Глава 4.22. Жизнь у кето. Айя и любовь Дрэма..
Войдя в горницу, Дрэм оглянулся. Это был пятистенок и одним входом и рассчитан был на хозяйскую половину и гостевую. Очевидно, приёмные родители Айи построили его с таким расчётом, чтобы приезжать в гости к Тэйге, не стесняя его.
На хозяйской половине стояла русская печь с полатями за занавеской, с камином в гостевой половине, большой стол с длинными скамейками по бокам и двумя табуретками у печи с ведром воды и с тазом. В углу Дрэм заметил икону с изображением одного теологического святого. «Спас нерукотворный» - определил он.
Из горницы виднелся вход в спальню и чулан с погребом. Гостевая половина была закрыта портьерами.
Айя подала гостям воду для мытья рук, тазик и полотенце.
Затем она накрыла на стол и пригласила мужчин сперва отведать дары угощения гостю, для чего она переложила строганину, по обычаю кетов, в красивое фарфоровое блюдо с цветочками, а плетёное блюдо – убрала в чулан.
Дары приветствия должны быть съедены гостем и встречающими до конца, чтобы не достались злым духам. Таков обычай кетов.
Затем она ухватом вытащила из русской печи котелок со стерляжьей ухой и котелок с отварным картофелем в мундирах. Она ловко слила воду в ведро, придерживая крышку полотенцем.
Высыпав дорогое кушанье, которое подавалось только гостям, в облаке пара на деревянное блюдо, она подала его к столу, подав также соль в берестяной солонке и мочёную клюкву в широкой чашке.
Плошки с солёной красной икрой лосося и чёрной осетровой икрой он поставила отдельно.
Отдельно Айя поставила также чашки с кедровыми орехами и фундуком и чашки для ухи..
Внезапно на столе появилась огромная бутылка – четверть, заполненная чуть мутноватой жидкостью и копченая енисейская вобла, и с ними стаканы, огромные деревянные ложки для картофеля, столовые ножи и вилки, кружки для воды.
- «Самогон?» - спросил Дрэм и Дим Ван уронил вилку с груздем от изумления и уставился на Дрэма:
- А что знакомо? Его пьют и у вас!?
- Представь себе, уважаемый Дим Ван, и у нас его пьют, но не все, а только дикая раса – аборигены петрогоминиды.
Живут они в пещерах и когда пьют, то дерутся сильно и громко орут.
Мы всегда за этим наблюдаем и следим, чтобы они не спустились в долину.
Если они спускаются то наши дозоры их убивают, как диких зверей. Поэтому они боятся спускаться.
Только вода у нас для самогона другая: не такая белёсая, а зелёная и напиток сделан из сладких корней лотоса.
Дим Ван вытащил блокнот и карандаш, собираясь записывать.
- Потом! – сказал Тэйге, - располагайтесь!
Дрэм снял вторую перчатку и закрепил её на поясе рядом с первой и гермошлемом. Он с любопытством смотрел за приготовлениями, на Айю, которая, как из рога изобилия, ставила на стол дары леса: мочёные и солёные ягоды и яблоки, соленые грузди и мочёные опята в чашках и, наконец, из кладовой торжественно подала большую квадратную рамку с уже наломанными пчелиными сотами.
«Мёд!» - вспомнил Дрэм подсказку ментасканера и мысленно поблагодарил его.
Наконец, Айя подала дымящуюся оленину на большом глиняном блюде и огромный нож..
- Ну, - сказал Тэйге, наливая каждому из четверти, - приступим к продолжению праздника встречи дорогого гостя, инопланетянина Дрэма по отчеству, как!?
Дрэм пожал плечами:
- У нашей расы атланов не приняты двойные имена!
- Непорядок! Будешь Кетов!.. Дрэм !..Атланович! Как ты думаешь Дим Ван?
- Красиво! Ты согласен, Дрэм?
- Непривычно, но неплохо! И вашу расу и мою не забыли, и имя моё. Я – согласен!
