Лицо компании
В……году была заявлена новая игра, «Чапай». В рекламных целях первые сто пользователей, подключившихся к новинке, получали её бесплатно и – автоматически – становились участниками игры, главным призом которой была возможность стать лицом компании–производителя и попасть в герои последующих разработок, комиксов и рекламных роликов.
Никто не знал, что это за игра и каковы её правила. В рекламе на разные лады твердилось одно и то же: «новинка» и «приз». В час «икс» тысячи пользователей подключились к глобальной игровой системе. Первым сюрпризом стало то, что не требовалось никакой регистрации. Стоило ввести название игры, как перед игроком возникало зеркало, в котором он видел себя совершенно в неожиданном образе, выбранном для него системным администратором.
Фил с детства не подходил к «игрушкам». Он считал компьютер убийцей времени и даже работу подыскал такую, при которой не требовалось пользоваться услугами бездумной железяки. Правда, работа была самая распоследняя из всех: уборщик клеток в небольшом городском зоопарке. Процесс уборки дерьма меньших братьев человека автоматизировать нельзя было ни в коем случае: бедные зверюшки до потери пульса пугались механических дворников и не желали давать потомство. Филу было глубоко плевать на интимную жизнь слонов. Если бы они не размножались, давно бы вымерли, и ему бы поубавилось работы. Но пока слоны жили, ели, срали, спали и плодились в своё удовольствие, у Фила имелась одна из редких в мире работ, которая не требовала ежедневного, многочасового сидения за монитором. В его обязанности входила утренняя уборка с территорий обширных вольер отходов жизнедеятельности зверюшек, которые до наведения порядка удерживались в клетках.
Домашнюю комнату для компьютерных игр, которыми любила развлекаться его жена, Фил называл «обезьянником». Эн предпочитала «стрелялки». Пришлось специально оборудовать помещение, где она свободно носилась из угла в угол, страшно крича и дёргаясь, почти каждый вечер.
В этот день Филу не везло. Вернее, не везло ему с ночи. Он проснулся от того, что жена необыкновенно ласково прижималась к нему, заигрывая так, как не позволяла себе и в медовый месяц. Испытывая нахлынувшее дикое возбуждение, Фил побыстрее включил свет, чтобы насладиться чудесным зрелищем.
Женщина склонялась над ним – такая красивая и любимая. Она что-то страстно шептала и нежно вскрикивала, почти задыхаясь. Фил притянул её лицо к своему и уже прикоснулся губами к влажному рту, когда заметил, что Эн в очках. Она натянула на себя проклятую игрушку и сейчас трахалась не с ним, а с каким-нибудь мультяшным змеем или затянутым в обтягивающий костюм, как глиста в презерватив, супергероем.
У Фила мигом пропало всё желание.. Он брезгливо оттолкнул от себя оргазмирующую жену, вышел на балкон и закурил. Психолог предупреждал, что прерывать игру нельзя. Последствия для психики игрока могут быть тяжёлыми. Лучше не рисковать.
Он знал, что Эн прекрасно справится и без него. Первый раз он немного удивился, когда жена притащила в постель эротическую штуковину. Сначала ему было любопытно, потом противно, потом привык. Он не заходил и не заглядывал в спальню, пока там всё не стихло.
Утром он проспал на работу. А, выбежав из квартиры, врезался в кучу игрушечных мечей и автоматов, наваленную у подъезда невесть кем. Грохнувшись об асфальт, он разбил нос. Кровь хлынула в три ручья и быстро запачкала рубашку. Пришлось возвращаться.
Дома ему захотелось кофе. Одновременно с кофемолкой включилась реклама новой игры.
«Чапай» - что-то смутно знакомое всплыло в мозгу. Да, лет двадцать назад его дед, не доживший до пенсионного 120-летия совсем чуть-чуть, учил Фила странной игре в шахматы, в которую играли дети в странной России. «Чапай» - игра в шахматы, для тех, кому надоело играть. Или для тех, кто не умеет играть. Фигуры расставляются на доске по фронтам. Игроки по очереди щелчком выбивают с доски фигуры, стоящие напротив. Выигрывает тот, кто первым выбьет все фигуры противника.
Очень странная игра. Но Филу она понравилась.
День всё равно пропадал. Фил вошёл в «обезьянник» и примерил прозрачные, пластиковые очки, с голубоватыми стёклами.
