Раньше я почему-то не замечала, как пожилые женщины, которым далеко за «50», с радостно-ехидным выражением на лице, смакуют чужую беду. С подробностями, с комментарием, с едкой горечью презрения, обслюнивая каждую деталь. А сейчас предельно обнажено-натянутые нервы, замечают любой нюанс, посылают сигнал в мозг, и моя чугунная голова, загруженная собственными проблемами, гулко звенит, откликаясь возмущением на сплетни. Или всегда так было? Или сегодня день такой? Тяжелый.
9.30 утра. Жду приема в кабинет терапевта, надо выписать рецепт. Сидящие рядом на кушетке, обтянутой скрипучим коричневым дерматином, две кумушки делятся новостями. Одна грузная, эдакая баба Бабариха из сказки, с одутловатым потным лицом, тяжело дыша, и поминутно утираясь платочком, надушенным духами «Красная Москва», бухает весомо слова-обвинения в адрес неведомой мне Евдокии.
– Слышь, кума, у Дуньки-то, видать после мужниных похорон, совсем с головой плохо стало. Девка ейная, Ритка, родила, без мужика! В семнадцать-то лет! А Дунька прямо светится вся, радость, говорит, счастье Бог послал! Тьфу, прости господи, срамотища, а она радуется!
Вторая бабка, напоминает телосложением высушенную воблу. Угластая, костлявая, с худыми ручками, хлюпает носом-пуговкой, и в согласии с подругой кивает головой.
– Правда твоя, Маша, совсем Дунька-то заплохела. Это ж надо! Дочка! Родила! А она-то! Нет, чтоб дрын взять потяжельче, да отгваздать срамницу, она, вишь, чо! Радуется! Тьфу!
Послушав диалог сплетниц, отчего-то мне становиться жалко и Евдокию, и ее дочь. Складываю два и два, и рисуется картинка. Евдокия, скорее всего моложе кумушек, недавно овдовела, но смогла порадоваться рождению внука, пусть даже вне брака, нашла в себе силы не запилить молодую мать попреками да укорами. Что может быть лучше появления нового человечка на свет? Только новая любовь.
Как-то задумалась. Мы живем страстями, распыляя себя безудержно или связывая накрепко придуманными правилами. Как только человек рождается, он входит в мир страстей. Плохо это или хорошо? Мы радуемся, если среди наших друзей есть человек, сочувствующий тебе, переживающий вместе с тобой, разделяющий и радостные и горестные события. И очень обижаемся, если человек, от которого ты ждешь поддержки, не проявляет к тебе никаких эмоций. Холодно, равнодушно выслушивает он тебя, и уводит разговор в сторону, переключаясь на собственные проблемы. Значит, если человек более эмоционален, нам с ним лучше? А с другой стороны, кому понравиться жить с человеком, у которого слишком бурная реакция на события? Он не может трезво рассуждать, не умеет анализировать, все его действия спонтанны и не всегда правильны. Так как лучше? Жить с человеком рассудительным, спокойным, держащего себя в рамках, или все-таки лучше выстраивать отношения с тем, кто, не придерживаясь правил, живет эмоциями, то бишь, страстями?
По сути, что такое страсть? Любовь – страсть. Ненависть – тоже страсть. Только с отрицательным зарядом. Стремление сделать карьеру – страсть. Добиться известности, славы – страсть. Выпестовать, вырастить ребенка – страсть. Посплетничать о знакомых, внутренне радуясь, что у тебя лучше идут дела, и это страсть. Убийство, насилие – тоже страсть. Страсти бывают дикие, не поддающиеся разумному объяснению. Страсти могут быть звериными, когда уходит человеческое из человека, обращая его в скотину. Значит, страсть человеческая, это желание получить, добиться определенной цели любыми средствами. И только совесть станет естественным ограничителем, чтобы ради достижения цели не перейти законные рамки. Совесть или вера в божье наказание. Верующие люди, стараются не переходить запретных границ потому, что боятся небесной кары. Но, если посмотреть со стороны, грешат, предаваясь страстям, верующие, ни сколько ни меньше, чем атеисты. Просто им легче. Согрешил, искренне раскаялся, получил прощение, и опять чист. Атеистам труднее. Не веря в существование Бога, значит, не веря в возможность покаянного прощения, атеисты живут по совести, стараясь не делать греховных, не честных поступков, за которые было бы стыдно. То есть совесть, внутренние правила и постулаты, а не грядущее наказание (когда оно еще будет!), заставляют безбожника не грешить, не предаваться страстям, держа себя в рамках?
