(Антиисторическая повесть)
Все имена, фамилии, географические понятия, названия торговых марок, предприятий, организаций, учреждений настолько вымышлены, насколько они никогда еще не бывали вымышленными. Все совпадения (хотя какие тут могут быть совпадения) являются не просто случайными, а гиперслучайными.
Глава 18. Вагонные споры – последнее дело.
Над предложением Шильдмана-Вензелеева Караваев думал секунд тридцать, потом коротко ответил:
- Идет.
- Сколько тебе нужно времени на сборы? – спросил Вензелеев.
- Никаких сборов. Я еду немедленно.
- Можно и так, - сказал Вензелеев, пожав левым плечом. – Тогда поступим следующим образом. Мы с Псоевым летим чартерным рейсом. Взять тебя с собой не можем. Извини. Сообщишь мне номер своего поезда и время прибытия в столицу. Я тебя встречу.
После этого разговора Караваев немедленно отправился на вокзал. По дороге он зашел в почтовое отделение и дал две телеграммы. Жене – о том, что отправляется в Гималаи брать интервью у буддийского монаха Бодхидхармы. В редакцию – о том, что ушел в запой.
Мест в купейных вагонах не оказалось. Пришлось брать плацкарту. Соседями Караваева оказались тетка с двумя огромными клетчатыми сумками, профессорского типа старик в очках и чеховской бородке и дембаль-пограничник. Напротив в «двушке» разместилась влюбленная пара.
Дембель сразу же, не снимая ботинок и парадного кителя завалился на верхнюю полку, и вскоре оттуда донесся бравый солдатский храп. Едва поезд тронулся, профессорский старик достал из портфеля завернутую в фольгу курицу. Тетка вывалила на стол картофель в мундирах, вареные яйца и кольцо краковской колбасы. Зашелестела фольга, зацокала о край стола яичная скорлупа. В воздухе повис густой запах еды.
Влюбленные сидели, взявшись за руки, и не отрывая взгляда друг от друга.
Старик развернул газету, демонстрируя сохранность старинной интеллигентской традиции читать во время еды.
- А я вот тоже читала, - сразу же отреагировала на появление газеты тетка, - что где-то то ли в Индии, то ли в Китае живет одна женщина, которая может глотать металлические предметы – ложки, вилки, ножницы…
- Зачем? – спросил профессорский старик, не отрываясь от газеты.
- Что зафем? – переспросила тетка проталкивая пальцем в рот очищенное от скорлупы яйцо.
- Зачем глотает?
- Ну, уж эфофо я не знаю. Так напифано было, - не переставая жевать ответила тетка. – А еще по телевизору показывали передачу о том, как одному американскому миллионеру – он уже был старик, лет ему было девяносто или сто – взяли мозг и пересадили в новое двадцатилетнее тело.
- Как интересно, - сообщил профессорский старик тоном, который выдавал в нем полнейшее отсутствие интереса к данной информации.
- А вот я еще думаю, за кого надо голосовать – за того, который там шось не то вкрав, а теперь говорит, что это не он, или за того, который говорил, шо нам мешают жить козлы?..
- Козлы?.. Какие козлы?.. Самцы домашних коз? Так сказать, capra aegagrus hircus… Мне не мешают, - ответил профессорский старичок.
- Так за кого же все-таки? – не унималась тетка.
- Мн… мн… - старичок ткнул пальцем дужку очков, - не знаю, не знаю.
- Шо ты падлюга нэвызначеная не знаешь? – вмешался в разговор проходивший мимо человек в мешковатом пиджаке поверх вышиванки и вещьмешком за спиной.
- Простите, молодой человек, я право не совсем понимаю… - начал лопотать старикашка.
- Шо ты не понимаешь, морда москальска? Я тебя сейчас мешком вдарю. В тот же миг угроза была приведена в исполнение. С боевым кличем «Голосуй за Йуштченкоу, жидяра!!!» мужик в вышиванке запустил свою ношу прямо в голову. Все произошло столь стремительно и неожиданно, что Караваев едва успел выхватить фотоаппарат.
Профессорский старик безвольно откинулся назад. Очки соскочили с переносицы и повисли на одном уже. Из носа тонкой змейкой выползла кровь.
- Ой, рятуйте!!! – вскрикнула тетка и закрыла лицо руками. В одной руке была недочищенная картофелина, в другой – надкушенное вареное яйцо.
- Шо ты орешь, сука старая?! Тоже хочешь?! Ну на и тебе!
Мешок полетел в голову тетке.
- Запомни гнида: Йуштченкоу – так!
Перегородка, разделявшая спальные секции сотряслась от мощных ударов кулаком.
- Э-э-э! Какая там сука помаранчевую заразу сеет?!
- Гей! Я зараз до тэбэ прыду и тоби буде злэ! – герой в вышиванке вознамерился сокрушить на своем пути все и вся.
- Я щас сам к тебе приду! – ответил голос из-за перегородки. Перегородка с грохотом проломилась в одном месте словно в нее выстрелили пудовой гирей. Из пробоины вырвалась гигантская волосатая рука и вцепилась мужику в вышиванке прямо в гордо.
На крики и вопли примчался женщина-проводник. С воплем «Свободу не спыныты!» она попытался затолкать руку обратно. Но у нее ничего не получилось, потому что из соседней секции выскочили три худых, но жилистых с голодными злыми глазами мужика в оранжевых касках и начали толкать ее ладонями в грудь, приговаривая:
- Слышь, ты че? Че те надо?
- А-а-а! Милиция! – заверещала проводница.
На призыв явился милиционерский сержант, который ехал в столицу на двухдневные курсы повышения квалификации.
Изучив обстановку на поле битвы, сержант однозначно заявил, что «милиция з народом!», выхватил резиновую дубинку и начал лупить ею по оранжевым каскам.
Когда в битву начали ввязываться люди из других вагонов, оживилась и влюбленная парочка, которая сидела в «двушке» напротив караваевской секции.
- Ну, я пошел, - сказал он, закатывая рукава.
- Я тебя прошу, не надо! – сказала она, крепко схватив его за руку.
- Да я сейчас вернусь. Посиди тут.
- Не надо, я тебя умоляю!
- Да не ссы ты!..
- А ты за кого? – спросила она, отпуская его руку.
- За Дрындюковича!
- Ты че, придурок что ли?
- А че?
- Да ниче! Если бы я знала, что ты такой придурок, я бы тебе никогда не дала!
- Да если бы я бухой не был, я бы на тебя никогда не полез!
- Знаешь что? Пошел ты нахер, быдло шахтерское!..
- Да сама ты пошла на хер, сучка помаранчевая!..
Она хотела еще крикнуть, что ненавидит его, что не хочет его больше видеть, что он ей абсолютно безразличен, что как мужчина он полный ноль, что она переспала со всеми его друзьями…
Но тут вагон сильно качнулся из стороны в сторону, накренился и завалился на бок…