Перед ним возникла Красная Лиса. Она стояла на задних лапах. Фил ждал продолжения. Она тоже ждала. Фил покашлял. Лиса покашляла одновременно с ним. Фил оглянулся. Лиса, синхронно с ним, поискала что-то за своей спиной. Фил вздохнул и сказал: «Привет! Как тебя зовут?». Лиса говорила вместе с ним. Фил протянул руку, чтобы пощупать голографического урода, и наткнулся на зеркальную поверхность. Он посмотрел на свою руку и увидел тонкую лапу с чёрными когтями. Когти скребли по стеклу, оставляя чёткие следы на поверхности.
Фил чертыхнулся и сорвал очки. Дверь в «обезьянник» он не закрывал, и теперь тупо пялился в залитую солнцем кухню, где в лучах света, посверкивая, летала пыль, серым туманом поднимался пар от чашки с кофе, и белыми завитками причудливо извивался дымок от непогасшей сигареты.
Фил вздохнул, чувствуя, как заходится сердце, шагнул в кухню и уселся за стол. Он забыл про кофе и курил одну сигарету за другой, не замечая времени. Что сейчас с ним было? Или он совсем уже оторвался от современного мира и не понимает обычных вещей? Возможно, - он единственный в городе, а то и в мире, человек, впервые заглянувший в виртуальную реальность. Современный младенцы с пеленок знакомились и с игровыми программами, и с программами по обеспечению их комфортным обслуживанием. Не умеющие говорить малыши знали, на какую кнопку нажать, чтобы матери или няньке стало ясно, что делать: кормить, менять подгузник, развлекать или укладывать спать дитятю. Вместо погремушек дети осваивали многочисленные кнопки пультов, включая по собственному выбору музыку или фильм.
Всё человечество давно существовало в тесном контакте с компьютерной системой. Даже туалеты были, в обязательном порядке, соединены с больницей. Унитазы постоянно делали анализы и, едва им что-то не нравилось, блокировали двери нужника и вызывали «скорую». Это являлось естественным атрибутом современной жизни и никому не казалось странным. Люди ПРАВИЛЬНО росли, ПРАВИЛЬНО питались, ПРАВИЛЬНО испражнялись.
Фил вспомнил, как в детстве, на рождественской ёлке в садике, ему досталась роль зайчика. Родители напялили на него пушистый белый костюмчик, с большими дурацкими ушами, и он прятался среди подарков, боясь, что придёт волк и съест его. Он не мог самостоятельно снять искусственный мех, плотно обнявший его дрожащее тельце, и почти поверил, что стал зайчиком, и горько плакал, размазывая сопли мохнатой лапкой по разрисованному личику. Потом его пришлось долго водить к психотерапевту. Но ведь сейчас Фил понимал, что он не Лиса, - и всё равно напугался.
Дверь в «обезьянник» с грохотом захлопнулась. Странно, откуда здесь сквозняк? Изнутри раздался крик и послышался грохот. Фил рванулся на голос Эн.
Он выбил дверь с третьей попытки. Жена лежала на полу, необычно спокойная и от этого ещё более красивая, чем всегда. Фил подошёл к ней на ватных ногах, присел, дотронулся до тёплой руки. Эн не шевелилась. Он поискал пульс, не нашёл, приподнял и подтянул к себе ставшее необыкновенно тяжелым тело и горько заплакал. На экране компьютера ровно светилась реклама новой игры.
Эн была его пятой женой. Всех его жён звали Эн. В этом правильном мире пары подбирала электронная сваха. Все совершеннолетние молодые люди были официально женаты. Когда брак распадался, составлялась новая пара. Почему-то база данных Дворца бракосочетаний подбирала Филу исключительно аппетитных блондинок по имени Эн. Фил их плохо помнил. Иногда у него закрадывалась параноидальная мысль, что все они - биороботы. Они появлялись на его пороге с документами о заключении брака и оставались жить. Они вели себя, как положено жене и хозяйке, а потом куда-то исчезали. В правильном мире любая сторона могла без объяснений прекратить брачные отношения. Но Фил думал, что они отправились на подзарядку. Он так думал, пока в его дом не вошла Эн № 5.
Она ввалилась в прихожую, пьяная и злая, швырнула ему в лицо бланк, а потом сдёрнула с кухонной полки кастрюлю и, с явным удовольствием, в нее помочилась. Фил обалдел, а Эн засунула кастрюлю в посудомоечную машину и объявила: «Впредь попрошу не путать мою ночную вазу с банальной кухонной утварью!»