А вот за это и выпьем! За встречу и крещение на Земле инопланетянина - русским именем и отечеством!
За Кетова Дрэма Атлановича! Ура! – сказал староста поселения, вождь Тэйге, и, чокнувшись с обоими, нетерпеливо выпил до дна. Солёный груздь смачно захрустел в его крепких молодых зубах.
Дим Ван, давай за Дрэма!
Ура! - поддержал Дим Ван, - а ты, Дрэм!?
Согласен! Ура!- сказал Дрэм.
Дим Ван выпил до дна, крякнул и налил себе ещё, выпил и только после этого начал закусывать.
Дрэм пригубил, глянув на небольшой светящийся дисплей предплечья, который показывал красную и зеленую полосу с белым сектором посередине.
После этого он пригубил один глоток из стакана и сектор стал красным: - Значит больше нельзя! – понял он, и незаметно телекинетически подал себе ленту красной строганины из ритуальной тарелки, до которой было далеко тянуться.
- А, что же недопил? – спросил Тэйге.
- Хорошего понемножку, как говорят на вашей планете! – отвечал Дрэм и мужчины засмеялись.
- Верно Дрэм Атланович! Верно!
И застолье продолжалось.
Питание местной пищей на чужой планете для воина всегда было гастроэнтерологической проблемой, оговариваемой инструкцией Посещения, за которой неусыпно следили нанороботы системы питания и системы наносанлифтинга скафандра.
В случае ошибочно принятой пищи или превышении допустимой дозы они вызывали реакцию отторжения.
При кратковременных посещениях инопланетных территорий рекомендовались сублимированные таблетки и природная вода прошедшая экспресс-анализ.
При длительном пребывании, а у Дрэма, как он чувствовал, это может затянуться неопределённо долго, прием большого объёма твёрдой пищи допускался, как и в неполётных условиях, в другой одежде, так внутренний скафандр астропилота не был рассчитан на большие объёмы регенерации и синтеза .
Несмотря на щедрое гостеприимство хозяев и молодой хозяйки Айи, Дрэм был предоставлен сам себе и понемногу попробовал все местные угощения в допустимых дозах.
- К вечеру будут сибирские пельмени! – объявила Айя, и добавила, - из мяса молодого оленя. И ещё я буду печь хлеб. Вот только в печи пожарче станет! И мука есть и закваска!
Мужчины уж клонившиеся к столу одобрительно загудели.
- Смотри, Дрэм Атланович, невестушка растёт!
- Мне ещё рано об этом думать! – смеясь ответил Дрэм, – но я подумаю.
Наконец ужин закончился.
. Они вышли на крыльцо покурили трубки и Тэйге ушёл спать на свою половину, наказав дочке разместить Дрэма на гостевой половине и взбить ему постель помягче.
Дим Ван поблагодарил хозяйку и, уходя, договорился с Дрэмом о беседе на инопланетные темы
Юная хозяйка убрала со стола, спрятав часть продуктов в чулан и в погреб с ледником, а посуду отнесла к колодцу для мытья.
***
Затем Айя отвела Дрэма в горницу гостевой половины. В углу висел кивот и горела лампадка.
Напротив виднелись ещё две комнаты: спальня для взрослых и детская.
У стен стояли диван, шкаф, стол и стулья привезённые хозяевами из города. На окнах висели гардины. На настенных полках стояло немного книг
На столе и на тумбочках стояли канделябры со свечами. Дрэм вспомнил, что на хозяйской половине стояли масляные плошки. Свет пока не зажигался, так как было ещё светло, хотя вечер уже стоял на пороге.
На стенах висели портреты родных: матери Айи и отца Тэйге, портреты приемных родителей.
«Их зовут Максим и Екатерина», - сказала Айя.
Дрэма заинтересовал групповой портрет на котором Айя была среди таких же девочек в чёрных платьях и белых фартуках с крылышками, и белыми повязками на рукаве с красным крестом.
Ему всё было ново и необычно.
