1984 г. Водоплавающий кот Макарос (Игналина)
В 1985 году я несколько дней прожил в Литве на хуторе Пабирже посреди Игналинских озер Асалнай и Лушай. Достаточно интересное и красивое место, совершенно отрезанное от мира ; длинный полуостров, как бы вдающийся в озеро километра на три-четыре, на котором находилось всего одна деревня, в которой хуторяне сдавали жилье отдыхающим, но масштабы сдачи были мизерные, а полуостров ; огромный, поэтому и отдыхающие и хуторяне были практически незаметны. До ближайшего жилья (Анталксне) надо было пройти километра два. А основной путь к этим хуторам от Игна-лины был по воде, через озеро Лушай ; около четырех километров. Но, если ехать на машине, то путь составлял уже около двадцати километров. Поэтому жизнь хуторян была непосредственно связана с озером ; озеро давало достаточно надежный путь и летом и зимой, там ловили рыбу, сти-рали, мылись, оттуда же брали и воду. Не знаю правда или нет, но местные говорили мне, что глубины в этих озерах огромные и называли цифры от 22 до 35 метров. Сам не проверял, но, когда мне пришлось доставать оттуда воду, то десятиметровая веревка раскрутилась, а дна еще не было.
Кстати о воде ; озеро ледниковое ; сток и приток относительно неве-лики, на глубине она не менялась тысячелетиями, абсолютно чистая, про-зрачная, но мертвая ; без кислорода, без бактерий, даже без взвеси.
В семье, где я снимал жилье, жил кот по имени Макарос, который, есте-ственно, был страстным рыбоедом и рыболовом. Как истинный сын Прибал-тики, свежему фаршу он предпочитал рыбу, любую рыбу, и морскую, и реч-ную. Когда хозяева его не кормили ; он ловил ее сам. И это получалось у него очень успешно.
Настоящий рыболов, он всегда становился так, чтобы его тень направ-лялась в сторону берега. Я проследил семь его рыбалок и все семь раз он выбирал такое место, чтобы тень не падала на воду. Значит он это делал с умыслом, а не случайно. Хитрюга-кот также понимал, что на фоне синего неба, его морда будет хорошо видна рыбам, поэтому он прятался среди ка-мышей. И поскольку он был, скажем так, камуфляжного окраса, то шансы быть незамеченным возрастали. Берега озера сильно заросли и коту доста-точно просто было найти нужную бухточку среди камышей. Иногда ему везло и он прямо по поваленным камышинам проходил вглубь зарослей. Выбрав удачное место он замирал в позе с приподнятой правой лапой. И мог стоял довольно продолжительное время. Не знаю сколько ; не засекал. Но долго. Как только рыба зазевывалась и подходила достаточно близко к котиной лапе, слышался шлепок об воду... Кот поднимал мокрую лапу в которой была зажата рыба, брал ее в зубы и выходил на берег для трапезы. Поев, он возвращался на прежнее место и продолжал охоту.
Иногда он забирался по тростникам достаточно далеко от берега. Ведь редко рыба подходит близко к берегу, особенно в жаркое дневное время. А в тени камышей ее было видимо-невидимо, поэтому оттуда кот возвращался с очень довольной физиономией. Был ласков, терся об ноги, мурлыкал ; выпрашивал молочка, оставшегося с утреннего надоя, чтобы размочить ры-бу в желудке. А иногда приходил с рыбалки точно к вечернему надою.
Главное, что привлекало меня в Макаросе, было умение плавать. Этот кот не просто умел, а, именно, любил плавать. Любая кошка, брось ее в воду, поплывет, а не утонет. Но самовольно залезать в воду, намокнуть, потом обсыхать ; это не в котиных правилах. Даже по снегу, кот ступает всегда осторожно, выбирая места с меньшим слоем снега. А как аккуратно коты движутся по земле после дождя ; не дай бог замочить им лапки!
Макарос воду любил. Когда он видел, что, возвращаясь с рыбалки, пройти по тростникам до берега сложно ; легко пораниться о стебли трост-ника, то без вопросов прыгал в воду и подплывал к берегу. Вылезал, отря-хивался и принимался сушиться на солнышке.
А один раз я видел его плывущим к берегу с рыбкой в плотно стиснутом рту. Вылез ; съел.
Но это было плавание возле берега. А один раз мне удалось увидеть конкретный котиный заплыв.
Как-то я решил набрать воды на середине озера и взял с собой кота. Не помню почему я так поступил, по-моему, мне просто было скучно одному. Инна упражнялась в игре на скрипке, а я остался не у дел. Макарос был привычен к лодкам ; хозяева часто брали его с собою на рыбалку, поэтому он чувствовал себя совершенно спокойно ; устроился на задней банке и стал смотреть в воду. Мы отплыли от берега уже метров на сто, когда Мака-рос заволновался. Что-то не понравилось ему в нашем вояже. Я могу пред-положить, что его насторожило, что я чужой человек без рыболовных сна-стей. Значит рыбачит не собираюсь! А зачем я плыву с ведром все дальше и дальше от берега. Наверное, кот решил, что его увозят из дома далеко и надолго. Он как-то задергался на банке, завертел головой, привстал и по-мялся на одном месте, а потом, видимо не желая покидать родные места, спрыгнул в воду и поплыл к берегу. Расстояние было велико и я сначала взволновался за Макара ; расстояние немалое, не дай бог недоплывет. Развернул лодку я поплыл рядом с ним. Вытаскивать его из воды я испугал-ся. А то, вдруг, станет отбиваться от меня и потонет.
Кот не спеша греб точно по траверзе к берегу. Никакой усталости и ис-пуга у него не было. По всему чувствовалось, что такие заплывы для него не впервой. Доведя его до середины пути, я понял, что с ним ничего не случит-ся, и повернул обратно к середине озера.
И точно,; когда я приплыл к берегу с двумя ведрами воды, Макарос, почти обсохший, сидел на деревянным причале с таким видом, как будто хотел сказать ; «Видал Миндал!» Вот, что значит ; чиста славянский кот! Ни в воде не тонет, да и в огне не сгорит.