За время работы в зоопарке звери постоянно рычали на Фила, он привык к их нападкам, поэтому, когда блондинка прыгнула вперёд, нацелив на его шею ярко накрашенные ногти, он просто оттолкнул её в сторону. Красотка шлёпнулась на пол и, как показалось новобрачному, всхлипнула. Он пожалел чудачку, наклонился к ней и увидел, что она смеётся, бессовестно стягивая с себя блузку.
Впрочем, почему бессовестно? Она являлась его законной женой, она приглашала его к законному сексу. Секс был законным, но каким-то неправильным.
До утра Фил познавал изыски «Камасутры», незаметно напившись с женой незаконным алкоголем. Алкоголь давно считался вне закона, и Фил никогда его не пробовал.
Утро после свадьбы стало страшной расплатой за ночные безумства. Женщины не было. Голова раскалывалась. Язык не ворочался. У состоявшегося супруга болело всё, что может болеть. Фил попытался встать, но обнаружил, что распят на постели животом вниз, и прикован наручниками к углам кровати за руки и за ноги. Он хотел закричать, но во рту оказался кляп. Он поднял голову и уткнулся взглядом в чёрную кожаную плётку, свисавшую со спинки любовного ложа.
Он дернулся изо всех сил и вдруг легко сломал «браслеты», оказавшиеся игрушкой. Однако царапины на спине и груди игрушечными не были.
Фил ввалился в туалет. После этого начался кошмар. Как только он нажал на слив, дверь заблокировалась. Вместе со «скорой» примчалась полиция. И вот тут Фил соврал впервые в жизни, да не кому-нибудь, а представителям власти – он сказал, что запрещённый напиток нашёл возле помойки и взял себе, соблазнившись необычной формой бутылки.
Ему промыли желудок.
Его поставили на учёт в полиции нравов.
Ему сделали предупреждение об увольнении.
Он бесился до вечера, пока не явилась Эн.
Услышав шаги, он прыгнул в постель и сделал вид, что спит. Она повозилась в душе, вошла в спальню, тихо юркнула ему подмышку. Он молчал, стиснув зубы, потому что боялся застонать он одного только её запаха. Запах обволакивал мозг, заставляя руки действовать помимо воли.
Эн могла свести его с ума одним только видом, но её такая победа не устраивала. Она неожиданно сильно сжала его ладони, развела руки в стороны и запрыгнула сверху. Сердце Фила остановилось, время остановилось тоже. Женщина сидела у Фила на животе, и он кожей чувствовал, какая она горячая. Он умирал от возбуждения, но она не торопилась, гладила его, пощипывала, покусывала, что-то нашёптывала, долго и жадно целовала. Он схватил её за бедра и хотел насадить на себя, но она ударила его по рукам и, съехав с его живота, насадилась сама, но на пальцы. А её рот продолжал блудить по всему его телу.
Что Фил знал о женщинах? Только то, что они позволяли о себе знать. Правильные предыдущие жены вели себя, следуя какому-то правильному расписанию. Секс с ними был регулярным, но каким-то запрограммированным: поза «леди не движется», от которой наивный уборщик, ничего не читавший, кроме должностной инструкции, получал правильное удовольствие – всё-таки он был молодым, здоровым мужчиной.
«Наверное, так надо», - подумал Фил, когда жена, поглотив вулкан, извергнувшийся из него, поцеловала его в губы, поделившись вкусом его же естества. Запивали любовь алкоголем.
Унитазом для обоих стали служить кастрюлька и посудомоечная машина.
Любовные игры происходили каждую ночь и каждый час, когда молодожёны встречались в квартире. Видя жену, Фил не мог думать ни о чём, кроме секса. Если бы он мог себе позволить, он обладал бы супругой в час пик на Центральной площади города, чтобы все видели, как он её любит!!! Но вот теперь компьютер отнял у него единственную радость. Правда, Эн всегда больше думала о себе, а в последнее время увлеклась виртуальным сексом и легко обходилась без супруга, но для Фила это ничего не меняло.
Фил отнёс её в спальню, прикрыл одеялом и лёг рядом. Он понял, что она умерла, но оттягивал расставание до утра. Он имел право последней ночи.
Утром он уже знал, что делать. Он отомстит. Он снова войдёт в игру, преодолеет все уровни, добьётся титула «Лица компании», а на церемонии награждения взорвёт к чёртовой матери всех организаторов проекта с их грёбаным железом и всемирной игровой паутиной!!!