Черране во главе с трансгоминидами далеко продвинулись в области наук, технологий и межгалактических сообщений, зато не развивали искусств.
Они были непобедимой цивилизацией и, несмотря на планетарную катастрофу, Дрэм верил, что их Правитель Дайгон, ему понравилось земное наименование «вождь», их Учитель и вождь Дайгон найдёт выход и не даст погибнуть высшим расам в галактике.
Однако, думал Дрэм, разглядывая фотографию, наше общество
выживания, в области матримониальных отношений атланов и ацтенов, деградировало и пошло по линии отторжения детей от родителей и их воспитания в пансионатах, похожих на пансионат Айи.
Детей они отдавали сразу, на третий день после рождения.
Родители помнили и иногда навещали своих потомков и на этом заканчивались родительские заботы и чувства.
У трансгоминидов, наоборот, родительская чувственность была выше и они много времени проводили со своими детьми, и им было знакомо слово «любовь».
Дрэм стал расспрашивать Айю о пансионате, о её приёмных родителях. Она неплохо изъяснялась на древне-латинском, так как она училась на втором курсе медицинского училища при пансионате, куда устроили Айю её приемные родители на срок обучения, выполняя обещание и перед Тэйге и по её желанию.
Катя и Максим в ней души не чаяли. Они ни разу не пожалели, что взяли её из поселения енисейских остяков – кетов.
И Айя любила их, как родных.
Когда они приезжали в гости к Тэйге, которого считали своим родственником, то жили на этой половине подолгу.
Из горницы была дверь в спальню гостей, где стояла широкая двуспальная кровать с толстой периной, пуховым одеялом и подушками и дверь в детскую.
Это была, очевидно, комната Айи, догадался Дрэм.
Там была кроватка, покрытая цветным одеялом, школьная парта у окна и шкафчик с книжками, а в другом углу на коврике располагалось незнакомое Дрэму сообщество, как ему показалось, маленьких андроидов и зверей. Он долго думал, пытаясь понять их назначение. В его памяти ментасканер не оставил никаких подсказок.
Дрэм спросил Айю, чтобы это могло бы означать.
- Это мои игрушки! Куклы и любимые звери! Вон там вот белый медведь- мишка, вот там – белка, моржики, тюлени, оленята и лошадки. А это не андроиды, а куклы. Вот это - малёнькая Айя как я - моя младшая сестричка, вот Машенька – старшая. Это мне подарили Катя и Максим. Это я раньше играла, а сейчас я уже взрослая. Я книжки люблю читать.
Айя рассказывала и одновременно развешивала в шкафу, на стенах горницы и в спальне новую одежду Дрэма. Одежда была разных фасонов: и мехом вовнутрь, и мехом наружу.
Его особенно заинтересовали меховые сапоги.
Они были сделаны из одного куска толстой кожи внизу и мягкой, утеплённой мехом вверху. Внутри они тоже были меховые.
«Да, - подумал Дрэм, - в таких сапогах по скалам и каменным тропам чужих планет не походишь - не выдержат и двух шагов. Там нужны сапоги с коваными подошвами, как у атланов и ацтенов».
Однако, он хотел сразу же начать их примерку вместе с одеждой..
О даже выбрал понравившуюся рубаху и штаны к этим сапогам, но потом вспомнил, что под цивильную одежду полагается другое белье вместо внутреннего скафандра.
Там по-другому располагаются датчики нанороботов, есть клапана на магнитных присосках, нет капюшона подшлемника.
Там полагаются отдельные носки на молниях и лёгкая верхняя одежда.
Все это в комплекте, на весь период ожидания спасательного корабля, имелось на шлюпке.
Дрэм сообщил Айе, что ему нужно побывать на шлюпке, взять всё необходимое и, заодно, посмотреть на её маскировку охотниками Тэйге.
Айя на секунду задумалась и предложила его сопровождать, так как он не знает санных путей вдоль реки и сам не доберётся по такому снегу.
