Классическая культура Китая
3. Империя Тан (618 – 907 гг.)
Основание империи Тан. – Реформы Гаоцзу и Тайцзуна. – Буддийские архитектура и скульптура. – Ранняя танская живопись. – Правление Сюаньцзуна. – Столица Чанъань. – Величайшие поэты Ли Бо, Ду Фу. – Чань - буддизм. – Поэт и художник Ван Вэй. – Творчество Бо Цзюй – и. – Танские новеллы. – Поздние танские художники. – Восстание Хуан Чао.
18 июня 618 г. полководец Ли Юань объявил себя императором Гаоцзу. Поскольку он был князем области Тан, то по ее названию и получила имя новая династия. Предки Ма Юаня происходили из китайской знати, занимавшей высокие посты в империи Вэй и Северная Чжоу. Через браки они были связаны с знатными табгачскими родами. [5, с.171]
Изгнав тюрок, Гаоцзу замирил страну. Своей столицей он выбрал город Чанъань. Государственной идеологией сделалось конфуцианство, а на буддизм и даосизм были наложены ограничения. Для сыновей знати открылась академия, где преподавали конфуцианские профессора. Ее ученики готовились к занятию государственных должностей. [5, с.189]
4 сентября 626 г. Гаоцзу передал престол своему сыну Ли Ши – миню, который принял титул Тайцзун. Он покорил Восточнотюркютскую державу, замирил Тогон, присоединил Гаочан, расправился с воинственным племенем сеяньто, одержал победу над западными тюрками в Восточном Туркестане, но не смог покорить Корею. Его империя вместе с зависимыми землями простиралась до Индии и Сиама на юге, до Кореи на востоке, до Амура на севере и до восточных окраин Средней Азии.
Тайцзун организовал свое государство как бюрократическое. Центральное управление сосредоточил в шести палатах (ведомстве чинов, ведомстве финансов, ведомстве ритуалов, военном и общественных работ) Их главы находились в подчинении начальника первой палаты. В крупных областях власть принадлежала губернаторам. Области делились на округа, округа – на уезды, уезды – на волости, волости – на деревни, деревни – на связанные круговой порукой пятидворки. Всех чиновников разделили на девять рангов, каждому из которых соответствовало определенных размеров поместье, с которого они обязаны были кормиться. Само государство также владело крестьянами. Крестьянская земля делилась на подушный надел для пахоты и промысловый надел. В мало населенных местах землей владели даже ремесленники и торговцы, хотя в размере вдвое меньшем, чем земледельцы. С земли крестьяне платили зерновой налог просом или рисом, налог дяо – шелком, тафтой, холстом или серебром, несли трудовую повинность до 50 дней в год. [33, с.49 – 50,61 – 63; 31, с. 152]
16 июля 649 г. Тайцзун скончался. Ему наследовал сын Гаоцзун, а последнему – его жена, императрица У – хоу (У Цзэ – тянь), прославившаяся покровительством буддизму и строительством храмов.
Буддийский храм эпохи Тан представлял собой деревянный павильон, возвышавшийся на платформе из кирпича или камня. Каркас здания поддерживали колонны, у подножия украшенные лепестками лотоса, и поперечные балки. Не являвшиеся несущими стены могли быть сделаны из кирпича и оштукатурены изнутри. Крыша была двускатной, покрытой черепицей. Ее загнутые края выходили далеко за стены здания и поддерживались столбами. В храмовый комплекс входили постройки, посвященные Будде, Бодхисаттве (святому) Авалокитешваре (Гуаньинь) – защитнику всех несчастных, святым и владыкам ада, зал четырех хранителей, помещения для хранения сутр и нужд монахов. Все здания ориентировались на юг. [32, с.116] Продолжали возводиться пагоды. Самой красивой пагодой эпохи Тан считается «Большая пагода диких гусей», когда – то бывшая частью монастырского комплекса Цзуэньсы, располагавшегося в столице. Она состоит из семи уменьшающихся этажей, разделенных выступающими карнизами, и увенчана четырехскатной крышей со шпилем. В монастыре Луньмэнь были вырублены новые изображения, в том числе Будда Вайрочана (« Будда Космического света») высотой 17 м. со своим небесным окружением. От Вайрочаны сохранилась только верхняя часть. У него полное лицо с приятными мягкими чертами, продолговатые глаза и полукруглые брови. На шее слегка обозначена складка. Длинные мочки ушей, знак святости, почти достигают плеч. Вокруг головы вырезан покрытый узорами ореол, обозначающий свет, исходящий от Будды. Легкие складки одежды, едва намеченные, кажутся струящимися.