Первым делом Фил решил позвонить в полицию. Находиться в одной квартире с мертвой женщиной он больше не мог. О том, что следственные процедуры могут помешать осуществлению его плана, Фил не думал. Главное, - чтобы забрали тело.
Оставив Эн в спальне, он вышел в кухню, где стоял видеофон – потомок старых добрых телефонов. Вообще-то, эти небольшие аппараты были установлены во всех помещениях, даже в туалете стоял специальный видеофон, со встроенным освежителем воздуха. Но Фил привык пользоваться кухонным. Обычно, попивая кофе или смоля сигарету, он общался здесь с друзьями и знакомыми. Правда, их было не так уж много. В основном, его собеседниками были пожилые родители, жившие в пригороде, в удобной резервации для пенсионеров. Фил был поздним ребенком, любимым. Родители выходили на связь регулярно. Почти каждый день. Впрочем, в этом правильном, развитом обществе, не редко заводили детей и в сто лет – клонирование облегчило женскую участь и изменило некоторые статьи законов.
Он вышел на кухню. Закурил. Руки мелко дрожали. Он вдруг подумал, что Эн совершенно не пользовалась видеофоном. Всё свободное время она проводила или в любовных утехах или в виртуальной реальности. А последнее время всё чаще совмещала всё это с супружеским долгом – всё-таки, секс с динозаврами и зомби не самое лучшее развлечение, когда рядом есть живой мужчина. Фил опять почувствовал, как по щекам побежали ручейки. Он шмыгнул носом, втянул сопли. Душевная боль, граничащая с отчаянием, вновь сменилась злобной решимостью. Он сжал кулаки, раздавил окурок в пепельнице.
- Полиция – сказал Фил.
Видеофон пискнул и замигал лампочкой. Шло время. Фил ждал. Ничего не происходило. Экран оставался темным.
Фил чертыхнулся, закурил ещё одну сигарету и смотрел на экран, где, по идее, давно должен был появиться человек в синем форменном кителе, представиться и спросить, чем может помочь. Фил уже решил, что дурацкая хреновина, наконец, сломалась, и собрался двинуть в гостиную, когда экран замигал и выдал надпись, смысл которой Фил уловил не сразу: «Невозможно установить связь». Такого не было никогда. Связь никогда не давала сбоя. При излишних перегрузках могла возникнуть небольшие помехи, но полное отсутствие связи из-за каких-то неполадок на линии осталось в пещерном двадцатом веке. О том, что видеофон может выдать такую надпись, Фил даже не подозревал.
Выругавшись, Фил пошел в гостиную. Здесь видеофон выдал экзотическую надпись сразу же.
- Чертовщина какая-то – пробормотал Фил.
У него возникла дурацкая идея достать из тайника бутылку русской водки, которую так любила Эн, выпить, потом пойти в туалет и блевануть. Полиция примчится в течении трех минут. Проверено на собственном печальном опыте. Если, конечно, из толчка не вылезет табличка: «Невозможно спустить воду».
Нет, был способ более цивилизованный. Связаться с полицией можно было и с помощью компьютера. Способ, конечно, древний, им уже давно никто не пользовался, предпочитая видеофоны, но – что делать?
Фил вошёл в «обезьянник» и остановился. Его взгляд упал на небольшой предмет, лежащий на полу. Он собирался воспользоваться им чуть позже, когда полиция увезёт тело Эн. Однако, сейчас в мозгах Фила что-то переключилось. Он забыл про полицию. Нужно было действовать немедленно, не теряя не минуты.
Фил поднял очки, повертел в руках, посмотрел на привычное отражение в зеркале, и надел их. Он опять увидел Лису, только выражение морды у неё на этот раз было не испуганно-удивленным, а усталым и злобным. А в клыках дымилась сигарета. Такого и в цирке не увидишь. Фил вытащил сигарету мохнатой лапой изо рта, бросил на пол и огляделся. Ничего не изменилось вокруг, если не считать его облика. Что делать дальше, он знал, но сделать первый шаг не решался. Нужно было приступить к немедленному и планомерному уничтожению себе подобных. Только оставшись в одиночестве, он мог рассчитывать, что его план осуществится. Вспомнился вдруг очень старый фильм, который он смотрел в детстве в ретро-кинотеатре. В фильме люди отрубали друг другу головы, то и дело пафосно восклицая: «Должен остаться только один!» Сейчас это высказывание было очень к месту. Должен, действительно, остаться только один. Он, Фил. Правда, в собственной победе он был не слишком уверен. Если уж такой заядлый игрок, как Эн не смогла продержаться и получаса, сможет ли он? Эн… Фил стиснул клыки, так что непроизвольно прикусил язык, развернулся, красиво махнув хвостом, и вышел из «обезьянника». Нужно было чем-то вооружиться. Желания драться голыми когтями не было никакого.
