Или "Ещё одна ассоциация".
Фото из интернета
Я давно обещал супруге сходить в «собес» и забрать кое-какие документы оставшиеся там после оформления пенсии, но всё не досуг - все занят, паниаишь. А сегодня не смог открутиться сдав наконец очередную работу, и валяясь на диване как мне заметили, «уже третий час».
На улице во всю весна пробивающейся к солнышку зеленью радует, ветерок сменил свое северное дуновение на теплое южное, солнышко умеренно греет из-за легких облачков. Красота! - одним словом.
Так вот, сослаться на неподходящую погоду и просроченный "погодный лётчицкий метеоминимум" не удалось и, иду не спеша по тротуару, вверх, в сторону гор. Хотел было сесть на автобус да проехать несколько остановок, но потом махнул рукой и «попер в рукопашную».
Перешел на сторону, где нет домов – там поменьше пыли и машин. Подо мной - огромное поле из крыш подземных гаражей, построенных лет тридцать назад в этом месте. Их бетонные перекрытия в лентах черно-жирной «толи» вымазанных смолой, постепенно покрываясь - из года в год пылью, вскоре уже и травку «освоили» на наносной землице-то.. и кустики приживаются, хоть и жиденькие.
Не понятно только - на хрена было гаражи под землю прятать, если над ними ничего строить нельзя?!
Мдаа.
Впереди, плетется парнишка с «длинным, не по росту» пакетом в руках, который при ходьбе касается земли и трётся, об её, об матушку.
Что-то белое стало сыпаться из пакета, и нагнав парнишку, «торможу», чтобы сказать о прорехе. Парень, глянув на меня, на пакет, лениво поменял в нем углы, переложив мешочек с рисом, и поплелся себе дальше, продолжая цеплять о землю.
- Ну и ладно - говорю себе. Хоть полпакета донесет, однако - мотивирую близостью домов, к которым тот свернул спрямляя путь.
Так вот, иду и я значит, вдоль кромки начинающего зеленеть поля, и поймав краем глаза сверкнувший было лучик, повернул голову «под девяноста».
А там – внизу, вид, словно из кабины вертушки: Перемещается назад и «уходит» трава и небольшие кустики, создавая иллюзию полета с открытым слева блистером. Так же уходят влево и назад, редкие кусты саксаула и так же зеленеют его весенние листочки, создавая смазанную и озеленённую картинку в невысоком полете над весенними барханами.
- Здорово ! – подумал, радуясь ассоциациям и перевел взгляд чуть дальше.
Смотрю, «легкая кавалькада» из крупных жёлтых муравьев чешет по краю тропинки куда-то по делам, чёткой колонной – «в затылок по одному, т.с.».
Навстречу им никого, что обычно бывает, когда эти трудяги найдут чего-нибудь и быстренько прибирают к рукам. То есть к лапкам, или чего у них там.
- Знать в разведку идут – усмехаюсь себе и направляюсь к переходу на другую сторону.
Сходил я в «собес-то», а на обратном пути вновь через поле иду, по той же тропинке.
И дойдя до места, где «сверкнуло в левый глаз», повернул голову вновь. Повернул, да и встал «столбом»: по краю тропинки - чтобы не попасться под ноги наверно - длинной чередой и неспешно, в траве шел «навьюченный» чем-то белым донельзя, рыжий «караван».
Второй раз в жизни вижу такую картину, братцы.
Первый раз было такое, когда мы с молоденьким «противочумником», шукали в песках «точку отбора материала», обозначенную оставленной нами же, старой покрышкой от грузовика.
Уже минут двадцать утюжим песчаные горы, носясь меж них, да только искомый ориентир-колесо, как в песок канул. Мы перешли на следующую гряду-волну из песка, тянущегося с юго-запада на северо-восток и теряющегося вдали, но никаких намеков на прежнее место, где в прошлом году брали пробы, не обнаруживаем.
- Давай повыше – «маячит» кверху ладонью парень. Послушно дергаю ручку на себя, мгновенно взмыв свечкой вверх. Пассажир, оглядевшись, ткнул указательным пальцем за моё левое плечо.
Немедленно следую «за указующим перстом».
Мы проскочили одну гряду, вторую, и внизу открылась замечательная картина из прошлого века: Под нами, длинной чередой неспешно и монотонно, меж песков шёл длинный караван из рыжих двугорбых верблюдов, навьюченных различным скарбом. В основном это были свертки серо-белой кошмы, да связанные между собой специальные деревянные жерди для юрт. Также, по бокам животных были приторочены побеленные длинные доски, и даже небольшие бревна. Три верблюда несли кольца «шанырака» - верхнюю круглую часть юрты, и по два молочных алюминиевых бидона литров на сорок.