Мы живем страстями. Любим, ненавидим, обижаемся, ревнуем, ласкаем, заботимся, угрожаем, убиваем, рожаем, жалеем, презираем…Почему? Может не надо выплескивать эмоции, а жить степенно и равнодушно, с ледяным спокойствием? Быть смиренным рабом, как учит Библия? Не знаю…
11.27. Еду в автобусе. За спиной две женщины, обе хорошо одеты, речь правильная, грамотная, а суть разговора та же – сплетни…
– Здравствуйте, Елена Петровна!
– Рада видеть вас, Бэла Аркадьевна!
– Как ваши дела? Как здоровье?
– Спасибо. Хорошо. Как у вас?
– Неплохо. На работу?
– Нет. Свекровь навещала.
– Как она?
– Ничего. А вы слышали, у Кузьминых опять развод.
– Да вы что? Что, Света все не успокоится, принца ищет? И чего ей неймется? Непьющий. Работящий.
– Говорит, устала от его холодности.
– Простите, мне кажется, женщина с жиру бесится. Я же тоже с ней разговаривала. Глупые какие-то претензии. Не встретил после работы, забыл поздравить с днем рождения, не купил лекарства, когда она болела. Это не так страшно. Я бы ее поняла, если она сказала, что бьет или гуляет, или пьянствует...
– Ничего, помыкается одна, научится ценить такого мужа! Ну, до свидания! Моя остановка…
Опять сижу и думаю. Мой первый муж был похож на неведомого мне мужа Светланы, как две капли воды. Был рассудительным, практичным, а я страдала от его холодности и непонимания. Если я пыталась пожаловаться на свои проблемы на работе, он прерывал меня на полуслове. « Хватит, замолчи, надоело твое нытье» – говорил он. Если я влетала в дом, стремясь поделиться радостной вестью, что мне предлагают более высокую должность, он, ухмыльнувшись, с непритворным удивлением говорил: «Тебе? С твоими-то, куриными мозгами, предлагают принять отдел? Не смеши меня». Когда я болела, лежала пластом с температурой под 40, он раздраженно упрекал меня: « Чего развалилась, корова? Весь день дома, не могла задницу поднять от дивана и сготовить обед? Чем ты вообще занималась?».
У моей подруги крепко пьющий муж. Раз в два месяца он уходит в глубокий запой. На неделю в ее доме – горе. Скандалы, драки, разборки. Кончается черная полоса, и я начинаю болеть белой завистью к подруге. Вовка встречает подругу с работы, выкраивает деньги на маленькие смешные подарочки; массирует по вечерам спинку, готовит ужин, ходит в магазин за продуктами… и все время не закрывает рот, говорит, говорит, говорит – о том, какая у него замечательная жена, как сильно он ее любит, что она для него самый родной и близкий человечек, в городе, России, и на всем земном шаре…
От своего мужа слова любви я слышала один раз, перед подачей заявления в ЗАГС. А потом его отношение стало походить на армейский устав. Я должна, а он ничем не обязан. Он приказывает, а я подчиняюсь, не имея прав на собственное мнение. Три года я страдала, мучилась, разрываясь между своей любовью к нему и желанием научить его сострадать, сопереживать. Вбить в его голову понятие обыкновенных, простых, человеческих ценностей. Не получилось. И я, сама подала на развод, чем непомерно удивила супруга. Он так и не понял, чем же он мне не угодил. На суде, он произносил фразы, очень похожие на те, что я только что слышала: « Ничего. Поживешь одна, победствуешь, еще приползешь ко мне. Будешь в ногах валяться. А я посмотрю, простить тебя или нет. Принца ждешь? Посмотрим, что получится…»
Прошло время. Я не приползала и не стремилась поваляться в ногах. Более того, я расцвела. Все друзья, с кем встречалась после развода, радостно восклицали: « Как ты похорошела! Как ты чудесно выглядишь!» И это было правдой. Избавившись от гнета, унижений, вколоченных в меня комплексов неполноценности, я стала сама собой. И очень скоро нашла человека, относящегося ко мне с любовью, приятной жалостью и пониманием. Я стала счастливой.