Фил взял на кухне самый большой нож, спустился по лестнице и остановился у двери подъезда. Куча оружия, в которую он врезался накануне, и про которую забыл, никуда не исчезла. Более того, аналогичные кучи и даже целые штабеля высились и у других подъездов. Вообще, оружие валялось повсюду, куда бы он ни посмотрел. Хотя, чему тут удивляться? Это же игра и довольно незамысловатая. Оружие не надо искать в тайниках или отбирать у противника. Вот оно. Бери и убивай. Всех. Останься один и стань победителем. Всё очень просто. Глупый нож для чистки рыбы полетел в кусты.
Вообще-то, оператор по уборке, как он числился по документации, или «главный дерьмоуборщик», как называл Фила помощник топ-менеджера, не должен быть большим специалистом по оружию. Фил и не был специалистом. Он выбирал оружие, руководствуясь собственными симпатиями, оставшимися в голове из детских комиксов. Пулемёт с большим круглым магазином он повесил на шею, опоясал себя ремнём, к которому крепились две кобуры, заткнул за ремень короткий меч, а в руки взял дробовик с толстым дулом. Перед глазами появился список оружия и количество боеприпасов. Вместе с этим появилась небольшая круглая мишень, чтобы было удобнее целиться в противника. Возникло идиотское желание посмотреть на себя в зеркало. Фил подумал, что если снимет очки, то вновь очутится в «обезьяннике». Но, в таком случае, оружие может исчезнуть, придется возвращаться, начинать всё заново.
От размышлений Фила отвлекла большая Чёрная Лиса. Она бежала через двор, пригибаясь и петляя, к соседнему дому, сжимая в каждой лапе по здоровенному револьверу. Фил заметил, что шерсть у неё заметно опалена, а на лапе темнела корка засохшей крови. Видимо, довелось поучаствовать в схватках. И, судя по всему, выйти из них победителем.
Фил почувствовал охотничий азарт и одновременно с этим, легкий мандраж. Отступать было поздно. Фил развернул ствол в сторону бегущего, поймал фигуру в подрагивающее перекрестие внутри кружка и нажал курок. Дробовик оглушительно грохнул, из дула вырвался сноп пламени, большая гильза звякнула о тротуар. Чёрная Лиса пригнулась, дернулась и побежала в другую сторону, на ходу стреляя сразу из двух револьверов. Перед глазами аварийным сигналом замигала надпись «Мимо! Мимо!». И тут же: «Опасность уничтожения 70 %». Пули ложились рядом, врезаясь в асфальт под ногами. Фил почувствовал, как шевельнулась шерсть на плече. Очередная пуля прошла в миллиметре от шеи. «Опасность уничтожения 99%» - отчаянно вопила надпись.
Фил отпрыгнул в сторону и ответил, не целясь, тремя выстрелами. Лиса исчезла за домом, и надпись погасла. Он увидел, как прыгает перед глазами мишень – руки ходили ходуном. «Типа круто» – подумал Фил.
Куда идти и скольких надо убить, он не знал. Знал только, что надо идти и надо убивать. Правда, после короткой схватки, запала у него поубавилось. Фил подумал, что неплохо было бы иметь постоянную карту и хотя бы приблизительное количество противников, - и тут же перед глазами возникла схема, с улицами, домами и площадями и небольшой красной точкой среди этого переплетения. Рядом с картой появилось четырехзначное число, под надписью «Количество противников». Судя по тому, с какой скоростью прибавлялись цифры, каждую секунду в игру включались десятки человек. Филу это не понравилось. Очень не понравилось.
Он быстро огляделся. Во дворе всё было тихо, что казалось удивительным, судя по тому, какими темпами игра набирала обороты. Фил медленно двинулся вперед. Одновременно с этим сдвинулась и красная точка на карте. Он шел через двор, с дробовиком на изготовку, и шкурой чувствовал, какую отличную мишень из себя представляет. Он не служил в армии - воинскую повинность отменили десятки лет назад, - и не подозревал, что в подобных ситуация следует передвигаться перебежками и, желательно, пригнувшись к земле. Если, конечно, нет иных вариантов. Судя по всему, Чёрная Лиса, вооруженная револьверами, в подобных ситуациях разбиралась гораздо лучше.