Айя быстро оделась, а Дрэм надел гермошлем и перчатки.
На ней была короткая спарка белого цвета из ровдуги, утеплённая изнутри мехом, отделанная красивым красным и синим орнаментом из оленьего меха, с лентами и беличьми хвостами и такой же капор подвязанный под подбородком ленточками. Из отверстия капора на макушке, как ручеёк вырывалась на свободу толстая русая коса. Дрэм помнил две косы – замужняя женщина, одна – нет.
Он был молодой человек, которому по земным меркам скоро исполнилось бы тридцать лет. Он решил пошутить над девушкой и «полетать» с ней над тайгой на своей ранцевой двигательной установке, а не идти пешком или ехать на санках..
Они вышли на крыльцо и она подала ему руку, чтобы помочь спуститься со ступенек. У крыльца стояли нарты запряжённые двумя оленями.
Он ухватил её руку, потянул на себя и, подхватив другой рукой, усадил себе на плечо, где противолучевой щиток оказался прекрасным сидением.
Девушка сперва онемела, затем засмеялась и попыталась соскользнуть на землю, принимая это за игру со «взрослым дядей – инопланетянином», как потом рассказывала она с восхищением девчонкам пансионата, которые ни на йоту не верили ей.
Но сейчас было поздно.
Они неслышно взмыли над домом, и Айя успела только испуганно вскрикнуть и ухватиться за пояс Дрэма, и за его руку, обнимающую её за плечо.
- Не бойся! Держись за мою руку и за пояс! – сказал он, бережно поддерживая её.
Она быстро справилась со страхом и уже через мгновение радостно закричала, махая в воздухе ногами и показывая рукой на проплывающие знакомые места: вот озеро Виви, вот там речка Виви, а это Нижняя Тунгуска, а там пасуться олени, потому что там снег неглубокий.
Дрэм увидел воронку на Виви и в стороне поляну на которой должен был стоять шаттл – его спасательная шлюпка.
Но он нигде её не увидел, хотя сделал два круга.
Тогда он нашел поисковую клавишу на поясе скафандра и, наконец, увидел внизу вспыхнувшие сигнальные огни.
Он спустился прямо на них.
Шлюпка была закрыта рыболовной сетью.
На ней в ячейках был закреплён мох ягель и кукушкин лён, а сверху набросан снег.
- Хорошая маскировка! – сказал Дрэм.
- Да, у нас лучшие охотники в волости и даже в Забайкалье! – похвасталась Айя.
- Спускайся – сказал Дрэм и ссадил её на землю, - вот мой корабль, вернее то, что от него осталось – спасательный модуль, - сказал он и приподнял сеть со стороны люка.
- Хочешь зайти вовнутрь, посмотреть?
- Интересно! Я уже видела паровоз, автомобиль и один раз даже дирижабль! – возбуждённо рассказывала девушка.
Дрэм нажатием клавиши на предплечье открыл люк и опустил трап-лифт.
Сперва вошёл сам, потом подал руку Айе.
Рубка астропилота приветствовала командора миганием мониторов и табло. Ментасканер металлическим голосом осведомился, как дела? Есть-ли к нему вопросы!?
- Да, - сказал Дрэм, - немножко ещё поработаем.
Он усадил Айю в кресло второго пилота и спросил: - «Хочешь углубить свои знания по древне-латинскому языку в большем объёме чем в медицинском училище!?»
Она не знала, что ответить. Тогда он одел ей на голову шлем ментасканера с пучком проводов и нажал клавишу программатора.
Ментасканер зажужжал и переписал себе в память ментальный образ Айи, и её информационно-голографическую модель.
Затем нашёл нужный языковый кластер её ментального пространства и добавил языковый массив древней латыни.
- А итальянский язык хочешь? Или другой какой? – спросил Дрэм улыбаясь.
-Да!? – У нас воспитательницы и гувернёры говорят на французском, многие девочки из города и я так мечтала его изучить! – искренне ответила Айя.