- Наверно с айраном или с водой ёмкости - переглядываемся.
- Ба! - хлопаю по лбу ладошкой. Да это же наши «соседи через реку», перебазируются со своей фермы, которую засыпает кочующий бархан.
На днях вечером, мотались мы на бахчу за арбузами, за полсотни кэмэ, и пролетая над этой фермой, видели как несколько мужчин разбирали на составные части три юрты. Да и построенную здесь лет с полсотни назад кошару, уже наполовину засыпанную песком, тоже разбирали, спасая драгоценные стройматериалы. Сюда ведь, в окружную-то, верст двести будет до ближайшего райцентра, а посему - каждый гвоздь ценится, как и водица.
Здесь, постоянно идет необъявленная «война». Война между песками, бешеным ветром и нанесенными бурями, быстро прорастающими семенами различных, умеющих быстро приспосабливаться к новым местам и грунтам, степных трав и кустарников. Например, той же верблюжьей колючки или саксаула.
В местах «где пониже», и влаги после зимы остается побольше, у травы и кустарника есть реальные шансы победить, пронизав насквозь и мгновенно вековые барханы, и прикованные к земле многочисленными корнями они почти не перемещаются, образуя кое-где красивые изгибы-полукружья, среди бесконечных волн песчаного моря.
Засмотрелись мы, на редкую для нынешнего времени картину из далекого прошлого, которая когда-то была делом привычным – бают старики-казаки. Верст сто к северу от этих мест, недалеко от озера Балхаш, стояла казачья крепость на берегу могучей тогда, судоходной и своенравной реки Или.
Время безжалостно стерло с лика земли и русло реки, угнав его на запад почти на сотню километров и саму крепость.
- Мдаа. Сотрет и нас, не успеем глазом моргнуть – думаю, с грустью осматривая караван. Знать и колодец засыпало – вспоминаю, что не видел бетонного кольца, с мотонасосом на брошенной ферме.
На первом верблюде в караване, сидит одетый в толстенный чапан и ватный малахай, древний старик - по виду. Он даже не повернул голову в нашу сторону. Качается взад-вперед себе, да песню, про то, что видел или видит мурлыкает наверно.
На последнем верблюде, в связке, ёрзал и махал нам рукой парнишка в клетчатой рубашке, сверкая на солнышке бритой до блеска головой.
Караван спокойно, на «автомате», идёт в связке «нос к хвосту» соединенные длинным арканом - веревкой из верблюжьей же шерсти.
«Махнули» парнишке и мы, из открытого блистера, чему тот обрадовался несказанно: бросил поводья и встав на спину верблюду, размахивал обеими руками, чутко балансируя.
- Не навернулся бы – улыбается и кричит мне в ухо, пассажир.
- Не навернется – отвечаю ему. Он наверняка с малых лет умеет на лошади ездить и без седла, а спина верблюда - ему вместо балкона будет – предполагаю я, в который раз поражаясь этому закаленному неприхотливой жизнью народу.
Мы отвернули в сторону, и я усек боковым зрением, крохотную чернеющую точку у подножия следующего бархана.
Доворачиваю не теряя из виду точку, и нашему взгляду открылся кусочек черной покрышки, практически ушедшей в песок.
- А ведь она (покрышка) была точно посередине между "гребнями" – удивленно воззрился я на своего пассажира, кивком спрашивая «садиться ли».
Мы, обрадованные находкой, поспешили выполнить намеченное задание, и вскоре, уже забыл и о караване, и о парнишке и о старике в малахае и чапане на рыжем верблюде – надо правду сказать…
Вот значит, какая ассоциация приключилась-то. Поди ты...
Караван рыжих муравьев, растянувшись метров на тридцать, пёр на себе рассыпанный парнишкой рис. Да-да ! Именно крупинки риса, волокли рыжие как верблюды, муравьи.
Я вернулся назад и просмотрел тропинку от начала, где видел начавшую сыпаться крупу.
Не было видно ни одного зернышка. Качаю головой: Как же трудолюбиво и скрупулезно они себе добывают пищу, не дуря друг-друга, и не лукавя – не в пример двуногим-то особям.
- Кто же им сообщил, что парнишка рис рассыпал? - Ведь они уже «шли» нам навстречу. – Неужто информация о происходящем, проецируется где-то в эфире, а те кто умеет, её считывают? – Так и шел я, бормоча про себя, удивляясь виденному, и улыбаясь мыслям.
...Скажете: старею, однако. Старею конечно, но сейчас у меня появилось больше времени, чтобы видеть и замечать:))