VII в. стал началом расцвета танской живописи. В жанре «люди и вещи» прославился Янь Либэнь, служивший заместителем начальника ведомства наказаний. Его учителем был отец. Ему приписывают портрет императора Тайцзуна, а также картины «Восемнадцпть ученых мужей при дворе наследника Цинь» и «Двадцать четыре заслуженных подданных павильона Линъянь», ныне не сохранившиеся. До нашего времени дошел только свиток с изображением тринадцати императоров. Янь Либэнь умел рисовать с движущейся натуры и сам мастерски передавал движение. Его фигуры были исполнены величия. Согласно легенде, однажды император повелел позвать мастера, чтобы он нарисовал играющих в воде уток. Невежливые слуги назвали Яня Либэня не по его чиновничьему званию, а художником. Мастер устыдился этого и оставил живопись. (11;392) В области пейзажа заметными мастерами были Ли Сысюнь (651 – 716) и его сын Ли Чжао – дао (670 – 730), работавшие при императорском дворе. Н.Виноградова пишет:
« Картины Ли Сысюня и Ли Чжао – дао ярки и насыщены красками. Густо – синие и зеленые горы обведены золотым контуром, белые облака перерезают острые, как копья, вершины скал, красные строения или мосты яркими пятнами дополняют общее радостное звучание колорита. Пейзажи этих двух живописцев отличаются огромной внутренней жизнеутверждающей силой и поражают почти ювелирной драгоценностью фактуры и отделки деталей». [7, с. 135 – 136]
Блестящий расцвет танской культуры пришелся на правление императора Сюаньцзуна (годы правления – с 712 по 756). Он сумел укрепить границы, установить мир внутри страны, обеспечить подъем экономики. На дорогах стало спокойно. Купцы со своими товарами беспрепятственно передвигались из конца в конец империи. Крестьяне вовремя и сполна платили налоги.
Одним из чудес света была великолепная столица Чанъань. Население ее приближалось к миллиону человек. Город имел вид прямоугольника и занимал площадь 8 x 10 км. Он был разделен на кварталы, имевшие поэтичные названия – «Процветания и радости», «Спокойствия и благополучия». Каждый квартал обносился стеной, ворота которой закрывались на ночь по звуку барабана. Эта мера в соединении с запретом передвигаться по ночам защищала горожан от воров. Улицы в столице были широкие и пересекались под прямым углом. Кроме Лучезарного дворца императора и административных зданий в Чанъани насчитывалось 94 буддийских монастыря, 16 даосских, два больших рынка. Западный рынок предназначался для богатых покупателей, там же находились лавки продавцов писчебумажных принадлежностей и гадателей, предсказывавших результаты экзаменов. Последних часто посещали студенты, которых съезжалось в столицу до 60 тыс. человек попытать счастья на государственных экзаменах. Они селились в неподалеку расположенном квартале Чунжэнь («Почитания человеколюбия»). С юга к нему примыкал квартал Пинкан, славившийся развлечениями и певичками. Восточный рынок торговал товарами для тех, кто победнее. Там выступали циркачи, сказители и бродячие актеры. [2, с. 111 – 112; 13, с. 27]
В Великий Лучезарный дворец императора вела дорога из голубоватого камня. Он состоял из множества построек, украшенных резьбой, стенными росписями, диковинными предметами. Целыми днями одно развлечение во дворце следовало за другим. Они устраивались для любимой супруги императора – Ян гуйфэй. Выступления фокусников, канатоходцев и шутов сменялись музыкальными представлениями, пиры – выступлениями дрессированных лошадей. В развлечениях участвовали многочисленные родственники красавицы Ян, которым были пожалованы высокие должности и титулы. Все они соревновались между собой и другими аристократами в богатстве и пышности.