Из-за дома послышалась трескотня выстрелов. Кто-то восторженно и кровожадно вопил. Сквозь канонаду раздавался плач и крики о помощи.
«Сталинград» - всплыло откуда-то из глубин подсознания смутно знакомое слово. Фил не знал, что оно означает, но ему почему-то казалось, что это слово лучше всего соответствует происходящему.
Ему повезло. Он успешно пересёк двор, не получив очередь в живот или заряд картечи между лопаток. Во двор никто, кроме той Лисы, не забегал. Основная бойня проходила за домом, на главной городской улице. Фил выглянул из-за угла и замер. Он подозревал, что зрелище будет не из приятных. Но увиденное шокировало своей жестокостью и сюрреализмом. Красные и Чёрные Лисы бегали от дома к дому, прыгали вокруг застывших и изрешеченных электромобилей, палили друг в друга из самых разнообразных хреновин, издавая при этом воинственные кличи. Фил увидел, как три огромных Лисы жестоко насиловали четвертую. Ему стало совсем дурно, он вскинул дробовик и начал стрелять.
Ружьё грохотало и прыгало в руках, но он видел, что попал в цель. Он стрелял, пока курок не щёлкнул вхолостую, а перед глазами не замигала надпись, что боеприпасы израсходованы. Фил отбросил дробовик и выпустил длинную очередь из пулемета. Это уже не имело смысла – он стрелял по трупам. Но азарт при виде крови, восторг от осознания, что его выстрелы достигают цели, и противники выбывают из игры, уже поглотили его сознание. Шок, тошнота, страх – всё как ветром сдуло. Желание убивать дальше накрыло его девятым валом. Он выскочил из-за укрытия, резанул длинной очередью, пробежал метров десять по залитой кровью мостовой и спрятался за покореженным фургоном. Убитые им Лисы лежали вповалку неподалёку. Фил увидел, что вместе с насильниками застрелил и жертву, но это не имело для него никакого значения. Он их выбрал не потому, что хотел спасти одну Лису от других. Просто они были удобной мишенью.
«Убей, убей!» - подыхающей канарейкой билась в голове единственная мысль. Ему даже показалось, что аналогичная надпись замигала перед глазами. Нет, показалось. Ничего, кроме карты города, а точнее карты боевых действий, количества противников, оружия и боеприпасов. Правда, и без надписи желание убивать было невыносимым. Фил даже не пробовал его подавить. Он уже забыл про Эн, план мести тоже куда-то испарился. Хотелось только одного – поймать в кружок мишени как можно больше красных, мохнатых тел.
Фил знал, с чего начнет истребление. Пожалуй, это желание сидело в нем подсознательно уже давно. Задолго до того, как он надел очки и взял в руки оружие. И даже до того, как встретил Эн № 5.
Теперь Фил действовал не хуже заправского коммандос. Он двигался короткими перебежками, то и дело прятался в укрытиях и стрелял почти без перерыва. Число убитых им достигло трехзначной цифры, патроны заканчиливась, он вооружался по новой. Вместо пулемета Фил взял автомат с подствольным гранатомётом, кучу гранат и патронов. Меч выбросил, толку от холодного оружия в этой мясорубке было маловато. Клинок заменила небольшая бензопила. Конечно, возможностей пустить её в ход было тоже немного, но Филу очень хотелось это сделать. Например, отпилить кому-нибудь голову. Как это будет выглядеть? Что он почувствует? Его трясло от предвкушения.
Возможность неожиданно представилась, когда он выбежал на Центральную площадь и нырнул за перевёрнутый автобус, успев перед этим разнести в куски из подствольника бегущую Чёрную Лису с базукой на плече. Фил увидел, как гирлянды её внутренностей шмякнулись об землю, и в этот момент на него прыгнули сверху. Автомат отлетел в сторону, он почувствовал резкую боль в груди, но успел отшатнуться, прежде чем меч перерубил его на две части, и отделался лишь порезом. Довольно глубоким, но не смертельным.
