Вечером приехал Юрик с двумя букетами цветов.
Один он с чувством преподнес порозовевшей от счастья Анжу, сопроводив сие действо нежным поцелуем в подставленные охотно губки, другой – сунул мне, глядя куда-то в сторону. Анжу сделала было стойку молодого сеттера на первой охоте, бросив ревнивый взгляд на мой, явно более дешевый букет, но очень быстро успокоилась, стоило только Юрику обнять ее.
- Девчата, сегодня гуляем! - провозгласил кавалер довольно. - Аванс получил, и неслабый. Так что собирайтесь – в ресторан вас поведу. Устроим праздник жизни, а то вы совсем заморочили головы со своим расследованием… Лизка, так та вообще скисла… Да, Лизок? Ну, чего ты опять такая надутая?
- Отстань от человека,- крикнула из кухни Анжу, набирая воду в вазы. - Лучше скажи, ты на своем джипе нас повезешь или все-таки такси закажем?
- А какая разница? – полюбопытствовал удивленный Юрик.
- А такая, что за рулем вообще-то пить запрещено законом, если ты об этом забыл. - Анжу водрузила обе вазы на журнальный столик, пристроила в них букеты - мой и свой - и принялась извлекать из косметички необходимые для вечернего макияжа компоненты. - Или удовольствуешься соком? - она лукаво взглянула на обескураженного Юрика.
- Точно! Об этом-то я и не подумал…
- Что б ты без меня делал! Не подумал он… Кстати, мы сегодня ездили на «Павелецкую»…
- Анжу, мы же вроде договорились – без меня ни шагу. Что, жить надоело вам обеим, что ли?.. Лиза, вы как дети! Неужели не поняли до сих пор, что это не шуточки? - Юрик явно был расстроен нашей самодеятельностью.
- Юр, а может, ты отпуск возьмешь? За свой счет? - предложила я, предвидя его реакцию и по-доброму потешаясь в душе над этим великовозрастным ребенком. Подтрунивая, я тем не менее откровенно любовалась его бесхитростностью и какой-то крестьянской, что ли, простотой. - Помог бы нам распутать этот клубок, а там уж и за свою работу бы взялся, а?
Анжу понимающе и озорно на меня посмотрела и замерла в предвкушении небывалого веселья, тоже ожидая праведного бунта человека, все принимающего за чистую монету.
И Юрик к нашему великому восторгу вознегодовал, взвившись воздушным змеем до небес:
- Да ты что?! Лизка?! Ты хоть понимаешь, что говоришь?! Я с таким трудом, по знакомству, только-только нашел хорошую – заметь, хорошую! – работу, а она – отпуск! – Он вскочил и забегал по комнате, не в силах осмыслить бабью дурость. - Ну, девки! Ну, даете!
И до того же он был потешен и мил в своем справедливом гневе, так искренне возмущен, что мы просто повалились от смеха. Юрик сначала остолбенел, видимо, опасаясь, не тронулись ли мы умом, но когда его растерянно-обеспокоенный вид вызвал новый взрыв хохота ( Анжу даже стала повизгивать, утирая слезы) – махнул в сердцах рукой и ушел, сердитый, на кухню.
***
Юрик выбрал очень приличный ресторан, хотя я в увеселительных заведениях толка не знаю, но кое-какие свои представления имею. Зал был полон до отказа - наверное, по случаю пятницы. Недурно играл ансамбль, закуски подавались вовремя, персонал – сама предупредительность. Словом, неплохое местечко.
Вначале все было чинно-благородно, но по мере того, как народ набирался спиртным, обстановка становилась все более раскрепощенной и горячей, от столика к столику ( трудно было это не заметить) полетели заинтересованные взгляды, начались приглашения то на танго, то на белый танец.
- Лизка, вон тот мужчинка с тебя глаз не сводит… да подожди ты, не поворачивайся, - оглушительно зашептала мне в ухо разгоряченная Анжу. - А он ничего, интересный!.. Ой, кажется, сюда идет! Если пригласит – не будь дурой, не отказывайся!
… Он представился Робертом. И нежно взял меня за руку. И повел в центр зала. И закружил в медленном томном танце…
Или это голова моя кружилась? Ну, конечно же, просто давали о себе знать бокал шампанского в честь аванса Юрика, потом еще один, а затем терпкое красное вино к ростбифу!
… Он был высок и строен, лет тридцати пяти примерно, чувствовалось хорошее воспитание и образованность. Спокойные серые глаза, несколько медлительная речь… что-то странное с речью, словно всякий раз подбирает нужное слово…
Наверное, я имела неосторожность посмотреть слишком красноречиво, если он, немного смутившись, сказался англичанином и извинился за неважное знание языка. Он что-то спрашивал, я что-то отвечала. И пахло от него – не парфюмом, нет! – чистотой, свежестью. И музыка была такой упоительной!..
Но голова у меня закружилась определенно от выпитого – от чего же еще? А если кто-то считает, что меня можно сбить с толку, лишь положив руку на талию и обдав серым взглядом – то сильно заблуждается.
- Ну, что? Как он тебе? – набросилась с расспросами Анжу, едва мой ангаже удалился восвояси, не забыв поблагодарить «за доставленное удовольствие». - Вежливы-ы-ый! – протянула мечтательно.
Последовал укоризненный взгляд на Юрика, которого тот и не заметил, увлеченный поеданием своего ужина.
- Он кто? - не унималась Анжу. – Бизнесмен? Чем занимается?
- Не знаю. Англичанин. – Я рассеяно вертела в руках салфетку, поражаясь открытию, сделанному в самой себе – оказывается, меня так легко можно очаровать. Как гимназистку, грезящую о большом и светлом чувстве и падающую в счастливый обморок при малейшем знаке внимания.
- Англичанин – не профессия,- нравоучительно начала подруга, но тут же, расширив глаза, зашлась благоговейным шепотом: - Кто-кто? Англичанин?! Так что ж ты, балда, сидишь? Бери его в оборот, глянь, он скоро дырку в тебе просверлит, не отрываясь пялится – и это культурный-то человек!
Я уже понемногу стала приходить в себя, а потому спокойно подложила на тарелку салата, и недоуменно пожала плечами:
- Почему обязательно культурный?
- Да потому, что все они там, в заграницах, культурные. – Последовал еще один обвиняющий взгляд в сторону бедного Юрика. - Вот если бы меня пригласил англичанин…
- Я хоть и не англичанин, но морду разобью любому, кто приблизится к моей девушке, - неожиданно очнулся Юрик, нашедший, наконец, в себе силы оторваться от тарелки. Губы его масляно блестели. - Пойдем-ка, мышка, и мы потанцуем.
Роберт еще пару раз приглашал меня на танец, выводил на открытую площадку подышать свежим воздухом и полюбоваться вечерней Москвой, угощал мороженым и о чем-то говорил…
Но вот ведь чудо – в его присутствии я, словно дуреха, теряла способность что-либо соображать, будто механизм какой-то внутри меня ломался. И становилась отчего-то хмельной-хмельной…
Он спрашивал, может ли мне позвонить, а я подчистую забыла номер Анжу, и только качала головой, пьяненько смеясь. Мне казалось, этот волшебный вечер никогда не кончится… И тогда он дал мне свою визитку, и выразил надежду, что мы еще увидимся.
Но я почему-то оставила ее на парапете той самой открытой площадки, с которой открывался дивный вид на вечернюю Москву. Просто положила, а потом забыла взять.
Очень уж голова у меня кружилась. От вина, конечно…