Дрэм набрал несколько команд программатора на пульте ментасканера и нажал «ввод!»
- Еt puis au fond c’est un Dream tr;s bon diable! – сказал он фразу из книги для детей землян классика Льва Толстого, которую Айна должна была знать: «Детство, отрочество, юность».
- Ура я, кажется, понимаю! – захлопала Айя в ладоши.
Это означает: -
"И потом, в сущности, он, Дрэм, славный малый, чёрт его побери!» Да!? Правильно!?
- Верно, малышка! – снисходительно ответил Дрэм
- Дрэм, какой Вы, славный малый, только очень большой! – заговорила возбуждённо она,
- Можно я отвечу Вам по-французски!?
- В-валяй! – как у вас говорят на планете! Отвечайте, мадмуазель! – поправился он.
- Pardonne-moi ce caprice d’enfant ! – смущённо сказала она впервые в жизни фразу на французском и перевела : «Простите, мне этот детский каприз!»
- Молодец! Конечно, прощаю твой каприз, малышка и рад твоему капризу – научиться говорить по-французски! – впервые в жизни с тёплой улыбкой сказал Дрэм, прислушиваясь к своему внутреннему голосу.
Айя была так весела и оживлена, что сразу же напомнила Дрэму его родную планету, на которой он родился и вырос, и милых его сердцу трансгоминидов. Ему стало тепло на сердце.
Он увлечённо начал рассказывать ей устройство лодки. Он включал мониторы с записями пейзажей его родной Зелёной планеты. Он показывал фрагмент съемки и Оранжевой планеты, и вид Голубой планеты Земля из Ближнего космоса.
Айя ахнула! Он - сразил её.
Она имела слабое представление о движущихся картинках, о зарождающемся «синема»,
Но здесь она видела объемные пейзажи гор, реки, леса и города.
Виды экзотической природы в зелёно-голубом свете очаровали её.
Она была внутри этих картин, как бы, посетив планету её нового взрослого друга Дрэма.
Она восхищалась им, что он такой большой и сильный, и добрый: он наказал медведя, но не убил его.
Это оценили и все эвенки стойбища располагавшегося рядом с поселением и якуты станка.
У всего объединённого рода и особенно у кетов был «культ медведя». Однако, наказание было справедливым и никто не обиделся за мишку.
Он получил заслуженную взбучку.
Он была уже не ребёнком, а девушкой-подростком и имела уже достаточно образования, чтобы оценить фантастическую картину проплывавшую перед глазами и открывшую ей необъяснимую способность инопланетных устройств, которые показывал ей Дрэм.
Вдруг, что-то на экранах заставило её снова замереть и лишиться дара речи. Она увидела себя и этого бедного мишку наказанного за капризные проступки. На экранах и в маленьком объеме рубки шаттла уже бушевала встреча высокого гостя с неба. Ритуальные танцы подружек и воинов, камление шамана со стороны были величественны и Айя, затаив дыхание, с замиранием сердца ещё и ещё раз переживала праздник её рода.
Дрэм усилием воли «перемотал» сцены, нашёл нужное и Айя увидела себя с блюдом даров встречи в окружении поселян и Дрэма, который стоял посередине высокий и огромный с длинными русыми волосами до плеч и стальными серо-голубыми глазами и растерянно улыбался. Она захлопала в ладоши.
- Ой, что это!? – вскрикнула она, - злые духи наблюдали за нами!?
- Нет, мадемуазель! Совсем нет! Это витасины!
- А, что такое ви-та-си-ны? – обрела она дар речи, чтобы полюбопытствовать.
- Айя, это долго рассказывать, но попробую объяснить, - задумался он.
- Видишь устройство у меня на поясе? – указал он на небольшой прибор с экраном величиной в две ладони.