Перед ним стояла большая Чёрная Лиса с самурайским мечом в лапах. Она тяжело дышала и нетвёрдо держалась на ногах. В её правом боку зияла страшная рана. Шерсть слиплась от крови. Филу даже померещилось, что он видит её кишки. Прежде чем Чёрная Лиса вновь подняла меч, он одним махом бензопилы снёс ей голову. В лицо ударил фонтан горячей и густой, как нефть, крови. Фил отпрянул, смахнул с шерсти алые капли, пнул голову, и та покатилась, смешно подпрыгивая. Фил подобрал автомат, стряхнул с него пыль и закинул за плечо. Бензопилу положил на загаженный асфальт, рядом с телом Чёрной. Пересчитал гранаты. Порылся в свалке оружия, горой сокровищ высыпавшегося из похожего на дуршлаг автобуса, выволок из общей кучи завораживающе красивый огнемёт – этого он ещё не пробовал.
Военные действия, вызывающие больше восторг, нежели страх, вытеснили чувство голода, возникшее вдруг при разглядывании плюхнувшейся в водосток головы. Процесс напомнил Филу, как они с Эн дружно швырялись объедками в раковину, расплёскивая грязную пену, клубившуюся в мыльной жиже над засорившимся отверстием.
Фил направился к родному зоопарку, там был неизменный «Макдоналдс», являвшийся экзотическим островком старины среди автоматизированных кафешек и ресторанчиков.
«Макдоналдс» встретил Фила неожиданно пустыми и относительно чистыми залами. Наверное, воюющие стороны пропустили пункт питания из-за того самого отсутствия компьютеров. Никто не мог начать здесь игру, никто не отправился отсюда крошить врагов. В безумном желании разрушать никто не подумал, что здесь можно просто пообедать. У Фила мелькнула мысль: «Я, действительно, почувствую вкус гамбургера?», но уже почувствовал запах жареного мяса и пошёл на него.
Кухня представляла собой странную картину: похожие сюжеты крутили по телевизору о бермудском треугольнике: «Минуту назад здесь были люди. Всё осталось на своих местах. Тайна тысячелетий не раскрыта!» В сегодняшнем дне тайны не содержалось, а запасы еды радовали урчащий желудок. Фил бросил оружие на стол и набрал целый поднос всякой всячины: гамбургеры, биг-маки, мороженое, картофель, кола, горячий шоколад, чизбургеры, коктейли, и уселся перед зеркалом. Он не съел бы и половины, но хотелось посмотреть, как лисьи лапы будут справляться с ложечками, и как лисья морда будет пить из стаканчиков. Лапы справлялись ловко, морда пила через соломинку. Фил любовался на себя и всё больше проникался мыслью, что он – настоящая Красная Лиса.
Утолив голод, настоящая Красная Лиса пожелала закурить. В «Макдоналдсе» курево не продавалось. Фил загрустил, но вспомнил, что на работе, в подсобке, у него оставалась почти полная пачка сигарет. Он поднялся, обвесился оружием, принял позу киногероя, расставив ноги и водя дулом автомата вокруг, заорал: «Тра-та-та-та-та-та!!!», подражая звуку стрельбы. Но стрелять не стал. Тихое пристанище в океане безумия несколько успокоило его взвинченные нервы. Было бы неплохо ещё сюда заглянуть.
Над зоопарком висел визг и вой, как смог над утренним городом в сырую погоду. К плотному звуковому облаку примешивался нехилый запах навоза. Звери метались в клетках и злобно скалились на оператора по уборке. Всё правильно, пока говна не убраны, компьютерная система зоопарка не выпустит их из клеток.
Старый лев, всегда норовивший подцепить Фила на коготь, бесился от ненависти, просунув морду между прутов. Его пасть разевалась, изрыгая хриплый утробный рык, недавно вставленные клыки поскрипывали и глянцево поблёскивали от вонючей слюны. Фил показал ему «фак» и ткнул дулом автомата в зубы кошки-переростка. Лев лязгнул челюстями и рывком втянул автомат в клетку. Фил сузил глаза: «Ах, ты, сука! Сейчас я дам тебе прикурить!» Пока лев гонял по полу свой трофей, Фил удобно перехватил огнемёт и с мстительным удовольствием нажал на гашетку.
Царь зверей горел красиво – мощный огненный ком с оглушительным рёвом взметнулся к потолку и понёсся по кругу, сшибая кормушки. Струя огнемёта преследовала зверя до тех пор, пока тот не рухнул в центре пылающей клетки.