Ко двору императора был приглашен прославленный поэт Ли Бо (701 – 762). Совсем молодым покинув семью, поэт стал учеником даосского наставника, после чего избрал долю странствующего рыцаря. Вернувшись позже к даосскому учителю, Ли Бо покинул его ради путешествий. В дороге он знакомился с разными людьми. Его охотно приглашали в гости как интересного собеседника. Ли Бо прославился как тонкий лирик. Даосская практика настроила его душу на острое восприятие всего прекрасного и чудесного в окружающем мире. Посетив даосский храм на вершине горы, он написал:
На горной вершине
Ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:
Земными словами
Я жителей неба
Не смею тревожить покой. (Пер. А. Гитовича)
Ощущение тайны, космического единения с миром, растворения в его небесной красоте звучит в стихотворении «Вопрос и ответ в горах»:
Пытали однажды:
мол, что за нужда -
В нефритовых скалах
гнездо себе вью?
В ответ улыбнулся и промолчал,
А сердце запело:
свободу люблю…
Стремнина
персиковых лепестков,
Летящих с обрыва
в ущелье теней.
Лишь здесь – небеса,
и земля только здесь
А не среди
людей! (Пер. Э.Балашева)
Своей кистью Ли Бо превращает печальные наблюдения за увядающей природой в волшебные картинки:
Здесь обезьянки
В заводи речной,
Похожие
На белые снежинки,
Играют
С отраженною луной
И корчат ей
Гримасы и ужимки. (Пер. А. Гитовича)
Во дворце сам император ухаживал за прославленным поэтом, красавица Ян собственноручно растирала ему тушь. Ли Бо мечтал о серьезной государственной службе, а его использовали для сочинения стихов, воспевающих Драгоценную супругу. Однажды он сравнил Ян с красавицей древности по прозвищу Летящая Ласточка. Всесильный евнух Гао Лиши, которому однажды было велено снять с Ли Бо туфли, намекнул Ян, отличавшейся полнотой, что поэт над ней посмеялся. Ли Бо был удален от двора.[2, с. 81 – 83]
Осенью 744 г. в винной лавке города Сунчэна Ли Бо, сидевший со своим другом поэтом Гао Ши (702 – 165), познакомился с другим будущим великим поэтом - Ду Фу (712 – 770). Бывший странствующий рыцарь, Гао Ши мечтал прославиться военными подвигами, но никак не мог найти себе покровителя. Не удалось ему и сдать экзамен на чин, хотя имя поэта как сочинителя стихов на военные темы уже было известно. Ду Фу, также не сдав экзамены, странствовал. В дальнейший путь они отправились втроем. Друзья любовались пейзажами, посещали приюты отшельников, беседовали за чаркой вина о поэзии, о составлении из лекарственных трав и минералов эликсира долголетия. В начале зимы Ли Бо и Ду Фу проводили Гао Ши в путешествие на юг, затем они расстались, но вновь вместе провели следующую осень. Дружба двух поэтов вошла в легенды.
Ду Фу страстно мечтал о государственной службе. Он посылал во дворец императора торжественные оды, но лишь в 755 г. получил должность секретаря в правовом ведомстве наследного принца. В этом же году вспыхнул мятеж Ань Лушаня, военоначальника тюркского происхождения. Его лозунгом было свержение рода Ян, а на самом деле – захват власти. Зверства и жестокости мятежников заставили китайцев встать на защиту династии, хотя многие до этого были ею недовольны, так как император, увлекшись развлечениями, давно забросил государственные дела. Ду Фу с болью откликнулся на поражение китайских войск в битве при Чэньтао:
Пошли герои
Снежною зимою
На подвиг,
Оказавшийся напрасным.