- Это космовизор и он всегда со мной по инструкции военного астропилота-разведчика. Видишь у него сверху пенал под прозрачным стеклом-крышечкой, как для одного карандаша. А там – россыпь маленьких белых жучков с крылышками Это и есть витасины – летающие по воздуху видеочипы, а вот эти в другом пенальчике чёрненькие жучки – аквасины для подводной съемки, а это для открытого космоса – космосины.Они всюду со мной и летают по четыре, каждый в своём секторе и ведут объемную съёмку всего куда смотрят мои глаза и передают на космовизор, а потом я нажатием этой клавиши перевожу в архив ментасканера.
- И я обратила внимание, откуда у нас зимой, на дворе, мошка!? – перебила она рассказ Дрэма.
- Это мои обязанности планетного разведчика собирать нужную информацию для учёных моей планеты – трансгоминидов, которых ты тоже видела.
- Милый Дрэм! Кажется я поняла, хоть это похоже на сказку, - и вруг закрычала, - ой, а вот мы уже и в горнице: и папенька Тэйге, и Дим Ван, и огромная «четверть!», и Вы, Дрэм!
Вы даже не помыли руки перед угощением. Дрэм смущённо кашлянул и перевёл разговор.
- Ну, вот первая экскурсия закончена, - сказал он, - когда-нибудь я возьму тебя с собой в путешествие.
- На небо!?
- Можно и так сказать, на небо!
- Дрэм, Вы такой сильный, Вы такой герой, как в фантастическом романе в книге Герберта Уэльса: «Машина времени». Вы Путешественник, а я маленькая Уина, его подруга из другого Времени.
- Нет! Ты моя подруга из этого Времени, – сказал он по-дружески, но серьёзно.
- А, что такое книги у вас, что-то не припомню, пока не увижу их глазами?
- Дрэм! Это как папирусы, только сшитые, помнишь, стояли в шкафчике. Только папирусы были из тростника, а у нас из бумаги, которая делается из дерева.
-Да, да, уже знаю! В моей памяти – это есть!
- A die - in deposito? – спросила Айя.
O! In statu quo ante! – ответил он.
Дрэм оценил диалог: «она спросила: От сего дня - на хранение? – О! В прежнем положении!» - ответил он ей и признал их диалог на древне-латинском безупречным, так как речь шла о дальнейшей консервации шаттла
- Ну, ты и латинянка, Айя!- воскликнул Дрэм и они весело рассмеялись.
- Mon bon мonsieur, c’etait decouvrir la vie! – с восхищением сказала Айя.
- Tu n’es nepas Stre dans son assiette, Aya!? – спросил её Дрэм и они снова рассмеялись.
Эта игра нравилась Айе.
Ей хотелось быстрее попробовать неожиданное, свалившееся ей на голову, знание французского языка с подружками, в пансионате.
Она будет рассказывать им, что она сказала гостю Дрэму Атлановичу на космической лодке о своих впечатлениях, мол,« мой добрый господин, это было открытие жизни!», как он в ответ спросил с пониманием « ты не в своей тарелке, Айя!?», и как им было весело и как они хохотали как глупые на этом маленьком корабле, с незнакомым названием: мини- шаттл.
Да, им было весело и Дрэм не узнавал себя. Ему было интересно с этим подростком, уже девушкой, и он вдруг подумал, а что если с ней никогда не расставаться, для этого надо, как говорят земляне, жениться!?
Эта новая мысль занимала его. Он вспомнил, что и Тэйге что-то говорил про «невестушку!»
И он спросил у Айи:
- А что если нам жениться!?
- Ой! Какой Вы смешной, Дрэм – расхохоталась она.
- Поясни, я, кажется, серьёзно! – недоумевал он.
Во-первых, инопланетяне не женятся на девочках Земли! Я читала в фантастике!
А во вторых? Во-вторых я ещё маленькая, и может быть только сговор с моим тятей, потому что мне ещё рано!
- Да!? А когда не рано!? – спросил Дрэм.
- Вот когда мне будет шестнадцать лет и я приеду в поселение навсегда!
- Тогда не рано!?
- Нет! Тогда – уже...
- Что уже!?
- Тогда можно!
