет, полное имя Эдуард». Но «Эдиот» (с ударением на первую Э) мне очень запомнился и понравился гораздо больше чем просто Эдик.
Если по правде, то мне моё имя всегда казалось неудобным. Эдик - слишком по-детски, а Эдуард - слишком по-королевски, в школе друзья звали кратко - Эд. Эд - неплохо, но слишком, по иностранному. Лично моя бабушка Матрёна Фёдоровна звала меня ЕДИКОМ.