Среди белого дня
на австрийской границе украли штаны у меня, с каждым может случиться.
И от Девина до Братиславы
мне уже не хотелось ни денег, ни славы,
а Кристин говорила, что жарко,
что Гейнсборо выйдет из моды,
и владимирским полушалком
прикрывала свои красоты.
А штаны, видно, спёрли цыгане.
Только бы не влюбиться,-
всё равно не бывать в этом ихнем Руане.
Я невнятицей полон. А время пылится, пылится.
Себя еще можно спасти,
уйти от нее навсегда, навсегда,
в переулки, ведущие в никуда,
сказать ей:
- Прощай, Кристин,
прощай, Кристин...
Да и Гейнсборо выйти из моды не может.