Вокруг выли, лаяли и орали на все лады все твари по паре, тщетно пытаясь выбраться на свободу. Фил сплюнул под ноги и направился к подсобке, не обращая внимания на пламя, гудящее за спиной.
Он нашёл сигареты и с наслаждением затянулся. Его слегка повело.
Где-то в городе шла война. Война Фила сейчас была здесь. Главный дерьмоуборщик решил свести счёты со всей мохнатой сволочью, за которой он ходил много лет.
Однако, ему показалось не по кайфу расстреливать запертых зверей. Он зашёл в административный корпус, поднялся на пятый этаж и, открыв программу охраны, разблокировал все клетки, а заодно и ворота вольеров. «Устрою сафари!» - решил Фил и посмотрел в окно.
Вид сверху его удовлетворил: напуганные животные выскакивали на дорожки парка и искали спасения бегством. По лабиринту между клетками и вольерами бок о бок с жирафами и козами неслись одуревшие медведи. Птицы, змеи и всякая мелочь как-то сразу растворились в пространстве, но они и не представляли для Фила никакого интереса.
На территории объекта его трудовой деятельности складов боеприпасов не наблюдалось. Фил оценил свои запасы: огнемёт и десяток гранат. Ну, и хватит. В конце концов, он собирался всего лишь позабавиться.
Перед охотой Фил решил зайти в туалет. Он толкнул дверь, но её что-то удерживало. Фил подналёг и, с трудом протиснувшись внутрь, обнаружил за мусорной корзиной трясущуюся Красную Лису, на левой передней лапе которой посвёркивал циферблат навороченных швейцарских часов. До Фила дошло, что перед ним топ-менеджер, когда-то наградивший оператора по уборке мерзкой кличкой и всячески высказывающий презрение к и без того неблагодарному труду.
(непечатный отрывок с грубыми сценами насилия)
В голове претендента на звание «Лица компании» носился вихрь гнева, боли, любви к Эн, ненависти ко всему миру и чего-то ещё, жуткого и затягивающего, названия чему Фил не знал.
(непечатный отрывок с грубыми сценами насилия)
Фил забыл, что в кулаке у него была граната. Хорошо, что чеку не выдернул, а то бы оба отдыхали уже на небесах.
Фил оставил валяться на изгаженном кафеле оглушённого гадёныша и направился в душевую кабину.
Душ гладил усталую голову, ласкал тело и жалел совсем по-дружески.
Отмывшись, Фил подумал, что на кой ему нужна эта бойня, не лучше ли отсидеться где-нибудь, пока остальные играют в неестественный отбор, и вообще – спать хочется.
Он, как мог, обтёрся бумажными полотенцами и покинул зоопарк, забив на сафари. На улице забрался в магазин одежды, снял с вешалки удобную армейскую жилетку, за спину закинул рюкзак. В первой же груде оружия выбрал пару пистолетов, насыпал в рюкзак патронов, сверху швырнул нож, а потом поплёлся по закоулкам, засыпая на ходу и прикидывая, где можно укрыться на ночь.
Слева и справа за домами занимались пожары, стрельба и взрывы не утихали ни на минуту, чьи-то голоса вырывались из хаотичного гула.
«Где я?» - мысленно задал вопрос Фил. Очки услужливо показали карту. За углом многоэтажного делового центра находился исторический некрополь. Фил хорошо знал это место, - в школе они с одноклассниками часто бегали туда после уроков, обследовали склепы в поисках клада. Клад не нашли, но обнаружили, что под некоторыми склепами имеются выложенные каменными плитами подвалы. Кому понадобились подвалы под гробами, было неясно, может, именно в них когда-то и хранились клады, но теперь там было пусто и холодно.
Фил остановился на углу и закурил, прикидывая расстояние до ограды и прислушиваясь к выстрелам. Уши навострились сами собой, шерсть встала дыбом, когда он услышал приближающийся тяжёлый бег. Фил напрягся, но вылетевшая из-за поворота Чёрная Лиса сбила его с ног и, моментально среагировав, замахнулась на Фила топором.
Куда делось сонное наваждение? Фил отразил удар и выстрелил Лисе прямо в сердце. Чёрная обмякла, глаза её гасли. «Ничего личного», - сказал Фил и бросил окурок в быстро натекающую кровавую лужицу. Он ещё немного посидел рядышком с трупом, потом похлопал его по рыхлому неживому боку. Поднялся, поправил рюкзак и, с разбега перескочив невысокую чугунную решётку старинного кладбища, исчез в тёмной аллее.
2005