И стала кровь их
В озере – водою,
И озеро Чэньтао
Стало красным.
В далеком небе
Дымка голубая,
Уже давно
Утихло поле боя,
Но сорок тысяч
Воинов Китая
Погибли здесь,
Пожертвовав собою.
И варвары
Ушли уже отсюда,
Блестящим снегом
Стрелы обмывая,
Шатаясь
От запоя и от блуда
И варварские песни распевая.
И горестные
Жители столицы,
На север оборачиваясь,
Плачут:
Они готовы
День и ночь молиться,
Чтоб был
Поход правительственный начат. (Пер. А. Гитовича)
Император с фавориткой покинули Чанъань, но по пути сопровождавшие их войска взбунтовались. Ян гуйфэй была задушена, а императора принудили отказаться от трона в пользу сына – Ли Хэна (Суцзуна). Между тем, пала столица Чанъань.
Смута застала Ду Фу в Фэнсяне. Он поспешил в ставку нового императора, но по пути был схвачен мятежниками и снова оказался в столице. Город обезлюдел. На его стенах расположились стаи ворон, то и дело поднимавшиеся и летящие полакомиться падалью или телами казненных. Повсюду шел грабеж и охота за людьми, верными прежней династии. Ду Фу удалось бежать. Он добрался до ставки Суцзуна и получил назначение на должность, однако вскоре пострадал за свою честность. Там он узнал, что Ли Бо участвовал в заговоре принца Линя и сослан в Елан. Увидев друга во сне, Ду Фу написал:
Если б смерть разлучила нас –
Я бы смирился, поверь,
Но разлука живых
Для меня нестерпима теперь,
А Цзяннань – это место
Коварных и гиблых болот,
И оттуда изгнанник
Давно уже писем не шлет.
Закадычный мой друг,
Ты мне трижды являлся во сне,
Значит, ты еще жив,
Значит, думаешь ты обо мне.
Ну, а что, если это
Покойного друга душа
Прилетела сюда,
В темноту моего шалаша?
Прилетела она
Из болотистых южных равнин,
Улетит – и опять
Я останусь во мраке один.
Ты в сетях птицелова,
Где выхода, в сущности, нет,
Где могучие крылья
Не в силах расправить поэт.
Месяц тихим сияньем
Мое заливает крыльцо,
А мне кажется – это
Ли Бо осветилось лицо.
Там, где волны бушуют,
Непрочные лодки губя,
Верю я, что драконы
Не смогут осилить тебя. (Пер. А. Гитовича)
Вскоре и самого Ду Фу выслали из столицы и отправили в далекую область Хуачжоу в должности инспектора по делам просвещения. В 759 г. он подал в отставку и поселился в соломенной хижине. Остаток жизни поэт провел в бедности и скитаниях. Ему так больше и не удалось повидаться с Ли Бо, который умер в 762 году. По легенде, он утонул, пытаясь поймать отраженье луны, но был вознесен на небо усатым китом. Современники считали, что поэт был небожителем, низвергнутым за какой – то проступок на землю.
Мятеж Ань Лушаня тяжело отразился и на судьбе другого великого поэта и художника – Ван Вэя (701 – 761), происходившего из семьи чиновника. Успешно сданные экзамены открыли ему путь к служебной карьере. Он получил пост музыкального распорядителя. Однако вскоре ошибка придворных актеров в церемониальном танце закончилась для него ссылкой. Ван Вэй возвратился в столицу десять лет спустя и поступил на службу к министру Чжан Цзю – лину. Падение покровителя и приход к власти алчного министра Ли Линь-фу подорвали веру поэта в то, что он может принести пользу родине. Не оставляя службы, он все больше стремился к природе и уединению. [3, с. 7 – 8] В свободное от службы время Ван Вэй играл на цитре, писал стихи и рисовал картины. В особенности ему удавались зимние пейзажи и портреты, написанные тушью. В дни мятежа поэт попал в плен к Ань Лушаню и провел какое – то время в заключении в Лояне. По возвращении в ставку императора он был отдан под суд по обвинению в сотрудничестве с мятежниками, и лишь заступничество брата спасло его от смертной казни. Выйдя в отставку, Ван Вэй купил имение на р. Ванчуань, где устроил большой сад. Ведя жизнь отшельника, он общался лишь со своим другом Пэй Ди. Разочарование в службе современному государству, тяга к проповедуемой даосами простоте жизни, поиск идеала в прошлом отразилась в стихотворении, содержащем намеки на «Персиковый источник» Тао Юаньмина :
Как порвать
С мирскими тенетами связь,
Прах отряхнуть,
Отречься житейских забот?