- Ты согласна!? Ты разрешаешь!?
- О-ой! Какой же Вы смешной, Дрэм! Такой взрослый и такой смешной!
- Это очень плохо!?
- Ой, не могу! - Заливалась она пуще прежнего, - Дрэм, какой Вы славный! – Полетели!?...
- Да!? – серьезно спросил Дрэм, будто не расслышал её последнего вопроса, -
- Я буду ждать, когда можно жениться. Скажи Тэйге, что я – согласен!
Она ещё пуще захохотала:
.- Ой упаду с лодки! Дрэм держите меня! Какой вы забавный! Кто же так жениться!? – до слёз смеялась, хлюпая и плача Айя.
«Всё! Вот приеду в город, расскажу подружкам, особенно Маше, какой жених у меня «нарисовался», не поверят! А скажу, что инопланетянин, сперва умрут от зависти, а потом снова не поверят!»
Тем временем Дрэм успокоился.
Он принял решение, что завтра же поговорит с Тэйге.
Он снял недостающие знания разведчику с ментасканера, в том числе и по медицине, чтобы общаться и Дим Ванном и с Айей, взял комплекты нанобелья двух типов - внутренних скафандров поменьше.
Затем он выбрал верхнюю одежду, реконструированную для зимних условий землян.
Также подобрал легкую одежду для помещения, и различную обувь и для улицы зимой, и для дома.
Он подумал, что этническая одежда ещё неизвестно как придётся для его тела и миссия может оказаться из-за этих мелочей под угрозой срыва.
А эта экипировка разведчика проверена на многих планетах.
Он также взял запас сублимированной пищи и воды, пару запасных обойм для дисперсера, на всякий случай, и они спустились на землю.
Люк плавно затворился.
Дрэм, вновь закрыл часть шлюпки маскировочной сеткой и сказал:
- Садись, невеста! - И подставил ей плечо, посадив на щиток, другой рукой.
Айя удобно уселась на противолучевой щиток плеча, возвышаясь над его гермошлемом, как на скамейку, захватила левой рукой за пояс и они полетели в поселение над берегом заснеженной реки.
Смеркалось
Большое красное солнце пряталось за деревьями.
Дрэм засмотрелся. Он никогда не видел такой завораживающей картины, если только взрывы звездолётов от ядерной боеголовки?
Он не отрываясь, глядел на заход звезды землян, что они чуть пролетели поселение и были уже над станком чумов енисейских якутов Самойловых, так пояснила Айя.
Дрэму пришлось возвращаться. Что-то со мной происходит на этой Голубой планете непланетарное, задумался он. Дайгон бы осудил меня.
Наверное, потому, что эта девушка Айя очень нравится ему и он зачем-то задумал жениться.
Только как это делается? - и зачем? - ментасканер ему не обьяснил.
«Ладно, будем осваивать новые знания по мере поступления и развития ситуации, затем фиксировать в память для энциклопедий!» - подумал Дрэм вслух и успокоился.
- Как красиво! Правда, Дрэм? – вывела его из замкнутой по кругу мысли Айя, сидя у него
на плече и указывая рукой на садящееся солнце, казалось, прямо в тайгу.
Дрэм увидел, как у самой земли стволы стены деревьев пылали огнём, что больно было смотреть, несмотря на защитную поляризацию гермошлема.
- Да-а! Я не привык чему-либо удивляться, но это – замечательно! – Так у вас говорят? - сказал он.
Голос его не проникал через гермошлем и был слышан в динамиках наушников немного искажённым и неестественным.
- Ну, вот и твой дом! – сказал Дрэм, опуская её у крыльца.
- Наш дом! – поправила его Айя, легко соскакивая на землю
Дрям снял, наконец, гермошлем и начал закреплять его на поясе, как она вдруг поцеловала его прямо в губы: «Какой Вы, милый, Дрэм!» - с волнением выдохнула она и смущённо убежала в горницу.
12.04.2011.
13.04.2011г.