Хотела жуткого – тоски…
чтобы глаза от слёз опухли…
С тем и поправила очки,
альбом открыла в тихой кухне.
Вот дочери… вот сыновья
глядят из тусклых фотографий.
Была хорошая семья,
но все ушли в мир эпитафий.
Она же тянет долгий век,
и голосит в плечо соседке:
- Велик мой непонятный грех!
Живу! А дети мои... детки…