Посох возьми
И возвратно, не торопясь,
Путь предприми
К роднику, где персик цветет. (Пер. А.Штейнберга)
Поэзия Ван Вэя проникнута идеями сформировавшегося в период Тан нового направления буддизма – чань, в котором большую роль играло состояние медитации. Чань учил, что в каждом человеке заключен Будда. Путем внутреннего сосредоточения разум может преодолеть свою ограниченность и слиться с «космическим телом Будды». В этот момент человек переживает ощущение растворения своего «я» в мире природы – «просветление». В состоянии «просветления» человеку мгновенно открывается красота и смысл окружающих вещей, к поэту приходят нужные слова, к художнику – яркие образы. Мастерски поэт передает состояние единения с природой:
Белые камни
В речке устлали дно.
Небо застыло.
Мало красной листвы.
На горной дороге
Дождь не падал давно.
Влажное платье
Небесной полно синевы. (Пер. А.Штейнберга)
Внутреннее напряжение делает чувства необычайно обостренными и восприимчивыми. Стараясь передать невыразимые словами ощущения, Ван Вэй рисует образную картину, способную донести до читателя их отсвет:
Дождь моросит
На хмурой заре.
Вяло забрезжил
День на дворе.
Вижу лишайник
На старой стене:
Хочет вползти
На платье ко мне. (Пер. А.Штейнберга)
Крупным танским поэтом, чьи стихи проникнуты острой социальной проблематикой, был Бо Цзюй – и (772 – 846). Занимая высокие чиновничьи посты, он много раз рисковал карьерой и жизнью, обличая несправедливость. Герои его стихов – ограбленные сборщиками налогов и бесчинствующими наемниками крестьяне, голодный угольщик, больной старик. Изображение их страданий имеет обличительную направленность и представляет собой сюжетный рассказ. Бо Цзюй – и положил начало традиции романтического изображения любви императора Сюаньцзуна и красавицы Ян в поэме «Вечная печаль».
В эпоху Тан расцвел новый жанр повествовательной прозы – новелла. Сохраняя связь с существовавшей ранее волшебной прозой, новелла имеет, в отличие от нее, развитый сюжет. Это уже не единичный удивительный случай, а сложно построенная интрига. Помимо фантастических мотивов в прозу проникают проблемы современности.
В повести Шэнь Цзицзи «Волшебная подушка» молодой человек по имени Лу встречает в харчевне монаха – даоса и жалуется ему, что по бедности, вместо того, чтобы сделать карьеру, вынужден прозябать в деревне. Монах обещает юноше исполнить все его желания и предлагает отдохнуть на его подушке. Во сне Лу женится на богатой наследнице, делает головокружительную карьеру. Ему доводится изведать и опалу, и милость, живя в вечной тревоге и не замечая, как текут годы. Проснувшись, Лу благодарит даоса за урок: «Наконец – то я познал пути чести и позора, рок нищеты и богатства, закономерность приобретений и утрат, тайны жизни и смерти. Вы, учитель, показали мне тщету моих желаний». [16, с. 124]
В танскую новеллу проникают бытовые сюжеты. Их героями становятся купцы, мелкие чиновники, студенты, женщины. Все они имеют дидактическую направленность. «История Се Сяоэ» Ли Гунцзо рассказывает о дочери странствующего торговца, которая в результате нападения разбойников теряет всю семью. Переодевшись мужчиной, она ищет убийц и, найдя, мстит им, после чего, как настоящая конфуцианка, не помышляя о повторном браке, уходит в монастырь.