Вот только сегодня настроение было ни к черту. Мы вчера поругались. Я не успела забрать из администрации нужные мужу документы. Не забыла, а именно не успела. А вечером, бегая из угла в угол, Славка плевался вулканом от злости, извергая на мою голову упреки:
– Черт возьми! Ну разве можно быть такой дурой! Ясно же сказал, забери! И что теперь делать? Балда стоеросовая!
Я сидела в сторонке, в уютном большом кресле и смахивала слезинки с носа. Я обиделась. И «на дуру» и « на балду»…Спать мы пошли в разные комнаты. Утром, я не получила обязательного поцелуя в щечку, меня не погладили по плечику, не потерлись носом в пуп. Муж, со зверским выражением на лице, быстро оделся и ушел на работу. Вот поэтому, сейчас мне было плохо. Нервы похожи на натянутую до предела гитарную струну, только тронь – лопнут. Болит голова и щемит сердце. Славка, Славка! Ну зачем, почему ты не придержал свой язык, не подумал, что обижаешь меня? Разве можно так бурно реагировать на пустяк? Раздувать страсти по мелочи?
12.15. Девочки в отделе, Слава Богу, не пристают с расспросами. Ухожу в работу. Отвлекаюсь. Даже смеюсь на рассказанный анекдот. В обеденное время гипнотизирую телефон. «Позвони, ну, позвони мне!» шлю я энергетический приказ, через время и расстояние. Бездушный аппарат молчит. А еще вчера, мы мило щебетали с мужем, уложившись в пять минут обеденного перерыва, чтобы напитать друг друга нежностью и любовью.
17.27. Собираю сумку. Проверяю финансы, прикидывая, что купить на ужин. В голову вдруг забредает мысль – а может не идти домой, пойти к подруге? Посидеть, попить чайку. Пожаловаться на Славку, получить сочувствие и совет? Пусть посидит благоверный в пустой квартире. Остынет. Подумает. Или наоборот, еще больше накопит яда и злости, из-за моего отсутствия. Автоматически спускаюсь по ступеням к проходной, так и не сделав выбор.
17.35. На проходной, за стеклянной перегородкой, вижу сначала роскошный букет моих любимых астр. За букетом виноватая физиономия мужа. Я иду к нему, он идет мне навстречу.
– Котенок…прости меня, идиота! Ну, сорвался! Прости, малыш! Не сердись… Я люблю тебя!...
Я с облегчением, от тяжкого груза, сброшенного с плеч, тычусь счастливым лицом в жесткий лацкан его пальто. Он обнимает меня за плечи. Нежно смотрит в глаза.
– А я еще и ужин приготовил…
Смеюсь, фраза напомнила гениального кота Матроскина: «Я еще и шить умею…мурррр».
Мы выходим на улицу. Кто сказал, что сегодня тяжелый день? День чудесный! Не важно, что идет мелкий дождь. Наплевать, что не успели добежать до автобуса. Мы идем по улице, держась за руки, как первоклашки…Муж шепчет на ушко разные глупые нежности, я целую его ладонь, он опять прижимает меня к себе, вглядываясь в мои глаза. В его глазах плещется страх и надежда: « Ты простила? Ты не уйдешь? Ты любишь меня?» безмолвно вопрошает он, и я дарю ему поцелуй, молча отвечая: «Простила. Не уйду. Люблю…»
Проходящая мимо нас старушка, останавливается и говорит, как бы сама себе:
– Батюшки! Страсти-то какие!
Правильно. Опять страсти. Но хорошие. Необходимые. Счастливые. Человеческие…