«Не изменить своей клятве отомстить убийцам отца и мужа – вот пример верности. Служить в людях, как мужчина, но не показать, что ты женщина, - вот пример целомудрия. С начала до конца во всем быть верной и чистой – так ведут себя истинно добродетельные. Примера Сяоэ достаточно, чтобы наставить тех, кто идет по ложному пути и нарушает порядок в Поднебесной; Сяоэ может служить образцом супружеской верности и дочерней почтительности». [26, с.151 – 152]
Отзвуки современных потрясений проникли в новеллу Се Тяо «История Ушуан». Ее герой, племянник начальника податного управления, Ван Сянькэ, рано остается сиротой. Он любит дочь дяди – Ушуан, но по бедности едва ли может рассчитывать на ее руку. В столице начинается мятеж войск. Автор мастерски описывает поведение обезумевших от страха чиновников, расправу со сторонниками прежнего режима. После подавления волнений, Ван Сянькэ ищет родных и узнает, что за переход на службу к мятежникам его дядя с супругой казнены, а их дочь попала в гарем императора. Он прилагает нечеловеческие усилия, чтобы спасти ее. Понимая, как сложно на основе современного материала выстроить повесть со счастливым концом, автор сам словно удивляется и спрашивает читателя: «Ну, не удивительно ли все это?»
Наиболее известными художниками позднего периода существования империи Тан были Чжоу Фан (VIII – IX вв.), Сюй Си, Хуан Сюань (X в.) При жизни военный губернатор Чжоу Фан был прославлен росписями храмов. Лучшей из его религиозных картин считалось изображение бодхисаттвы Авалокитешвары, любующегося отражением луны в воде. По заказу двора он создал ряд картин придворного быта. На них изящные придворные красавицы с высокими прическами любуются цветами, гуляют, играют в шашки. Однажды он соревновался с художником Хань Ганем в написании портрета канцлера Чжао Цзуна. Жена последнего отдала пальму первенства Чжоу Фану, потому что он сумел передать не только сходство портрета с ее мужем, но и его характер. [11, с. 392] Впрочем, если Хань Гань и проиграл своему сопернику в жанре портрета, он неизменно превосходил всех современников в изображении лошадей, которых рисовал с натуры. Сюй Си и Хуан Цюань были родоначальниками жанра «цветы – птицы». Одним из его истоков является буддизм чань, утверждавший, что Будда пронизывает весь мир, следовательно, он может открыться даже через малое – один цветок, одну птицу. О картинах Хуан Цюаня ходило много легенд. Рассказывали, что однажды он так живо нарисовал фазана на стене княжеского дома, что увидевший его хозяйский сокол встрепенулся и приготовился броситься на него. Особенно прославила художника картина, изображавшая белого зайца на белом шелке. [16, с. 783]
Тяжелое положение крестьян вызвало в Танской империи мощное крестьянское восстание под руководством солдата императорской гвардии Хуан Чао. Оно длилось с 875 по 884 год. Войско повстанцев к 880 г. насчитывало 250 – 300 тыс. человек. Они сумели захватить обе столицы. Законный император в 884 г. вернулся в Чанъань при помощи кочевников. Хуан Чао, вынужденный бежать, покончил жизнь самоубийством.
В 907 г. империи Тан не стало. Наступившую раздробленность в китайской историографии называют периодом Пяти династий. Ведущую роль в государственном строительстве играла армия. Часто солдаты сами назначали и смещали своих императоров. Династии возникали и исчезали, как роса на солнце. [21, с.86] На севере Китая кидани, воспользовавшись ослаблением страны, создали свое государство Ляо со столицей в городе Яньцзине (Пекине).